Книга Девушка по имени Августа - Вадим Норд

– Флешку давайте! – резко сказала Тамара, всем видом своим демонстрируя недовольство неджентльменским поведением Александра.

Роль карманного накопителя у Александра исполнял телефон. И провод соединительный всегда лежал в кармане. Мало ли что и где придется перекачать.

Присоединив телефон к компьютеру, Тамара долго, минуты три, если не все пять, смотрела на экран, то часто, то редко щелкая кнопкой мыши. Александру показалось, что она раздумывает – дать или не дать, скопировать или не скопировать. «А ведь действительно шантажировать собирались своих пациентов», – подумал он. Логика простая – если история болезни, изъятая «из обращения», хранится на всякий случай, то есть для того, чтобы при определенном повороте событий вернуть ее обратно, то сканировать такую историю нет необходимости. А вот для использования истории при шантаже скан весьма кстати. Его можно отправить объекту, можно сохранить в каком-то сетевом файлообменнике, это надежнее банковской ячейки и не уследишь… Ах, какая чудная клиника! Как же хорошо, что она приказала долго жить. Грешно радоваться чужой беде, но это как раз тот случай, когда кроме радости никаких других чувств испытать не получится.

Александр проверил, то ли ему закачала в телефон Тамара. Оказалось, что то самое, страницы истории болезни Кузнецова в форматах JPEG и PDF. От титульного листа до электрокардиограммы. Похвальная педантичность, весьма похвальная. Двести мегабайт счастья или чего-то близкого к нему. Обретение желаемого – это всегда счастье, пусть и небольшое, пусть и мимолетное.

Полагалось, наверное, выразить радость по поводу обретения желаемого (сколько дней обретал, пока не обрел), но общество Тамары к подобным проявлениям чувств не располагало. Поэтому Александр ограничился словами, без которых нельзя было бы обойтись.

– Спасибо, до свидания, – сухо сказал он, вставая.

– Прощайте, – выдавила из себя Тамара, вложив в это слово столько негатива, что Александра передернуло.

Пообщались, называется. Не слишком дружелюбно, но результативно.

В коридорах было по-прежнему многолюдно и суетно. Люди в халатах и без них тащили к выходу коробки, цветочные горшки, невысокая женщина тянула за собой кресло на колесиках. Если смотреть с определенного ракурса, сзади и справа, то женщины за креслом не было видно и оттого казалось, что кресло едет само.

Суета, едва ли не впервые в жизни, подействовала умиротворяюще. «Прямо как от Снежной королевы к людям вернулся», – подумал Александр, идя к выходу. Ему, наверное, полагалось испытывать ощущение камня, свалившегося с плеч, но на самом деле ощущение было иным – усталость, усталость и ничего, кроме усталости. Пятничное такое ощущение, под конец рабочей недели.

Августу Александр не встретил, а специально искать не стал. Сказано же, что сегодня она хочет заняться своими делами, так нечего навязываться.

Отойдя от клиники шагов на пятьдесят, Александр на ходу достал мобильный. Пора звонить в Москву, извещать о скором приезде. Предупредив Геннадия Валериановича («Операциями нагружу под завязку», пообещал босс) и коротко переговорив с матерью, Александр спустился в метро.

Первым делом он поехал на ставшую уже родной «Площадь Восстания». Купил в кассе на Московском вокзале билет на первый понедельничный поезд и, снова спустившись в метро, доехал до Гостиного Двора. Идти пешком по Невскому не захотелось, находился уже. Для променада этот многолюдный проспект не очень-то подходит, променады лучше в Летнем саду совершать, это даже классики рекомендуют.

В Гостином Дворе Александр собирался разжиться подарками. Что-нибудь для Августы и какой-нибудь изящный сувенир для матери. Желательно, чтобы сувенир был полезным в хозяйстве – часы, например, или блюдо. Абстрактные безделушки у матери как-то не приживались. Было несколько вещиц, но они носили сугубо личный характер, памятный. Что он купит Августе, Александр толком не представлял. Но тоже что-то нужное, чтобы она этим пользовалась. Нужное и красивое.

Увы, в эпоху тотального потребления и всеобщего товарного изобилия делать подарки так же трудно, как и во времена тотального дефицита, которые Александр застать успел, но знал о них большей частью по рассказам матери. «Хочется сделать подарок, а купить нечего», – вспоминала мать.

«Хочется сделать подарок, а купить нечего», – думал Александр, расхаживая по Гостиному Двору. Для «разгона» он решил начать с малого, то есть с сувенира для матери. Кружки, панно, тарелки на стену, вазы, Медный всадник в самых неожиданных ипостасях… Окончательно добила фарфоровая «Аврора», сделанная в стиле гжель. Представительный, огромный сувенир, от которого хотелось бежать подальше, не оглядываясь.

– А где матросы? – поинтересовался Александр у крупной, под стать «Авроре», продавщицы.

Та наметанным глазом разглядела в нем глумливого циника, всего лишь прикидывающегося потенциальным покупателем, и ответила без особого дружелюбия, перефразируя классическое:

– Вам матросы нужны или «Аврора»? Матросы у нас и отдельно есть. Революционные.

Фарфоровые революционные матросы (не гжель) были знатными – свирепые физиономии, косая сажень в плечах… А один так вообще был штопором. Вкручивай, нажимай на поднявшиеся кверху руки, и матрос достанет пробку из бутылки. «И кто-то ведь это покупает», – обреченно подумал Александр, отходя от прилавка.

– Пушечки есть зато, – сказала вслед ему продавщица, не столько пытаясь пробудить желание купить «Аврору», сколько по профессиональной привычке оставлять за собой последнее слово.

Но кто ищет, тот всегда найдет. Хотя бы комплект из трех красивых кухонных полотенец с рисунками на питерскую тему – Медный всадник (куда ж без него?), Петропавловская крепость, ангел на Александрийском столпе. Рисунки были графитовыми, или то были специально обработанные фотографии. Мелковат, конечно, подарок, но зато красив. Матери должен понравиться.

Справившись с одной задачей, Александр приободрился и начал искать подарок Августе. Планов заранее не строил, а решил купить то, на что, как принято говорить, «глаз упадет». Что-то личное, красивое, можно и не совсем полезное, потому что Августа любит безделушки, всю квартиру ими заставила, но лучше бы, чтобы полезное. Дарить полезное – это высшее проявление заботы, только надо подгадать.

А для того, чтобы подгадать, надо много знать. Александр припомнил то, что ему уже было знакомо из гардероба Августы, пытаясь хоть как-то оценить ее предпочтения, и обратил внимание на то, что коричневая сумка Августы была довольно поношенной. Ну, не «поношенной», потому что вещи из настоящей кожи служат долго, так «заслуженной», короче говоря – новая сумка была очень даже уместна. Точно такого же цвета, чтобы гармонировала с перчатками и сапогами. Гаммой туда, гаммой сюда – не столь уж и важно, главное не выходить за рамки светло-коричневого.

Стиль? Тут все просто. Емкая, красивая, не аляповатая, гибрид изящества и практичности. «Так и быть», – решил Александр и пошел покупать сумку.

От услуг милой, беспрестанно щебечущей продавщицы он вежливо отказался, сказав, что посмотрит сначала сам. Минут десять вдумчиво изучал ассортимент, выбрал три артикула и застыл в раздумье. Выбирать наиболее подходящее из подходящего нелегко. Все три сумки красивы, удобны, насколько мог судить Александр, и сделаны качественно. И стоили они примерно одинаково, с разницей в триста-четыреста рублей. Продавщица, поняв замешательство Александра, оживилась и ненавязчиво намекала на то, что если выбирать трудно, то надо покупать все три.