Книга Череп под кожей - Филлис Дороти Джеймс

– Дорогая, но разве это наша забота?

Она огрызнулась:

– Моя забота – деньги. Помимо всего прочего, у них нет ни единого шанса на успех. Ни капитала, ни опыта, ни здравого смысла. С чего мне выбрасывать деньги на ветер?

Она повернулась к Корделии:

– А вам лучше пойти и переодеться. Потом заприте комнату и уходите отсюда. Я не хочу, чтобы вы суетились за стенкой, пока я отдыхаю. Полагаю, вы снова наденете этот индийский наряд. На это вам много времени не потребуется.

– Мне вообще не требуется много времени на то, чтобы одеться, – заметила Корделия.

– Или раздеться. Не сомневаюсь.

Сэр Джордж резко повернулся и тихо произнес:

– Кларисса!

Она улыбнулась, довольная, и, подойдя к нему, нежно потрепала его по щеке, как будто перед ней была собака.

– Милый Джордж… Всегда такой галантный!

– Я хотела спросить, не желаете ли вы, чтобы я осталась у себя, пока вы отдыхаете. Смежную дверь можно открыть или закрыть на замок, как хотите. Я не буду шуметь, – произнесла Корделия.

– Я же сказала! Я не хочу, чтобы вы сидели за стенкой или где-то поблизости. Возможно, мне захочется повторить что-то из роли, а я не могу это делать, когда знаю, что кто-то слушает. Надеюсь, что за тремя запертыми дверями и с учетом того, что в комнате нет телефона, меня оставят в покое. – Вдруг она завопила: – Толли!

Толли вышла из ванной в темной одежде и с отсутствующим, как никогда, выражением лица. Корделия задалась вопросом, как много она услышала. Не нуждаясь в дальнейших указаниях, Толли подошла к платяному шкафу и, достав атласный халат Клариссы, перебросила его через руку. Потом подошла и молча встала рядом со своей госпожой. Кларисса расстегнула рубашку, и та упала на пол. Толли даже не попыталась поднять ее, а принялась расстегивать сзади бюстгальтер Клариссы. Когда Толли закончила, Кларисса сняла его и, вытянув руку, изящно бросила на пол, потом расстегнула шорты, стянув их вместе с трусиками, тоже уронила на пол. Мгновение она простояла без движения, ее бледное тело пестрело бликами в солнечном свете: полные, почти тяжелые груди, тонкая талия, угловатые бедра и копна пшенично-золотых волос. Толли неторопливо развернула халат и протянула его застывшей в ожидании Клариссе, потом опустилась на колени, собрала сброшенную одежду и направилась в ванную. Корделия подумала, что стала свидетелем ритуальной демонстрации почти невинного сладострастия, менее вульгарного, чем можно было ожидать, скорее нарциссического, чем провокационного. Ее охватило убеждение, настолько же твердое, насколько и иррациональное, что именно этот образ Клариссы она запомнит на всю жизнь. Чем бы ни руководствовалась Кларисса, это мимолетное торжество собственной красоты, похоже, успокоило ее. Она произнесла:

– Не обращайте на меня внимания, мои милые. Вы же знаете, как я себя чувствую перед спектаклем. – Она повернулась к Корделии. – Заберите из комнаты все, что нужно, и оставьте мне оба ключа. Я поставлю будильник на два сорок пять, так что к этому времени можете вернуться. Я сообщу, если у меня будут для вас указания на время спектакля. И не рассчитывайте посмотреть его из зрительного зала. Возможно, вам придется остаться за кулисами.

Корделия оставила их и вернулась в комнату через смежную дверь. Сменив длинное хлопковое платье на рубашку и джинсы, она задумалась о странной просьбе Роумы. Почему она не поступила более благоразумно и не подождала окончания спектакля, когда могла бы застать кузину в эйфории от успеха? Вероятно, ей показалось, что это единственный удобный момент, последняя возможность. Если спектакль провалится, к Клариссе невозможно будет подойти. Вероятно, она даже уедет с острова без ужина в ее честь. Но, разумеется, Роума достаточно хорошо знала кузину, чтобы понимать: какой бы момент она ни выбрала, ее ждет неудача. На что она надеялась? Что Кларисса сделает еще один широкий жест, как с Саймоном Лессингом? Что не устоит перед возможностью сыграть маленькую, но благодарную роль щедрого покровителя? Корделия подумала, что из этого можно сделать два вывода: Роума отчаянно нуждалась в деньгах; Роума уж точно не рассчитывала на успех Клариссы.

Корделия энергично расчесала волосы, без энтузиазма окинула себя взглядом в зеркале и заперла дверь спальни, оставив ключ в замке. Потом постучала в смежную дверь и вошла. Ключ от этой двери находился в замке со стороны Клариссы. Сэр Джордж и Толли уже ушли, и Кларисса сидела у туалетного столика, расчесывая волосы длинными уверенными движениями. Не поворачиваясь, она спросила:

– Что вы сделали с вашим ключом?

– Повернула и оставила в замке. Запереть смежную дверь?

– Нет. Я сама об этом позабочусь. Я хочу удостовериться, что вы заперли наружную дверь.

– Я услышу, если вы меня позовете, – сказала Корделия. – Если понадоблюсь, буду в конце коридора. Я могу взять стул из своей комнаты и посидеть там с книгой.

Кларисса разъярилась:

– Вы плохо понимаете по-английски? Пытаетесь шпионить за мной? Я же сказала: не хочу, чтобы вы сидели за стенкой, так же как не хочу, чтобы на цыпочках расхаживали по коридору. Мне не нужно, чтобы вы или кто-либо еще находились рядом. Единственное, чего я хочу, – полного покоя! – В ее голосе послышались истеричные нотки, которые нельзя было спутать ни с чем.

– Тогда не согласитесь ли вы свернуть полотенце в плотный валик и положить его под дверь? – спросила Корделия. – Я не хотела бы, чтобы под нее подсунули записку.

Кларисса резко ответила:

– Что вы имеете в виду? Ничего не произошло с тех пор, как я приехала, ничего!

Корделия постаралась ее успокоить:

– Я просто хочу, чтобы так было и дальше. Если тот, кто посылал эти письма, приедет на остров, он может попытаться доставить вам очередной конверт. Я думаю, это маловероятно. Наверное, больше вы не получите ни одного письма. Но я не хочу рисковать.

– Ладно. Неплохая мысль, – грубо отрезала Кларисса. – Я закрою щель между дверью и полом.

Казалось, больше добавить было нечего. Когда Корделия вышла, Кларисса последовала за ней, плотно закрыла дверь и повернула ключ. Звяканье металла было совсем тихим, как слабый щелчок, но Корделия отчетливо его услышала. Кларисса заперлась у себя в комнате. Больше она ничего не сможет сделать до двух сорока пяти. Она взглянула на часы. Они показывали только двадцать минут второго.

Глава двадцать первая

Осталось продержаться только полтора часа, но Корделией овладела непонятная нервозность, так что каждая минута превращалась для нее в вечность. Ее раздражало, что она забыла захватить книгу, а доступ в комнату для нее закрыт. Она отправилась в библиотеку, надеясь провести там хотя бы час за старыми выпусками журнала «Странд», но библиотеку заняла Роума, она сидела у телефона с идеально ровной спиной и одарила Корделию таким недовольным взглядом, что та сразу поняла: она собирается позвонить или ждет звонка и предпочла бы остаться одна. Закрыв дверь, Корделия с завистью подумала о Саймоне, который сейчас, возможно, с удовольствием плещется в морских волнах, и сэре Джордже, который разгуливает по острову с биноклем. Она пожалела, что не может присоединиться к нему, и напомнила себе, что ее длинная юбка совершенно не подходит для пеших прогулок, а кроме того, ей не стоило покидать территорию замка.