Книга Парижские письма виконта де Лоне - Дельфина де Жирарден

15 июня 1837 г.

Пренебрежительность по обязанности. — Народные празднества.

— Определение счастья. — Принцесса Елена. — Виктор Гюго

Есть люди, которые уверены, что элегантность неотделима от пренебрежительности, которые убеждены, что презирать значит царствовать, и полагают, что, дабы прослыть человеком порядочным, необходимо брезговать народными празднествами. У них на все один ответ: «Как! Вы идете туда? Как? Вас забавляет это?» Послушать их, так та жизнь, которую ведут они, наполнена особенными удовольствиями, избранными радостями, исключительными ароматами и неповторимыми наслаждениями; говоря с ними, испытываешь унижение, ловишь себя на том, что завидуешь их блаженству, о глубине которого судишь по силе их презрения; не осмеливаешься признаться им в наивности, буржуазности, вульгарности твоих вкусов; смущаешься в их присутствии, как неотесанный крестьянин в присутствии горожанина; начинаешь сомневаться в том, что в самом деле счел забавным то празднество, от которого они постарались держаться подальше; краснеешь при воспоминании о той безумной веселости, которая тебя там охватила; теряешь веру в тонкость твоих ощущений при виде строгости их вкусов, — но все это до тех пор, пока ты наконец не найдешь в себе мужество разобрать это великое презрение, пока не обретешь довольно хладнокровия для того, чтобы оценить умственные притязания этих избранных существ и их право гордо предаваться скуке, и не обнаружишь, что все эти люди ведут существование самое ничтожное, что они наслаждаются забавами самыми бессмысленными, смеются над шутками самыми вульгарными, принимают за чистую монету разговоры самые неудобоваримые, самые праздные и, в довершение всего, восхищаются умами самыми посредственными; тогда ты вновь обретаешь независимость и осмеливаешься честно признаться в том, что ты существо не настолько чуждое мирозданию, не настолько отставшее от цивилизации, чтобы, повинуясь особой, высшей воле, видеть страшную пытку в том, в чем простые смертные видят источник радости.

В обществе людей элегантных издавна господствует убеждение, что нет ничего скучнее народного праздника. Мы и сами довольно долго разделяли этот предрассудок, но сегодня дерзаем его развенчать; мы смело признаемся, что любим народные праздники, потому что сыты по горло праздниками светскими. Во-первых, народные праздники имеют то преимущество, что проводятся под открытым небом и с открытым сердцем; во-вторых, публика там ведет себя куда более учтиво; если вам не раз случалось попадать в светскую сутолоку и в потоке избранников элегантности устремляться в залу для ужина, где уже давно нет мест; если вы на собственной шкуре испытали все колебания, все невольные капризы возбужденной великосветской толпы; если благоухающая рука в тонкой перчатке отвешивала вам восхитительный удар кулаком, а оголодавшая толстая графиня с неподражаемой грацией пихала вас локтем в бок; если вы видели, до чего может дойти гастрономическая страсть людей, слывущих благовоспитанными, — вы не станете строго судить толпу грубоватых простолюдинов и простите рабочему, который, невольно толкнув вас, непременно скажет: «Извиняйте!» — простите, потому что вспомните денди, который накануне наступил вам на ногу и даже не подумал извиниться[245].

Что касается нас, то нам народные праздники по душе; нас радует зрелище всеобщего веселья. Мы любим шесты с призом на верхушке, потешные огни и алюминации. Нам приятнее видеть сотню тысяч человек, развлекающихся на парижских улицах, чем четыре сотни человек, зевающих в гостиной; но мы бы не хотели, чтобы развлечения эти дорого обходились их участникам. Мы бы не хотели, чтобы праздник, устроенный для рабочих, привел их к разорению; мы бы не хотели, чтобы на неделе случалось два воскресенья. Зачем веселиться в среду[246]? Веселье в среду обходится очень дорого. Почему было не перенести праздник с сегодняшнего вечера на ближайшее воскресенье? Ведь это не тезоименитство, которое отложить невозможно. Зачем в городе, населенном рабочими и торговцами, без всякой нужды прерывать работу и торговлю? Для трудящегося человека потерянный рабочий день — настоящая беда. В такой день он много тратит и ничего не зарабатывает. Устраивайте же все ваши празднества в воскресенья, тогда народ будет развлекаться на них без горьких сожалений и сердечных угрызений. Правительству не пристало соблазнять малых сил; вы отменили религиозные праздники, не заменяйте же их своими собственными; не дарите господину префекту департамента Сена те часы досуга и покоя, какие вы отняли у Господа.

Сегодня с утра все ребятишки сияют от счастья; они весело скачут под окнами и кричат: «Погода хорошая, мама, погода хорошая; мы пойдем в лавочки на Елисейские Поля!» И воображению их представляется целая гора лепешек и пряников. Выйдя из дому, чтобы разузнать, как чувствует себя ваш любимый конь, который в последнее время как-то погрустнел и лишился аппетита, ибо не хуже вас ощущает наступление весны, — так вот, выйдя из дому, вы встречаете во дворе дочку вашей привратницы; голова у девочки окружена ореолом белых папильоток. Эти удивительные приготовления наводят вас на мысль о планах экстраординарных. На ваш вопрос девочка отвечает, с трудом сдерживая восторг: «Сегодня вечером мы с папой, тетей и слугой идем в гости к госпоже Жирар». Тем самым сразу объясняется явление папильоток. «Держи, — говорите вы, — это тебе на пирожное». И вы даете девочке 20 или 40 су — смотря по тому, сколько у вас при себе мелочи, а девочка благодарит вас, опуская глаза с видом мрачным и смущенным; впрочем, не успеете вы отвернуться, как она уже опять сияет от удовольствия, скачет, как козочка, и бежит хвастаться своей беленькой монеткой перед всеми жителями дома. «А мне господин с антресолей дал на пирожное вот чего!» — объявляет она, и вы мгновенно обретаете во всей округе громкую славу; теперь вы и шагу не можете ступить без того, чтобы не услышать, как некое юное и вполне корыстное существо вежливо говорит вам: «Здравствуйте, сударь». А поскольку вы уже успели позабыть ваш мимолетный приступ щедрости, вы предаетесь возвышеннейшим размышлениям о прекрасном воспитании, получаемом детьми из народа, и не догадываетесь о той основополагающей роли, какую сыграли в этом приобщении к цивилизации вы сами.

Сегодня все девчонки счастливы, они все обзавелись новыми платьями; девчонке так легко сотворить себе новое платье! Для этого довольно любой старой тряпки; материнские обноски дочке в радость: ведь бедняжка уверена, что платье у нее новехонькое — новее не бывает! С какой гордостью глядится она в зеркало, как прямо держит спину! какую значительность обретает в своих собственных глазах! какой любовью проникается к памятному дню, подарившему ей этот триумф, к торжественному дню, когда матушка расщедрилась на такой превосходный подарок! Новое платье — это уже радость, но платьем дело не ограничивается; девчонка получает в придачу старую шелковую косынку (какой восторг!) и старые перчатки (какая честь!); для детей из народа перчатки — знак достоинства, неслыханная роскошь, примета праздности! В результате юное существо блаженствует с утра до вечера: разве это пустяк? Разве подобные чувства заслуживают презрения? Увы! счастье заключается именно в этом — в цепочке мелких радостей, глуповатых удовольствий, дурацких наслаждений, которые каждый выбирает согласно вкусу и характеру; все это как раз и называется счастьем, ни в чем другом его искать не стоит. Для тех, кто любит, довольно взгляда, слова, улыбки; кому-то для счастья нужна новая шляпка, кому-то — букетик фиалок; одним — вкусный обед, другим — удачная рифма; речная прогулка, свежая клубника, увлекательная книга, прелестный романс, огонь зимой, лед летом, скверное вино для бедняка, английский скакун для богача — все это детали, ингредиенты, из которых складывается счастье. Издавна люди вбили себе в голову, что счастье — огромный драгоценный камень, который невозможно найти и за которым все охотятся, не надеясь на успех. Ничего подобного: счастье — это мозаика, составленная из тысячи мелких камешков, которые по отдельности не стоят почти ничего, но в умелых руках образуют очаровательный узор. Составьте свою мозаику со вкусом — и вы украсите себе жизнь; не упустите мимолетных радостей, которые дарят вам случай, характер или Небо, — и существование ваше исполнится приятности. К чему вечно пожирать глазами горизонт, когда у вас под ногами цветут прекрасные розы? Ах, боже мой! должно быть, самый верный способ не найти счастья заключается в том, чтобы вечно его искать.