Книга Жребий брошен - Александр Прозоров

— Ты как, друже, еще чего искать станешь, али со мной?

— А чего тут искать? — огляделся Любовод. — Земля твердая, как камень, в нее ничего не закапывали, а среди репы ничего ценного обычно не прячут. Пошли…

Больше Середин ни в какие жилища в Туеслове не лез. По отработанной тактике зомби сами вычищали одну яму за дугой: пара чурбаков пускались вниз на колья, следом прыгали несколько легионеров и в рукопашной схватке расправлялись с защитниками. И хотя каждый дом удавалось взять менее, чем за четверть часа, на захват города целиком ушел весь день до сумерек.

Возничие поначалу не очень рвались оказывать Любоводу помощь в поисках зеркал и разграблении города — но разве устоит нормальный крестьянин перед соблазном совершенно даром, бесплатно, получить в хозяйство драгоценный по нынешним меркам железный топор с наваренной на него режущей кромкой из булатной стали или вполне исправную косу? А дальше — лиха беда начало. Ведь в хозяйстве всегда и посуда лишняя сгодится, и ножи, и стяжки. Не говоря уж о том, что побаловать любимую лошадку капустным кочаном или овсом вдосталь далеко не каждый способен. А тут… Ведь все равно ничье, пропадает!

Три полноценных дня отнял у наступающей армии Туеслов. Первый день был затрачен на штурм, второй — на разборку завалов, которую организовали купец и его кормчий. В итоге Любовод смог выискать целых восемь зеркал и несколько схронов с иной драгоценной утварью. Драгоценной не по материалу — золота и серебра там вовсе не встретилось, — а по тонкой резьбе, что покрывала миски, чаши, кубки из малахита, яшмы, кварца или и вовсе из серого с искристыми серебряными вкраплениями гранита. Впрочем, возничие тоже изрядно нагрузили свои телеги и теперь не так сильно горевали оттого, что оказались в числе заложников. Даже на оживших мертвецов смотрели без прежнего ужаса.

Третий день достался Олегу. Он поднял и принял в четвертый легион погибших в городе мужчин и мертвецов со здешнего кладбища. Пополнение составило две с половиной сотни воинов — однако впервые с начала похода ведуну пришлось подсчитывать и потери. Почти пять десятков зомби оказались в ходе штурма без голов, с переломанными позвоночниками, ногами, руками и больше уже не могли участвовать в походе. Они и остались лежать на здешнем погосте вместо тех, кто утром четвертого дня вытянулся в походную колонну, следовавшую дальше на юго-восток.

Птух производил на подступающих к нему путников не самое внушительное впечатление. Размерами всего в полтора раза больше, нежели Кива, он и высоту стен имел всего где-то метра на три выше, и укрепления его ограничивались лишь поросшим травой склоном. И это — на границе со степью!

Олегу подумалось, что, может быть, когда-то по краю валов шел все-таки частокол, за которым при набеге степняков держали оборону местные воины. Но после появления медного стража людям расхотелось рисковать жизнями, и они предпочитали в случае опасности просто отсидеться в темных жилищах, дожидаясь подхода непобедимого защитника. К тому же, кочевники, познакомившись с бездушным убийцей, и сами, вероятно, предпочли забросить самоубийственные набеги. Вот и сгнили, попадали старые укрепления — кто их чинить станет за ненадобностью?

Впрочем, некие военные силы при городе все-таки имелись. Птух почти на полный день пути окружали возделанные поля — и все это время, удерживаясь в четверти версты от марширующих легионов, параллельно колонне скакали две сотни всадников, вяло, словно отрабатывая повинность, пуская во врага стрелы.

— Хреновые вояки эти каимцы, — заметил на это Любовод. — Такой стрельбой зайцев от огорода не отпугнешь, не то что рать доспешную останавливать.

— Не похоже, — покачал головой Олег. — Не похоже, что остановить пытаются. Скорее, проверяют. Дошло до них, что стрелами нас не поразить, а не верится. От и пускают стрелы целый день. Смотрят: хоть кто свалится али нет? Мыслю я, и в Туеслове не просто так со штурмом вышло. Ждали нас, готовились. Глядели: управимся мы али застрянем? Управились… Как бы ныне новых сюрпризов не заготовили.

— А чего они тут сделать смогут? — хмыкнул купец. — Городишко захудаленький, рать — что дворня у боярина средней руки. А у тебя вон какая силища! Управимся!

— Ты знаешь, что такое число «пи», друже?

Дорога как раз поднялась на холм, и Олег придержал коня, поднялся на стременах, оглядывая сверху усыпанный яркими прямоугольными пятнами из гладиолусов, колокольчиков, астр и люпинов город. Кое-где, в отличие от селений уже покорившихся, из цветочных клумб выглядывали черные от копоти кирпичные трубы.

— Не, не ведаю. А что это, колдун?

— Прекрасное число, Любовод. И означает оно то, что, если Птух больше Кивы в ширину в полтора раза, то размеры у него больше уже в пять раз. А высота — лишний этаж в землянках. Еще, стало быть, на треть больше людей поселить можно. Вот и считай, насколько больше народа тут обитает. В Киве сотни три взрослых, кажется, имелось? Ну, здесь, стало быть, тысячи две самое меньшее. А у нас всего две с половиной тысячи легионеров ныне набирается. И как тебе такой расклад, коли штурмовать город придется?

— Зело учен ты, колдун, — кашлянув, признал купец. — Однако же, что такое двадцать сотен безоружной черни супротив рати сплоченной? Рыкнуть раз погромче, да выпороть каждого десятого с солью и перчиком жгучим. Вот и все хлопоты.

— Кто знает, — пожал плечами ведун и пустил скакуна в галоп, стремительно обгоняя первый легион. — А ну, оружие все мужчинам раздали? Не дурак же правитель здешний. Должен понимать, что безоружное население — скот безропотный. И захочет за родину постоять, ан нечем будет.

В виду города сотни раджафовских лучников шарахнулись в сторону и на рысях умчались на север, через считанные минуты скрывшись за взгорком с несжатым ячменем. Благодаря такой странной трусливости Олег без всяких помех окружил Птух тремя легионами, выстроив четвертый в три ряда между дорогами на север и на северо-запад. Между четвертым легионом и кольцом окружения расположился обоз, прикрытый почти со всех сторон от возможных неприятностей. Возничие пустили лошадей пастись прямо в ячмень и стали запаливать костры. Они знали, куда едут, а потому заранее запасли с собой по паре хороших охапок дров. Будута поступил проще, пройдя среди крестьян и конфисковав по полену у каждого.

— Ну как, друже? — видя, что Олег не торопится спешиваться, спросил купец. — Завтра дело ратное начнем иль сегодня? До заката еще часа три будет.

Ведун не ответил. Он вспоминал Зибяку, лишившегося головы всего из-за нескольких переданных слов. Повторения подобного Середину очень не хотелось. Но тогда как договариваться с горожанами? Мертвеца послать невозможно — зомби даже двух слов связать не способны. Самому идти — глупо. Возничего посыльным назначать — а что, если опять только голову назад выбросят? Молча, без разговоров штурм начинать — так ведь тогда и вовсе кровь ручьями потечет. А они сюда не покорителями пришли — освободителями. Представителями законного властелина. Какое может быть освобождение, когда спасенные от бандитов будут по своим домам с распоротыми животами валяться?