Книга Две судьбы. Книга 2. Расплата - Семен Малков

– Владимир Георгиевич, дорогой, давай-ка присядем на несколько минут, поговорить надо. У нас в запасе полчаса.

– А что такое? – насторожился Ланской, почувствовав по задушевному тону Михаила, что тот готовится сказать что-то необычное. – Случилось что-нибудь непредвиденное?

– Расстаться нам придется, Владимир Георгиевич, хоть и понимаю, что оставлю тебя не вовремя. Но ничего поделать с этим нельзя! – Серьезно и твердо посмотрел в глаза шефу и у него защемило сердце. – Я тебе сейчас скажу, ты поймешь почему я не могу вернуться в Западносибирск, – продолжал Михаил, и по его виду Владимир Георгиевич понял, как глубоко он переживает. – Ты отец двух сыновей, чуткий человек и хороший друг. – Он помолчал. – У меня нашелся сын, он здесь, в Москве. Ему уже двенадцать лет, а я его еще ни разу не видел. Теперь ты понимаешь… Это для меня важнее всего, всех самых неотложных дел на свете!

Ланской был безумно огорчен: он и не представлял, что в такой трудный момент вдруг лишится ценного помощника и преданного друга. Но возразить ему было нечего, он подавленно молчал.

– Я сейчас все бросил бы и помчался к сыну, – признался Михаил. – Но не могу тебя оставить в опасном положении, обстановка сложная. Ты мне дорог, и, кроме тебя, у меня, собственно, и близких никого нет, – удрученно заключил он. – Родственников моих, как ты знаешь, по всему свету разбросало. Не хотелось бы и тебя потерять, дружище! Прости уж меня! Сегодня служу я тебе в последний раз. – Говоря это, Михаил не подозревал, что произнес вещие слова.

На похороны Трифонова собрался весь цвет руководителей общественных организаций бывших воинов-афганцев. Он был одним из наиболее авторитетных лидеров, объединял многочисленные структуры, разбросанные по всей стране, и координировал их деятельность.

Вереницы машин запрудили все подъезды к кладбищу. Лидеры прибыли с помощниками и телохранителями; опасаться следовало любой провокации – такая сложная криминальная обстановка сложилась вокруг деятельности афганских организаций.

Панихида шла своим чередом; похороны были обставлены пышно и торжественно, произносилось много речей. Говорили о славном боевом пути павшего лидера, о его больших заслугах по становлению и укреплению общественного движения бывших воинов-афганцев; клялись отомстить убийцам. Убийство было тщательно подготовлено; смертельный выстрел из снайперской винтовки сделан с дальнего расстояния.

– Как же это допустили? Почему охрана прошляпила? – спросил Михаил у знакомого телохранителя одного из московских лидеров. – Каким образом все произошло?

Он стоял в толпе сподвижников, окружавших место последнего прощания с покойным, и внимательно следил за обстановкой, ни на секунду не упуская из поля зрения своего шефа, который вместе с другими лидерами находился рядом с гробом.

– Трифонов в окружении друзей был в этот момент у входа в баню, куда приехал вместе с ними – отдохнуть, расслабиться, – рассказывал ему знакомый. – Кого-то они ждали, что ли; денек был отличный. Охрана не дремала: все чердаки проверены, как всегда; за окнами наблюдали. Как этот снайпер ухитрился найти брешь и успеть выстрелить – ума не приложу. – Охранник не забывал следить за своим начальником и слушать переговорное устройство. – Видно, работал профессионал высокого класса из спецслужб; стрелял из подвала – об этом варианте даже не подумали.

– Неужто Юсупов? – негромко сказал кто-то сзади, слегка тронув Михаила за плечо. – Сколько лет, сколько зим…

Михаил обернулся – Сергей Белоусов из следственной группы, работавшей вместе с ним в Афганистане. Они не были близкими приятелями, но относились друг к другу с уважением.

– Очень рад тебя видеть в такой отличной форме. – Сергей дружески улыбался. – Много слышал от ребят о твоих невероятных приключениях. Но теперь воочию убедился, что это не миф. Ты знал Трифонова?

– Нет, я здесь со своим шефом, его пригласили на похороны, – ответил Михаил Белоусову, не прекращая наблюдения. – Я тоже очень рад снова встретить старого товарища. Чем теперь занимаешься, какое отношение имеешь к Трифонову?

– Я его хорошо знал по Афгану. Прекрасный человек; очень большая для всех нас потеря. Просто пришел проститься. А занимаюсь… можно сказать, своей специальностью. Вместе с другом, который раньше работал в прокуратуре, создали на паях детективное агентство – частные расследования. Процветаем! – И показал на крепкого мужчину, выше среднего роста, стоявшего поодаль с большим букетом цветов. – Вот он стоит – коренастый такой, в кепке. Трифонова он тоже хорошо знал, часто с ним общался.

Послушай, давай отойдем в сторону и потолкуем, расскажешь о себе. – Он взял Михаила за локоть. – Очень хочется знать, как живешь, чем занимаешься. Здесь неудобно.

– Не могу отойти, я на службе. – Михаил напрягал зрение. – Не нравится мне обстановка. Видишь, вон там, за вырытой могилой, парней? Так вот, одного я знаю по Афгану – вон того, толстомясого. Сапер, проходил по делу о хищении взрывчатки. Скользкий тип. Что ему здесь надо? Тоже знал Трифонова? Не похоже.

– Да брось ты! Все враги мерещатся, – решительно возразил Белоусов. – Они, конечно, есть, и очень опасные. Но сюда не сунутся, побоятся. Видишь, какая крутая собралась публика? Разнесут в клочья! Пойдем, не бойся за своего шефа! – теребил его Сергей. – Ничего ему не угрожает в таком окружении.

И Михаил уступил – вопреки своим правилам. Потом ничем не мог этого объяснить, кроме как велением судьбы, сохранившей ему жизнь. Едва они успели отойти за массивный гранитный памятник – мощнейший взрыв разметал все вокруг и перепугал жителей близлежащих домов.

Масштабы происшедшей трагедии были ужасающими. Радиоуправляемое взрывное устройство, заложенное вблизи могилы, убило десятки человек, около ста покалечило. В результате этого наиболее крупного из происшедших в столице террористического акта погибли многие лидеры движения. Вместе с ними пострадали совершенно непричастные люди – родственники, друзья и просто те, кто случайно оказался рядом.

Только лежа в больнице Юсупов и Белоусов узнали, что среди погибших оказались Ланской и компаньон Сергея, и все подробности о том, что с ними самими произошло после рокового взрыва.

Памятник, за которым они стояли, разбило и покорежило. Он спас им жизнь, но осколками Юсупову порвало бок, а Белоусову перебило руку. Их нашли без сознания, истекающими кровью и немедленно доставили в хирургическое отделение.

Они лежали рядом, в одной палате, и два дня не разговаривали, молча переживая случившееся и постепенно приходя в себя. Первым заговорил Сергей Белоусов:

– Просто не представляю себя без Андрея. – Он уставился невидящим взором куда-то в пространство. – Я ведь был только рабочей лошадкой, а он – головой, мозговым центром нашего дела. Это он создал агентство, пробивал регистрацию через этих бюрократов и взяточников. Благодаря его связям мы стали на ноги и завоевали авторитет. Не знаю, что и делать… У нас двенадцать сотрудников. Работать я умею, а вот руководитель из меня никакой.