Книга Голубая искра - Ирина Лазарева

Она окаменела, страх и отчаяние овладели ею. Убийца был неистребим, как злой рок.

Маньяк пока что ходил наверху и звал ее со зловеще-ласковыми интонациями:

– Ли-и-за! Не надейся, детка, тебе не уйти от меня.

Сейчас он увидит след на склоне оврага и догадается, где она скрывается. Лизу захлестнул пронзительный ужас – так, что свело мышцы, остановилось дыхание. Она вдавилась изо всех сил в лисью нору спиной, как вдруг почва поддалась под тяжестью ее тела, просела, позади открылся лаз, достаточно широкий, чтобы Лиза могла в него протиснуться. Она не задумываясь поползла вперед; подземный ход вел все дальше, в глубь склона. Здесь было сухо, корни образовали круглый коридор, впереди своды раздавались, образуя идеально круглую площадку, а на земле лежало какое-то странное сияние, как будто что-то золотое, теплое обещало защиту и спасение.

Леонид блуждал вдоль оврага, придерживая раненую руку. Он все-таки одолел врага, всадил в толстую шкуру зверя финку. Ему удалось в пылу борьбы выхватить ее из сапога. Недаром он все предусмотрел и припрятал запасной нож. Зверь обмяк и выпустил свою жертву. Валяется теперь – должно быть, издох. Надо бы добить для верности, но девка тем временем сбежит. Что ему какая-то собака, а это оказалась обыкновенная псина, овчарка – откуда только взялась! Мерзкий шелудивый пес – искалечил руку, кровь с трудом удалось остановить. Пришлось перетянуть руку ремнем. Пора кончать с девкой и добираться до города, искать врача. Но девку надо найти во что бы то ни стало. Иначе она останется при своей наглости и высокомерии, а этого ей спускать нельзя. Куда же она запропастилась?

Леонид подошел к краю обрыва и поглядел вниз. Ни черта не видно! Снег стал валить крупными густыми хлопьями. Леонид все же разглядел свежий след, будто что-то сползло вниз, увлекая за собой прелые листья и рыжую траву со склона. Лиза, поганая тварь, из-за нее придется спускаться, а ведь все тело болит. Ничего, она заплатит за каждую царапину, за каждый синяк, он не убьет ее так легко, как четырех предыдущих. С Лизой он оторвется по полной программе. Она заслуживает самого сурового наказания.

С кряхтеньем и руганью Леонид спустился на дно оврага и встал, озираясь. Сплошная пелена снега мешала обзору, но логика пока не изменила своему хозяину. С равновесием у девки проблемы – видать, здорово он тюкнул ее по башке, – следовательно, далеко от места спуска она уйти не могла. Прячется где-то здесь, надо исследовать каждую пядь земли.

– Ли-и-за! – снова позвал он. – Я иду. Не упрямься, дорогуша. Лучше выходи сама, а то хуже будет.

Леонид не догадывался, что уже стоит рядом с убежищем Лизы. Один поворот головы, и бывший аналитик немедленно бы разгадал загадку. Но что-то отвлекло его, какое-то движение, сгусток теней и бликов, сложившийся в человеческий образ. Леонид стоял посреди оврага, в здоровой руке держал нож, в то же время прижимал ею раненую руку к груди. Снег, кровь и грязь изменили его до неузнаваемости, теперь его лицо представляло страшную, зловещую маску. Он завороженно смотрел на неясную фигуру, темнеющую в кисейном тумане снегопада. Все еще сомневаясь, не обман ли зрения, не мерещится ли ему образ в мелькании снега, Леонид сделал несколько шагов по направлению к темной фигуре, и та отошла на такое же расстояние.

– Лиза? – окликнул Леонид. – Я тебя вижу. Стой, не беги. Все равно поймаю.

Сумрачная фигура отодвинулась еще дальше. Леонид теперь упрямо шел к ней, уверенный, что это беглянка, а она все отодвигалась.

– Ну подожди, мерзавка, попляшешь ты у меня! – обозлился Леонид и прибавил шагу.

Скоро он почти бежал по неведомым тропинкам, в холодном мерцании таинственного леса, но не мог и на метр приблизиться к загадочной фигуре. Снег стал идти реже, теперь Леонид смог лучше разглядеть, кого он преследует, принимая за Лизу. Это, несомненно, был мужчина, одетый то ли в длинный плащ, то ли в какую-то черную хламиду, свисавшую до земли. На голове его виднелась черная же шапка. Черты преследуемого расплывались в неверном колеблющемся воздухе, но хорошо была видна окладистая борода. Леонид вспомнил рассказ Гены о призрачном дьяконе-регенте, якобы обитавшем в этих краях. Догадка заставила его остановиться, он был в ярости. На кой ляд ему этот паршивый призрак? Выходит, он гнался за бесплотной тенью. Если только это не игра ветра и снега, не плод его собственного воображения. Голова и без того готова была взорваться. Призрак тоже застыл, не двигался с места, словно поджидал Леонида.

– Ты, гребаный зомби! – выкрикнул тот. Его шатало, в глазах кружилась мутная рябь. – Ступай в свой склеп. Чего привязался?

Призрак как будто услышал его, поманил рукой. Леонид вытаращил глаза: на пальце регента сверкал голубой камень величиной с рублевую монету.

Голубая искра! Знаменитый алмаз, о котором слагают легенды. Здравые мысли окончательно покинули рассудок Леонида, он тронулся за перстнем, как телок на веревочке. «Надо завладеть камнем», – стучало у него в мозгу. Камень – это деньги, свобода, здоровье, счастье. Догнать и убить мертвяка! Убить, убить, зарезать! Леонид зарычал от нетерпения. Никто не смеет ему перечить. Пусть слушаются, недоноски. Убивать легко… он всем покажет… и живым, и мертвым…

В мозгу у него пылало, Леонид сорвал шапку, швырнул на тропу и пошел дальше. Регент маячил впереди, зазывая Леонида кистью руки, на которой неугасимо сиял алмаз.

Скоро куртка, потом и рубашка Леонида полетели на землю. Ему было нестерпимо жарко, огонь пожирал его изнутри. Леонид слышал, как снежные хлопья, попадая на кожу, испарялись с шипением. Чему удивляться? Он обладал огромной энергией, только никто этого раньше не замечал.

Расстояние между ним и регентом неуклонно сокращалось. Леониду чудилось: вот-вот, еще одно усилие, один рывок – и камень окажется у него в руках. Неожиданно лес кончился, впереди пятнами белело огромное поле, припорошенное снегом, который быстро таял, обнажая кустики чахлой травы. Регент уже шел по полю, все замедляя шаги, будто страшно устал, теперь догнать его можно было в два прыжка.

Леонид чувствовал удивительную легкость во всем теле. Он разогрелся, как спринтер перед рывком. Все, конец тебе, упрямый дохляк, придется расстаться с реликвией. Мертвым она ни к чему.

Он ринулся за вожделенной целью, взлетел в победном прыжке, пробежал еще несколько шагов и… провалился в трясину. То, что выглядело полем, оказалось болотом. Леонид попытался за что-то ухватиться, но кругом все было зыбко, неустойчиво. Жижа, в которой барахтался утопающий, смачно чавкала, завладев очередной добычей, медленно поглощала свою жертву. Леонид чувствовал, как неумолимая сила тянет его ко дну. Он неистово взбивал руками тину, кричал, рвался к берегу, но не мог дотянуться до твердой почвы – в запале он заскочил слишком далеко. Что до регента, тот даже не оглянулся на крики Леонида, продолжал неторопливо идти по болоту, как по твердой земле, скоро его не стало видно, пропал, растворился, будто и не было.

Предсмертные вопли, оглашавшие пустынное пространство, скоро затихли. На том месте, где недавно бился в трясине человек, вздулся большой пузырь и лопнул с утробным звуком – Великая Саврасова топь закончила трапезу громкой отрыжкой и сонно застыла, погрузилась в тягучую дрему перед долгой зимовкой.