Книга Малыш и Буйвол - Михаил Кликин

Скупщик, поняв, что тут что-то не так, на всякий случай отступил. Спросил неуверенно:

– Ну так что? Сдается мне, не простые это камни. Вы не прогадаете, если найдете того, кому они нужны.

И Буйвола прорвало:

– Убирайся! – рявкнул он, судорожно вцепившись в рукоять меча. – Прочь! – Он двинулся на перепугавшегося торговца, яростно клокоча горлом. – Со всеми своими камнями! Вон!.. – Воин словно боролся с собой. Он наполовину вытаскивал клинок из ножен и тут же загонял его на место. Меч звенел, стучал крестовиной о ножны. Рокотал густой голос: – Еще раз увижу! Услышу только!..

За спиной Буйвола давился хохотом Малыш.

Торговец пятился, вдруг запнулся, упал. Вскочил на четвереньки, развернулся, подпрыгнул и бросился без оглядки бежать.

Буйвол рванулся было следом, но справился с собой, остановился. Бешено повернулся к покатывающемуся со смеху Малышу:

– Что забавного? – в голосе его слышался гнев. – Что тебя так развеселило?

– Ты! Только ты! – Малыш слабо махнул рукой, потряс головой. – Видел бы ты себя со стороны!

– Видел бы ты себя!

– Ладно, успокойся.

– Сам успокойся!..

Они какое-то время переругивались, постепенно теряя запал.

– Ты слишком легкомысленно ко всему относишься, – сердито сказал Буйвол.

– Это хорошее качество. Советую его у меня перенять.

– Да ну тебя! – Буйвол отмахнулся. – Никогда ты не станешь серьезным!

– Ага, – весело согласился Малыш. – Ну так мы идем? Или заночуем прямо тут, посреди улицы?..

Они спустились в ночлежку. В маленькой каморке, освещенной двумя масляными светильниками, их встретил хозяин. Склонившись над столом, он записывал что-то в большую книгу, и когда друзья вошли, он, не переставая писать, поднял на них глаза.

– Нам нужно два места, – сказал Малыш. – До утра.

Хозяин внимательно осмотрел их. Сказал с сомнением в голосе:

– Боюсь, мое заведение вам придется не по душе. Здесь ночуют всякие отбросы.

– Выбирать не приходится, – пожал плечами Малыш.

Отложив перо, хозяин распрямился, развернул плечи, сложил на широкой груди мускулистые волосатые руки.

– Есть у меня свободные двойные нары. Матрасы с клопами. Вшей и блох, вроде бы, пока нет.

– Нам подходит.

– Один медяк за двоих.

– Хорошо.

– И следите за своими деньгами, – предупредил хозяин. – Здесь всякое ночует отребье. А я ни за что не отвечаю.

Получив монету, хозяин провел их за штору. Большая темная комната была заставлена двухъярусными нарами, на которых валялось нечто бесформенное – то ли люди, то ли груды тряпья. В застоявшемся тошнотворном воздухе плавали призрачные звуки – вздохи, шорохи, шепотки…

– Вот ваше место, – показал хозяин свободные нары со скатанными матрасами в изголовье. – И никаких разговоров. У меня тут не постоялый двор, а ночлежка.

– Мы заметили, – буркнул Буйвол.

– Разбуди нас до рассвета, – сказал Малыш.

– Обычно я таких услуг и не оказываю, – ответил хозяин.

– Мы заплатим.

– Это другой разговор…

Раскатав матрасы и осмотревшись, Малыш и Буйвол решили выйти на свежий воздух. Спать пока не хотелось.

– Вы вернетесь? – спросил хозяин с плохо скрываемой издевкой в голосе. Они не удостоили его ответом.

На улице друзья с облегчением перевели дыхание. Отойдя в сторону, сели на ступенях чужого дома, окна которого светились тусклым золотом.

Город словно не замечал приближающейся ночи, он все никак не мог успокоиться. По мощеным дорогам стучали копыта, почти в такт им поскрипывали колеса телег. Волнами накатывал откуда-то гул голосов, задорный смех дробился о каменные стены, отголоски пьяных песен глохли в переулках.

– Что будем делать? – спросил Буйвол.

Малыш откинулся назад, привалился к стене. Прикрыл глаза. Ответил негромко, чуть пожав плечами:

– До утра отоспимся, потом возьмем пакет и отнесем его в Старый Город.

– Я не о том. Я о судьбе… Ты веришь в предназначение?

Малыш вздохнул. Помолчал. И стал рассказывать:

– Однажды мой дед пошел к гадалке. Он всего лишь хотел узнать, какая будет погода в ближайшие дни. Вот она и напророчила декаду непрекращающихся гроз, и предупредила, что ему надо бояться молнии. «До нового урожая ты не доживешь,» – сказала она ему. И действительно, через три дня начались грозы. Дед боялся выходить на улицу. Когда начинало грохотать, он спускался в подпол и сидел там, пока гроза не уходила. И вот однажды молния ударила прямо в дом. Все убежали, когда вспыхнул пожар. А о старике забыли. Сам он выбраться не успел. И сгорел. В подполье… Вот так вот… Вот я и думаю – а если бы ведьма ничего ему не сказала, стал бы он прятаться?

Буйвол ответил не сразу, задумался надолго. Спросил:

– Это правда?

– Да. Это был мой дед по материнской линии. Он погиб, когда мне было семь лет.

– Но будь предсказание более точным, все могло сложиться иначе. Если б он знал, что сгорит в доме, он мог бы всё изменить.

– А я считаю так: если судьба есть, то лучше о ней вообще не думать. Иначе действительно станешь ее рабом.

– Если б он точно знал… – повторил Буйвол, глядя в темнеющее небо. – Он мог бы изменить… Мог бы…

Неподалеку остановился человек с посохом в руке, огляделся, словно искал кого-то или чего-то.

– Извините… – Он выступил из тени. На щеках его темнели монашеские клейма, но в сумраке было не разобрать, какому именно богу служит этот человек – Локайоху-ли, Дойигару, Ойисату… Богов много, и ни один человек не знает всех их имен.

– Я ищу одного торговца, – сказал монах. – Он должен был ждать меня возле этой ночлежки. Невысокий черноволосый человек с мешком. У него сиплый голос. Вы не видели его?

– Он ушел, – сказал Малыш.

– Он убежал, – уточнил Буйвол. – Зачем ты его ищешь?

– Куда он ушел, не подскажете? – Монах не хотел отвечать на вопрос воина.

– Туда, – махнул рукой Малыш.

– Туда, – показал противоположное направление Буйвол. – Мой товарищ перепутал.

– Туда? – переспросил монах.

– Да, – подтвердил Буйвол. Малыш, помедлив, кивнул, решив не перечить другу. – И он очень куда-то спешил.

– Благодарю. – Монах склонил голову. – Легкой вам судьбы.

Буйвол скрипнул зубами. Малыш сдержано улыбнулся.

Монах спешил в направлении, что указали ему бойцы. Острые полосы черных теней членили его сухую фигуру. Он заглядывал в темные ниши, в проулки и тупики. Он тыкал посохом в груды мусора, которые могли оказаться спящими людьми. Он ничего не боялся, этот монах, ни ночных грабителей, ни бешеных зверей. Разве может что-то напугать человека, знающего свою судьбу?..