Книга Враги - Дмитрий Шидловский

— Что будем делать? — негромко произнес Раевский, обращаясь к Алексею.

— Полагаю, вы правы, — так же негромко произнес Алексей, — других возможностей, кроме как идти к Краснову, у нас нет[16]. Хотя он так зависим от немцев, что… Но утопающий хватается и за соломинку.

— Тогда выезжаем сегодня же, — кивнул Раевский.

— Согласен, — сказал Алексей. — Но я бы хотел еще задержаться ненадолго. Дела.

— В добрый час, — буркнул Раевский и направился к выходу.

* * *

Алексей сидел в приемной уже более получаса, когда дверь кабинета Деникина распахнулась и быстрой походкой вышел генерал Слащев. Как бы невзначай приняв решение пойти куда-то, Алексей поднялся и вразвалку направился из приемной. В коридоре он прибавил шагу и почти бегом нагнал генерала.

— Господин генерал, господин Слащев, — окликнул он.

— Я вас слушаю. — Генерал резко остановился и повернулся.

— Простите, — остановился Алексей, — вы тот самый Слащев?

— Мне неизвестен другой генерал в российской армии с подобной фамилией, — нетерпеливо отозвался генерал.

— Имею очень важную информацию государственного значения, — произнес Алексей.

— У меня очень мало времени, — проговорил генерал.

— И все же прошу уделить мне полчаса, — понизил голос Алексей.

— Я вас слушаю, — сдался генерал.

— Не здесь, — покачал головой Алексей.

Они вышли на улицу, завернули в только что открывшееся на углу кафе и сели за столик.

— Ну, я вас слушаю, — нетерпеливо произнес генерал.

— Можете считать, что все, о чем я сейчас сообщу, мне приснилось, но если попадете в аналогичную ситуацию в ближайшие два года… пожалуйста, вспомните об этом. Я сейчас расскажу вам историю про одну армию, потерпевшую поражение и не удержавшую полуостров, который могла бы удержать.[17]

* * *

Подойдя к входу в резиденцию президента, Алексей окинул взглядом сад, разбитый на месте бывшего городского рва. Сентябрь уже тронул желтизной кроны деревьев, яркое солнце будто старалось порадовать людей напоследок перед длинной зимой. Алексей с удовольствием вдохнул. Новгород в этом мире был куда больше того, который он знал в своем. Население перевалило за полмиллиона, а промышленные предприятия кольцом обступили город. Однако то ли из-за того, что прогресс еще не успел окончательно победить экологию, то ли из-за того, что уже больше года значительная часть предприятий стояла, воздух был чист.

Медленно ступая, Алексей поднялся на крыльцо, предъявил документы караульному и прошел в приемную.

— Здравия желаю, господин полковник, — приветствовал его старший лейтенант Гюнтер Вайсберг. — Обождите, пожалуйста, у господина президента совещание.

Ждать пришлось долго, больше часа. Наконец двери президентского кабинета распахнулись и вышла группа военных. Вид у всех был очень озабоченный. Вайсберг поднял трубку местного телефона и произнес:

— Полковник Татищев, господин президент. — Затем положил трубку и взглянул на Алексея: — Проходите.

Алексей прошел в кабинет. Из-за совещательного стола, заваленного картами фронта, ему навстречу поднялся Оладьин.

— Здравствуй, Алексей, — приветствовал адмирал. — Как доехал?

— Благодарю, — кивнул Алексей, — хорошо. Только под Опоской поезд подвергся нападению ингрийского аэроплана.

— Да, почти все военные самолеты остались у Зигмунда, — кивнул Оладьин. — Ты у нас путешественник великий. Всю Прибалтику проехал, Швецию, Англию, Германию, Австрию, юг России. Как там?

— Кроме Швеции, везде — дерьмо, — поморщился Алексей. — Война — это такая гадость, ваше высокопревосходительство!

— Согласен, — вздохнул Оладьин. — Докладывай.

— Да вы знаете уже все, — проговорил Алексей. — Британия отказывается поддержать нас до окончания военных действий на западе. Командование Добровольческой армии отказывается признавать нас и сотрудничать. Они погрязли в склоках между собой и уверенно идут к гибели. С территории юга России я выслан под угрозой расстрела. Как офицер, не выполнивший поручения командира, я должен был бы пустить себе пулю в лоб. Но, думаю, большой разницы не будет, если я получу ее от большевиков или от немцев. Прошу послать меня на фронт, господин верховный главнокомандующий.

— Да полноте, голубчик, — протянул Оладьин. — Мало кто из полководцев не ведал поражения. Вы мне нужны.

— Зачем? — Алексей взглянул на адмирала потухшими глазами. — Что касается возможного будущего, я вам все рассказал. Дипломатическую миссию я провалил. Организационных талантов, как показала моя работа в пограничной страже, у меня нет. Единственное, что я умею хорошо делать, так это стрелять. Позвольте мне послужить хоть этим.

— Хорошо, раз вы настаиваете. — Оладьин поднялся и подошел к столу с картами, жестом предлагая Алексею сделать то же. — Положение следующее. На Псковском и Новгородском направлениях нам удалось удержать и Северный, и Южный фронт и отступить не более чем на пятьдесят километров от границы. Но на восточном направлении противник имел успех. Форсировав Волхов, войска Зигмунда при поддержке пятьдесят пятой немецкой пехотной дивизии взяли Тихвин, Пикалево и Старую Ладогу, и соединились с частями Красной армии под командованием Блюхера, атаковавшими нас из Вологды и взявшими Лодейное Поле. Таким образом, армия вице-адмирала Макторга, ведущая оборонительные бои за Архангельск и Карелию, оказалась отрезанной от нас. Кронштадт успешно отражает силами береговой и корабельной артиллерии все попытки немцев взять его. Более того, флот контролирует акваторию Финского залива. Хотя гарнизон слишком мал, чтобы планировать десант. Подвоза боеприпасов и продовольствия к базе нет. Полагаю, они смогут продержаться максимум месяца два. Сейчас мы ведем переговоры с Маннергеймом об оказании помощи Кронштадту. Он, конечно, скован присутствием немецких войск на своей территории, но готов помочь. Единственное его условие — признание независимости Финляндии. Скорее всего, на это придется пойти. Это лучше, чем потерять Кронштадт. Вот, вкратце, что мы имеем. На какое направление желаете отправиться?

— На Тихвинское, — быстро проговорил Алексей.

— В каком качестве?

Алексей собирался было произнести: «В качестве полевого офицера пехотных или артиллерийских войск», — но тут мысль молнией промелькнула в его мозгу.