Книга Меч наемника - Элизабет Зухер Мун

— Да уж вижу, — сказал Арвид, пробираясь по камням к фургону.

— Что у вас там?

— Вроде пока отбились. Тир! Вот уже не думал, что даже бандиты станут нападать на обоз с ранеными. Безумие какое-то!

Оглядев фургон, Арвид почесал в затылке:

— Да-а, тут, пожалуй, все ясно. Хотя, если взять переднюю ось с другой телеги… Представляете, отступая, они пустили несколько зажигательных стрел и спалили-таки один из фургонов. Только рама да колеса и остались. Ладно, кто из вас идти может? В любом случае нужно вас отсюда вытащить.

— Я на ногах, — сказала Варни.

Каллексон покачал головой, а Пакс попыталась сделать пару шагов. Арвид едва успел подхватить ее, когда она со стоном повалилась на землю.

— С тобой тоже все ясно, — сказал он, роясь в ящике фургона, где хранились запасные бинты. Туго перематывая ногу Пакс выше раны, он добавил: — Не вздумай тут больше вышагивать. Тебя придется нести на одеяле. И не выпендривайся. Варни, если можешь, разберись дальше с мулами. Хотя подожди-ка, покажи руки. Ну и ну!

Арвид даже присвистнул, увидев вздувшиеся пузыри и ободранную кожу вместо повязок там, где по рукам Варни проехались поводья, когда она помогала Пакс править упряжкой.

— Все с вами понятно, — подытожил он. — Ждите и не рыпайтесь.

Вскоре поблизости раздались другие голоса, но Пакс, которую вновь начал бить озноб, с трудом узнала лишь голос Ванзы, успев радостно отметить про себя, что он жив, а затем потеряла сознание. Время от времени она приходила в себя, и тогда до ее слуха доносились обрывки разговора:

— …Гонца к герцогу уже отправили…

— Ближайший? Какой-то граф. Это, кстати, его лес.

— Да, совсем недалеко к западу отсюда его замок.

— …Кузнеца, кое-какие запчасти и пару подмастерьев.

— …Никогда такого не бывало…

— …Каких-нибудь жрецов, чтобы позаботиться о душах погибших…

— Кто же это мог быть?

— …Хорошо бы их в Вальдайр отправить.

— Нет, нас слишком мало. Не стоит рисковать.

Затем и это стихло. Лишь долгое время спустя тьма рассеялась, и Пакс, придя в себя, поняла, что лежит на земле под каким-то деревом, а над нею склонился уже знакомый ей врач.

— …Боюсь, что большего я сделать не смогу, — донесся до нее его голос. — Мой господин, слишком большая потеря крови, вновь вскрывшаяся рана, лихорадка, дополнительная нагрузка на ногу да еще это падение… Это чересчур для нее.

Пакс вздрогнула от ужаса. Что? Неужели он говорит это о ней?

— Что ж, — послышался откуда-то сверху другой голос, — придется попробовать другие способы. Маэстро Вертифьюджи.

— Слушаюсь, мой господин.

Над Пакс склонился седобородый человек в черно-зеленом одеянии и положил руку на ее рану. Удивительно, но боли не было; наоборот, Пакс почувствовала, как из-под тяжелых ладоней старика по ее телу побежало приятное, успокаивающее тепло.

— Вот так-то лучше, — пробормотал седобородый и, заметив, что она открыла глаза и смотрит на него, сказал уже громче: — Мой господин, она в сознании. Можно попробовать наше снадобье.

— Давайте, — раздался голос откуда-то из-за головы Пакс.

Врач торопливо достал из складок своей мантии какую-то фляжку, дал ее подержать седобородому в руках, а затем, раскупорив, поднес горлышко к губам Пакс. В первый миг лекарство показалось ей ледяным, но вскоре в груди и в животе у нее разлилось такое же приятное тепло, какое шло от ладоней седобородого. Боль в ноге словно растаяла в этом тепле, ссадины и ушибы тоже перестали ныть, исчезла и тошнота. С глаз упала пелена, и зрение вернулось к ней с той же остротой, что и раньше.

Врач внимательно глядел Пакс в глаза, затем перевел взгляд на рану и осмотрел ее.

— Да, совсем другое дело. Теперь главное — питание и покой. — Повернувшись к седобородому, врач почтительно поблагодарил: — Без вашей помощи, маэстро Вертифьюджи, это было бы невозможно. Премного вам признателен.

— Всегда рад, маэстро Симмит, — насмешливо, почти передразнивая врача, ответил Вертифьюджи. — Приятно осознавать, что есть еще вещи, в которых скромное искусство колдовства может помочь великой науке врачевания.

— Сейчас не время для выяснения отношений, — сурово произнес третий голос.

Услышав его, колдун и врач замолчали, словно набрав в рот воды, и, немедленно отойдя от Пакс, направились к другим раненым. Обладатель же таинственного властного голоса перешел от изголовья топчана Пакс и сел в ее ногах. Перед ее глазами мелькнула серая кольчуга, и вдруг Пакс оказалась лицом к лицу с самим герцогом. Он был так близко, что она даже разглядела несколько серебристых седых волосков в его огненно-рыжей бороде. Серо-голубые, холодные словно сталь глаза внимательно вглядывались в ее лицо. Пакс попыталась встать, но тяжелая рука в пыльной кожаной перчатке словно припечатала ее к постели.

— Лежи, — сказал герцог. — Сначала выпей вот это и поешь немного. Потом ты мне расскажешь, что случилось. Все, что ты видела сама.

Пакс опустила глаза и увидела, что герцог протягивает ей бурдюк с той же золотой печатью, что была на сосуде с лекарством в полевом лазарете. Словно угадав ее мысли, герцог сказал:

— Оно разбавлено — сразу ты не уснешь. Сидеть можешь?

Пакс попыталась приподняться, но смогла сесть только с помощью герцога. Хлебнув из бурдюка, она взяла из рук Пелана половину свежеиспеченной буханки и стала молча жевать, запивая время от времени вином, чтобы проглотить хлеб. Сколько времени прошло с тех пор, как она потеряла сознание, как она оказалась в этом месте и чем кончилась история с нападением на санитарный обоз, Пакс спросить не решалась.

Первым нарушил молчание герцог:

— Поела? Легче?

Пакс кивнула.

— Хорошо. А теперь — рассказывай. Говори долго, но подробно. Я хочу знать все, все до последней детали из того, что ты запомнила.

— Я… я спала в фургоне, мой господин… Затем кто-то неожиданно закричал, и фургон резко остановился. Первое, что я увидела, — это был Ванза, выпрыгивающий из фургона через задний борт. А потом — перед фургоном — я заметила нескольких всадников в красном с эмблемой в виде черной головы волка на груди…

— И на спине?

Пакс помолчала:

— Нет… по-моему, нет… Только на груди. Потом я заметила, что наша возница убита, и с помощью Варни, которая оттащила возницу в глубь фургона, сумела схватить вожжи. Мулы были испуганы и понесли… Один из всадников попытался перехватить нас, но я сумела направить упряжку на него, и ему пришлось спрыгнуть с лошади. Потом он отстал.

— Ты сама правила упряжкой?

— Да, сэр… то есть, мой господин. Только… я не умею… и я не сразу разобрала, какие поводья относятся к какой паре мулов…