Книга Метро 2033. Слепящая пустота - Валентин Леженда

— Этот напиток нужно растянуть на целый месяц, — сообщил довольный ходом церемонии колдун. — Обязательно раздели его с женой. Давай ей пить три раза: в начале следующего месяца, в середине и в конце. Выпив напиток, жена навеки перестанет тебе изменять. Ступай же с миром!

Парень подхватил бутылку и, почтительно поклонившись, растворился в толпе.

Колдун поманил Харона пальцем.

Апологет подошел ближе.

— Я вижу новое лицо в нашем уютном тесном мирке, — тихо проговорил бокор. — Человек скептического ума решил посетить обитель древней магии вуду. Скажи, что привело тебя к нам?

Вместо ответа Харон показал металлический жетон.

— Так ты из этих… — разочарованно вздохнул длинноволосый. — Ваши цели и методы мне сугубо противны, но я никогда не отказываюсь от сотрудничества с более сильным противником. Как гласит древняя мудрая поговорка, держи друзей своих рядом, а врагов еще ближе.

— Хирург, если не ошибаюсь? — на всякий случай уточнил апологет, рассматривая удивительные татуировки на груди местного лидера.

— Лучше называй меня бокором.

— У вас занятные тату! Что-то очень знакомое… сублимации сексуальных кошмаров одного известного в прошлом швейцарского художника.

— Ты прав, чужак с поверхности, — улыбнулся бокор. — Честно говоря, не ожидал встретить в метро подобного знатока. Мои татуировки — репродукции картин гениального Ганса Рудольфа Гигера, великого биомеханика зла.

У апологета на счет гениальности швейцарского художника имелось несколько иное мнение, но он благоразумно промолчал.

— Вы действительно верите во все это? — спросил Харон, с опаской оглядываясь на зловеще безмолвную толпу. — Я имею в виду магию вуду?

— Людям необходима надежда, — пожал плечами длинноволосый. — Некий прочный штырь, на котором вращается хрупкая вселенная. Без этого штыря человек ничто, испуганное верещащее животное у входа в черный, кишащий кровожадными монстрами туннель.

Честно говоря, такого ответа Харон не ожидал.

— Вы думаете, все это ложь, — грустно продолжил бокор. — Отнюдь, это не так. Кое-что, возможно, да. Но не все.

— Вы в прошлой жизни были врачом?

— Все верно. Но в метро моему умению места не нашлось.

— Как так?

— Я был нейрохирургом.

— Но вы все равно моли бы помогать людям…

— Мои незримые покровители запретили делать это!

Харон чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он так и не смог раскусить этого загадочного человека, страдающего, судя по всему, тяжкой формой неизлечимой шизофрении.

— Меня интересуют мальчишки в возрасте десять-двенадцать лет…

— У нас на станции мало детей, — ответил бокор.

— А те, которых вы недавно приобрели у рейдеров?

— Мы уже принесли их в жертву Эшу да Капа Прета.

— Что?

— Всех, кроме одного, — зловеще улыбнулся колдун и, выхватив из-за спины длинный нож, попытался ударить Харона в горло.

Апологет увернулся, отводя крепкую, как стальной прут, руку бокора в сторону.

Вибрирующий гул сотряс мраморный пол станции.

Коптящие на стенах факелы одновременно погасли.

* * *

То был отнюдь не сквозняк. Огонь просто взял и иссяк. На станции началась паника. Харона грубо толкнули, и он упал, успев выставить руки. И в этот самый момент из ближайшего туннеля снова раздался протяжный вибрирующий вой.

Что-то смутно знакомое.

Что-то из прошлого.

Так сигналил приходящий на платформу поезд, если не собирался останавливаться на станции.

— Он, наконец, пришел! Он явился, братья и сестры! — истошно кричал во тьме колдун, заглушая вопли перепуганных людей. — Великий день избавления настал. Наши ежедневные молитвы, наконец, услышаны. Мудрый Огун прислал за нами своего возлюбленного Жнеца. Он заберет нас всех в лучшую жизнь! Туда, где чистое синее небо и вечный белый свет. Повелитель железных машин раскрывает перед нами свои щедрые объятия!

Действуя на ощупь, Харон отполз к ближайшей колонне, опасаясь, что его попросту затопчет обезумевшая толпа.

А к станции Маршала Жукова подходил поезд.

* * *

С подобной флуктуацией Харон никогда еще не сталкивался, более того, он никогда о ней ничего не слышал. То, что происходило, не укладывалось ни в какие рамки. Что это? Массовая галлюцинация? Апологет догадывался, что проклятый маньяк-бокор вполне мог распылить по вентиляционной системе какую-то сильнодействующую гадость, дурманящую рассудок. Харон понимал это, но от «понимания» не становилось легче — животный страх лишь нарастал, и оставалось только служить простым статистом на этом чудовищном безумном спектакле человеческого отчаяния.

Поезд был уже на станции, издавая давно забытый людьми звук, который сейчас внушал один только ужас. Длинная сине-зеленая змея вагонов медленно выползала из туннеля.

Черные провалы окон кабины машиниста…

Стекла вагонов сияют слепящим светом…

Внутри блестящие поручни и пустые сиденья кресел, обтянутых коричневым кожзамом. Как же все реально!

Быть может, это не галлюцинация?

Но если не галлюцинация, тогда что?

Состав останавливается. Двери уходят в стороны. Бьющий изнутри свет освещает платформу и мечущихся людей. Харон проворно ползет в сторону. Нужно всего лишь спуститься на пути соседней ветки, и он спасен. Но откуда такая уверенность? Предчувствие? Звериное чутье? Нет, это что-то другое. Будто кто-то невидимый вкрадчиво нашептывает на ухо, подсказывая единственно верный путь к спасению.

Пространство вокруг вибрирует. Чудовищный ветер, вырывающийся из открытых дверей вагонов, затягивает людей вовнутрь. Апологет переваливается через мраморный бортик, грузно падая на рельсы. Затем все-таки встает и, приподнявшись, заглядывает на платформу.

А на платформе царит кромешный ад.

Чудовищный поезд пожирает людей, превращая тела в багровую кашу. Внутри вагонов вращаются призрачные лезвия гигантского блендера. Брызги крови пятнают стекла вязкой массой, стекая вниз. Апологет сгибается пополам. Его выворачивает прямо на шпалы.

Автоматические двери закрываются. Поезд трогается с места, медленно набирая ход.

Монстр насытился, с удовольствием переваривая богатую добычу. Железная махина уходит в туннель к станции Московский Проспект. Тоскливый вой гудка.

Удаляющаяся дробь стальных колес.

Вибрирующее туннельное эхо.

Отдышавшись, Харон с трудом взбирается на платформу.

Станция абсолютно пуста.

На стенах ровно горят изготовленные из вымоченного в бензине тряпья факелы.