Книга Сага о Рорке - Андрей Астахов

– Теперь не заблудишься, – сказал трактирщик. – Главное – все время идти на восток. К концу дня выйдешь к большому тракту. Он и ведет к Луэндаллю.

Весь день они шли на восток, как и сказал им трактирщик. Это Герберт легко определил по лишайникам на камнях – он не мог их видеть, но мог нащупать. Еще пять минут пути они с Рупом выгадали благодаря какому-то сердобольному крестьянину, взявшему их в свою повозку. Пока удача была на стороне Герберта, крестьянин вез дрова в деревню как раз у подножия Винвальдских холмов.

Винвальдские холмы тянулись цепочкой с севера на юг от правого берега Кольда в среднем его течении до границы Готеланда на юге. Торных дорог здесь было мало, и самая главная рассекала Винвальд как раз посередине. Именно она вела к Луэндаллю. Два месяца назад Герберт уже шел по ней, но он вышел на эту дорогу со стороны Лофарда, с северо-запада, а теперь держал путь к Луэндаллю с юго-запада. Кривой Модрих в Фюслине сказал Герберту, что от Фюслина до Луэндалля миль семьдесят, два дня пути для пешего и один для вершника на хорошем коне. Впрочем, сам Модрих отказался довести Герберта до Луэндалля и лишь предложил слепому взять одну из собак в качестве поводыря. Герберт согласился, понадеявшись на Бога и на Удачу, которая уже один раз вывела его к последнему Прибежищу. Руп оказался прекрасным поводырем, но вот одного он для своего хозяина никак не мог сделать. Руп не мог сообщить хозяину, где же они находятся. Дорога уже час шла на подъем, и Герберт четыре раза останавливался передохнуть. Мороз вновь начал крепчать, ветер стих, и вокруг Герберта установилось молчание, лишь изредка нарушаемое треском деревьев. Холод загнал птиц в убежище, а для зверей время еще не наступило.

Герберт подумал, что лучше было бы остаться в деревне еще на день, но потом отбросил эту мысль. Нельзя тянуть дальше, его ждут в Луэндалле. Крестьянин сказал ему, что напрямик через холмы до Луэндалля не больше пятнадцати миль, а до заката еще было далеко. Красное зимнее солнце прошло две трети пути по небосводу. Герберт не мог его видеть, но каким-то новым открывшимся у него чувством ощущал этот свет и потому не тревожился. Если Руп окажется молодцом и если будет на то Божья воля, еще до темноты они выйдут к тракту, а там и цель пути совсем недалеко.

– Молодчина, Руп, – сказал Герберт, потрепав пса по загривку. – Не подвел ты беднягу Герберта!

Герберт давно понял, что идет через лес. Это его тоже обрадовало: во-первых, в лесу вряд ли ему угрожает встреча с головорезами Аргальфа, а во-вторых, он попытался в мелочах вспомнить карту, которую много раз изучал в монастыре, и еще раз мысленно поблагодарил Рупа, который привел его сюда. Как раз за этими поросшими лесом холмами и проходила дорога на Луэндалль. Теперь следовало идти на юго-восток. Герберт повернулся лицом к солнцу, пытаясь ощутить кожей его тепло. Будь у него глаза, он уже был бы у ворот Луэндалля.

Ему показалось, что он не ошибся и до сих пор еще в верном направлении, да и собака каким-то сверхъестественным образом не сбилась с пути и не завела его в гибельные дебри. Гербертом овладела радость, но времени на благодарственную молитву не было. Холод давал о себе знать уже гораздо ощутимее, чем еще час назад, его ледяные щупальца забирались под одежду, а пальцев на ногах Герберт уже не чувствовал.

– Вперед, Руп! – скомандовал он. – Вперед!

Умное животное потянуло за поводок, привязанный к левому запястью Герберта, и спуск с холма начался. Медленно-медленно, с величайшей осторожностью слепец и его четвероногий поводырь пробирались между молодыми сосенками вниз, к подножию холма. Герберт прикинул, что поднимался на холм около часа и при этом несколько раз отдыхал. Значит, спуск займет не более четверти часа.

– Молодец, Руп! Славная собачка, Руп! – подбадривал пса Герберт. – Придем в Луэндалль, получишь от меня в подарок целую кровяную колбасу…

Но тут пес остановился. С рычанием обнажил белоснежные клыки, шерсть на загривке поднялась дыбом. Острый запах лисы почувствовал даже Герберт.

Лиса выскочила из своего убежища прямо перед ними. Руп с лаем рванулся за ней. Поводок натянулся. Герберт, не удержавшись на ногах, упал и покатился по склону, ломая своей тяжестью промерзшие ветки кустов, раздирая в кровь руки и голубоватый наст.

Когда он очнулся, Руп был рядом. Собака, видимо понимала, что натворила, жалобно скулила, вылизывая человеку лицо. Но первым ощущением Герберта была жестокая боль в бедре. Он едва не потерял сознание от боли, когда попытался двинуть левой ногой.

У Герберта появилось страшное чувство обреченности. За последние два месяца он много раз оказывался в одном шаге от смерти, но никогда еще его дела не были так плохи.

– Люди, Руп! – прохрипел он. – Ищи людей. Приведи людей.

Этот пес, сделавший его беспомощным инвалидом, теперь стал для Герберта последней надеждой.

Карманным ножом бывший библиотекарь перерезал поводок, но Руп, отбежав было на несколько футов, опять вернулся к человеку.

– Люди, Руп! – молил Герберт. – Люди! Проклятая псина, делай, что тебе велено!

Он выбросил руку наугад, пытаясь ударить собаку, но промахнулся. Кажется, на этот раз Руп его понял. Герберт слышал, как хрустнул снег под лапами собаки. Потом он почувствовал, что остался один.

Теперь к страху смерти добавился страх одиночества. И Герберт, чтобы побороть его, начал петь псалмы. Он вспомнил все псалмы, которые знал, прочитал все молитвы, которые помнил. Заканчивая очередную молитву, он прислушивался, не возвращается ли Руп с подмогой. Но зимний лес был безмолвен, и отчаяние Герберта росло. Слепой, с поломанной ногой, замерзающий, он все еще боролся с судьбой, уверяя себя, что помощь обязательно придет, но вера его таяла так же неуклонно, как и силы. Раньше Герберт не чувствовал пальцев на ногах, теперь он больше не чувствовал самих ног, а щеки и нос побелели. Зима медленно высасывала остатки тепла и жизни из тела Герберта, словно вурдалак.

Время шло, Герберт читал молитвы, а Руп все еще не возвращался. Но тут раненому показалось, что мороз спал. Если раньше чувство холода не давало Герберту сосредоточиться на словах молитвы, то теперь он вдруг ощутил, что ему стало теплее. Несомненно, его молитвы дошли до Господа, и он будет спасен! От радости и волнения Герберт зарыдал, и слезы текли по обмороженным щекам из пустых глазниц. Бог не даст ему умереть в этой чаще без покаяния, без отпущения грехов! Безгранична милость Господня к Его слугам!

Герберт попытался произнести благодарственную молитву, но язык и губы у него одеревенели и не было сил поднять руку. Ему ужасно хотелось спать. Все бедствия последнего времени, все виденные ужасы, вся физическая боль, все горе, отчаяние и стыд неподъемным грузом легли на сознание, затемнили его. Обрывки мыслей крутились в голове, как предметы в водовороте, потом и они померкли. Тепло все больше разливалось по телу Герберта, и он заснул.

Пробуждение было внезапным. Герберт почувствовал приближение долгожданной помощи. И его даже не удивило, что зрение вернулось к нему. Он наконец-то смог оглядеться.