Книга Сестры Тишины. Глупышка - Вера Чиркова

– Мы вещи госпожи принесли. – Двое лакеев стояли в дверях, держа сундук и саквояж тихони.

– Поставьте и идите. – Голос монашки был тих и бесцветен, но что-то прозвучало в нем такое, что слуги выполнили ее приказ, не дожидаясь подтверждения Олтерна.

– Пусть бы отнесли в комнату, – недовольно поморщился герцог, не терпевший, когда кто-то при нем отдавал распоряжения его слугам.

– Интересно, зачем они несли мой багаж вдвоем? – не обращая внимания на советника, Эста осматривала сундук. – Хм, какие любознательные у тебя слуги!

– С какой стати ты начала говорить со мной, как с ровней?! – В голосе герцога отзвуком грозы прокатилось недовольство.

– Ты первый предложил, – не поднимая головы, завозилась со своим сундуком девушка, – с моей стороны это только знак согласия.

– Да?! Тогда почему ты не сразу начала так разговаривать?

– Просчитывала, – спокойно сообщила монашка, – выгодно мне это или нет.

– И оказалось, что выгодно? – Советник с интересом наблюдал за ее ловкими пальчиками, за тем, как девушка легко подхватила сундук и саквояж и понесла в свою комнатку.

Давненько ему не встречался такой интересный и необычный человек, смело выражающий собственные мысли и желания и при этом пытающийся доказать, что действует в интересах самого Олтерна.

– Не очень. Больше потерь, чем приобретений, – скептически фыркнула она, появляясь в дверях, – а вот лакеев тебе придется предупредить, чтобы больше не пытались открыть мой сундук. В следующий раз последует наказание, и весьма строгое.

– Ты проносишь в мои комнаты сундук, полный неизвестно чего, – желчно ухмыльнулся Олтерн, споривший скорее ради желания услышать ответ тихони, чем всерьез страшась содержимого ее багажа, – и отказываешь моим слугам в праве проверить, нет ли там чего-то смертельно опасного?!

– Ваша светлость! – Монашка остановилась как бы в изумлении и даже руками всплеснула. – Ну неужели вы всерьез считаете, что самые опасные вещи я могу оставить в сундуке?!

– То есть, – пораженный этим простым объяснением, уставился на нее герцог, – они все при тебе?! И много там всего?

– Минут на пять продержаться, если внезапно нападут, хватит, – серьезно ответила девушка, – но все это в большинстве не смертельное, а ошеломляющее.

Олтерн вспомнил жуткое, в багрово-синих разводах лицо тихони, с которого как будто недавно живьем содрали кожу, и почувствовал, как по спине скользнул холодок при мысли о том, сколько таких сюрпризов может встретиться в монастыре Тишины. Похоже, правильнее будет отложить его проверку на самый крайний случай.

– Идем, – не желая больше затрагивать эту тему, сухо кивнул советник и шагнул к двери, ничуть не удивившись, что монашка тут же оказалась впереди.

Пусть идет, где хочет, но вот как ее представить гостям? Телохранительница – действительно звучит неудачно.

– Секретарю скажите, что я ваш новый сопровождающий писарь, – от самой двери оглянулась тихоня, словно угадав его мысли, – имя можете называть смело.

Значит, оно неистинное, утвердительно кивнув в ответ, задумался герцог, хотя этого и следовало ожидать. Кто же из женщин возьмется за такую работу под собственным именем?! Впрочем, это вовсе не недостаток, зато реакция и сообразительность у этой особы, как у опытного дознавателя. И значит, пока он не прогадал и не переплатил, хотя, если честно, ничего и не потерял. Просто отдал Геверту Адерскому и графу Феррезу уже подписанные указы, до времени затерявшиеся в его столе. Ну, а насчет будущего контракта решит все с утра. Хотя уже точно уверен, что отпускать глупышку, или, нет, тихоню, из замка он не собирается.

По коридору они прошли так, как она хотела, и вскоре Олтерн понял, что если отбросить ложное самолюбие, никогда особенно его не волновавшее, то следует признать, что девчонка права. Она приостановилась всего один раз, и он уже готов был пошутить, что ей со страху что-то померещилось, но тут из неприметной дверцы черного хода, которым пользовались лакеи, вышел один из слуг с корзинкой цветов в руках. Фрейлинам, жившим в противоположном крыле этого этажа, меняли букеты каждый день.

Кабинет находился этажом ниже, занимая не одну, а сразу три просторные комнаты и примыкающую к ним умывальню. Стол и кресло герцога находились в среднем помещении, и пройти туда можно было из комнаты секретаря, вторая дверь из которой вела в умывальню. Позади кабинета Олтерна располагалась его личная библиотека, в которой не было ни познавательных книг, ни любовных романов. Только своды законов и правил да исторические труды серьезных ученых, заслуживающие доверия и внимания советника.

Монашка подождала, пока Олтерн представит ее Занберу, уже почти двадцать лет бессменно служившему герцогу секретарем, и скромно устроилась в кресле, выбрав то, где ее не сразу обнаружил бы вошедший в дверь кабинета.

Некоторое время Занбер спокойно записывал указания господина и подавал на подпись заготовленные указы и письма, затем вскользь поинтересовался, не скучает ли госпожа Эсталис и не трудно ли ей написать несколько простых писем по заготовленному образцу.

– Госпожа Эсталис будет сопровождать меня на приемах и балах и записывать сведения, которые у меня самого в такие моменты нет возможности записать, – строго заметил герцог, знавший за секретарем привычку оценивать людей по почерку и скорости написания писем.

– Если мне доверят, я с удовольствием напишу, – кротким голосом произнесла тихоня, в душе посмеиваясь над недоверчивым секретарем.

Пользуясь тем, что герцог занят чтением важного послания от командира тайной стражи, Занбер лично принес Эсте маленький столик и стопку бумаги, и девушка принялась за работу, стараясь писать не слишком быстро и красиво. Иначе секретарь обязательно найдет для нее работу, которую Эста вовсе не горит желанием выполнять.

Переписывая письма, тихоня старательно делала чрезвычайно занятой вид, сожалея о невозможности снять вуаль и продемонстрировать Олтерну сосредоточенное лицо человека, полностью поглощенного работой. Однако и без этого очень скоро поняла по обрывочным фразам и прозрачным намекам увлекшихся своими делами мужчин, что герцог опасается за свою жизнь не от скуки.

Когда принесли чай и неизменные свежие булочки с изюмом, которые Олтерн имел обыкновение есть с медом и маслом, тихоня успела оказаться возле стола на несколько секунд раньше лакея. И словно случайно протянуть руку с приготовленным письмом как раз в тот момент, когда поднос оказался на столе.

Салатный камень в ее браслете, один из самых ценных, остался нежно-зеленого цвета, и девушка поспешила извиниться и отступить, радуясь, что те, кого так боится герцог, пока не перешли к завершающей части своего плана.

Однако, к радости монашки, очень скоро выяснилось, что Олтерн тоже не собирается пренебрегать правилами безопасности. Достав из кармана уже знакомый ей артефакт, советник проткнул игрушечным узеньким лезвием каждую булочку и обследовал остальную еду.