Книга Кровавые обещания - Райчел Мид

Неожиданно нахлынуло одно воспоминание. Как-то Дмитрийдобился для меня разрешения сопровождать его в поездке на уик-энд в Айдахо, гдеон должен был встретиться с какими-то стражами. Я не очень-то рвалась в Айдахо,но радовалась любому проведенному с Дмитрием дню. Он сумел убедить школьноеначальство, что подобный опыт будет для меня полезен. Это произошло вскорепосле гибели Мейсона, вся школа была в шоке, и, кажется, они позволили бы мнетогда что угодно.

К несчастью, никакого свободного времени или тем болееромантики в этой поездке не было. Дмитрий был весь в делах, поэтому мы урываликаждый свободный момент. Во время нашей предыдущей поездки мы наткнулись наустроенную стригоями кровавую бойню, поэтому то, что этот трагический случайоказался менее кровавым, было к лучшему. Как обычно, Дмитрий не пускал меня заруль, несмотря на мои заявления, что я могу вести машину вдвое быстрее. Аможет, именно поэтому он не давал мне вести.

В какой-то момент мы остановились, чтобы заправиться икупить в магазине при станции какой-нибудь еды. Мы находились высоко в горах, вмаленьком городке, таком же затерянном в дикой местности, как наша Академия. Вясные дни из школы можно было разглядеть горы, но находиться в них — совершеннодругое ощущение. Они окружали нас со всех сторон и были так близко, что,казалось, можно просто перепрыгнуть одну и приземлиться на другой. Пока Дмитрийзаправлял машину, я, с сэндвичем в руке, обошла заправочную станцию и всталатам, откуда открывался лучший вид.

Все признаки цивилизации остались у меня за спиной. Впередивозвышались заснеженные сосны, которым, казалось, нет конца. Все было тихо испокойно, если не считать отдаленного шума со стороны шоссе. Сердце все ещеболело из-за гибели Мейсона, меня мучили ночные кошмары с участием стригоев,которые захватили нас и держали в плену. Эта боль еще долго будет терзать меня,но открывшаяся взору картина выглядела так мирно, что на мгновение стало легче.

Пока я глядела вниз на слой нетронутого снега не меньше футавысотой, в голову внезапно пришла совершенно безумная мысль. Я сделала шагвперед и упала на землю навзничь. Пышный снег принял меня в свои объятия, инекоторое время я просто спокойно лежала, а потом раскинула руки, ноги иподвигала ими, отчего в снегу образовывались новые провалы. Когда мне надоелобарахтаться, я осталась лежать, глядя в голубое-голубое небо.

— Чем ты занимаешься? — Спросил Дмитрий. — Если не считатьтого, что ты заморозила свой сэндвич.

Его тень упала на меня, я подняла взгляд на его высокуюфигуру. Несмотря на холод, светило солнце, и его лучи подсвечивали сзади волосыДмитрия.

«Он сам мог бы быть ангелом», — подумала я.

— Я делаю снежного ангела, — ответила я. — Знаешь, что этотакое?

— Да, знаю. Но зачем? Ты, наверно, замерзла.

На мне было плотное зимнее пальто, шапка, перчатки и всепрочие, подходящие для холодной погоды аксессуары. На счет сэндвича — тут да,он был прав.

— Не очень, на самом деле. Разве что лицо.

Он покачал головой и криво улыбнулся.

— Ты замерзнешь, когда окажешься в машине и снег начнеттаять.

— По-моему, тебя больше беспокоит машина, чем я.

Он рассмеялся.

— Я больше беспокоюсь, как бы ты не переохладилась.

— Во всем этом? Ерунда. — Я похлопала по снегу рядом ссобой. — Иди сюда. Сделай одного ангела тоже, и потом мы уйдем.

Он продолжал сверху вниз смотреть на меня.

— Ты хочешь, чтобы я тоже замерз?

— Я хочу, чтобы ты получил удовольствие. Оставил свою метку вАйдахо. Кроме того, что тебе по этому поводу волноваться? Ты же родом изСибири, у тебя должна была выработаться повышенная сопротивляемость к холоду.

Он вздохнул, по-прежнему с улыбкой на губах — она могласогреть меня даже в такую погоду.

— Снова та же песня: ты представляешь себе Сибирь местностьювроде Антарктики. Я из южной части Сибири. Погода там почти такая же, какздесь.

— Хватит придумывать оправдания, — сказала я. — Если нехочешь тащить меня к машине, давай тоже делай ангела.

Несколько долгих мгновений он пристально изучал меня, и яподумала, что, наверно, он и впрямь потащит меня в машину. Его лицо, однако,было оживленным, открытым — и исполненным нежности, отчего мое сердце забилосьчаще. Потом, совершенно неожиданно, он хлопнулся в снег рядом со мной.

— Хорошо, — заговорила я, видя, что он лежит совершеннонеподвижно. — Теперь начинай шевелить руками и ногами.

— Я знаю, как делать снежного ангела.

— Так делай его! А иначе ты больше похож на меловой контур,который полиция рисует на месте преступления.

Он снова рассмеялся — теплый, низкий звук, разнесшийся вморозном воздухе. В конце концов, после новых уговоров с моей стороны, Дмитрийзадвигал руками и ногами, создавая собственного ангела. Когда он закончил, ядумала, он вскочит и начнет торопить меня возвращаться на дорогу, но он тожепродолжал лежать, глядя на небо и горы.

— Красиво? — Спросила я, дыхание морозными облачками виселов воздухе. — В каком-то смысле не хуже, чем вид, открывавшийся с лыжной базы,но сейчас все воспринимается по-другому.

— Так всегда в жизни, — ответил он. — Мы растем, изменяемся,и кое-что из того, что мы переживали раньше, обретает новый смысл. И так будетвсегда.

Поначалу я принялась поддразнивать его, мол, он, как обычно,не упускает случая преподать мудрый жизненный урок, но потом до меня дошло, чтоДмитрий прав. Когда я только влюбилась в него, это чувство было всепоглощающим.Ничего подобного прежде я не испытывала. Мне казалось, что любить его сильнеепросто невозможно. Однако сейчас, после трагедии с Мейсоном и стригоями, многоеизменилось. Сейчас я любила Дмитрия еще сильнее и как-то по-другому, болееглубоко, что ли. Столкнувшись вплотную с тем, насколько хрупка жизнь, я сталаеще выше ценить Дмитрия. Поняла, как много он значит для меня и каким горем обернуласьбы для меня его потеря.

— Как думаешь, здорово было бы иметь вон там хижину? — Якивнула на ближайший горный пик. — В глубине леса, где никто не может найтитебя?

— Я думаю, что это было бы очень приятно, только вот тыбыстро заскучала бы.

Я попыталась представить себя в этой глуши вместе с ним.Маленькая комната, камин, постель. Не думаю, что заскучала бы.

— Не так уж плохо, если подвести туда электричество. Иподключить Интернет.

А также жар наших тел.

— Ох, Роза! — (Я почувствовала, что он снова улыбается.) —Не думаю, что ты можешь быть счастлива в тишине и спокойствии. У тебя слишкомдеятельная натура.

— Ты хочешь сказать, что мое внимание быстро рассеивается?