Книга На то они и выродки - Наталья Резанова

— Все-таки жаль, что Ловкачу не удалось его убрать. И еще Странник зачем-то велел секретаря Ногтя предупредить — зачем? Все равно ведь Волдырь его повязал.

— Потому что иначе повязал бы Волдырь ушлепка слишком рано. А нам это было ни к чему.

— Страннику виднее, конечно… ладно, мы с Курой пока ведем тех, кто по военной линии, насчет остальных — сообщишь.

Соображение, которое пришло в голову Фанку, заключалось вот в чем. Все находящиеся на свободе выродки должны были состоять на строгом учете в государственных органах. В особенности если они имели легальную работу и проживали в Столице или крупных городах. Чтобы получить подобные привилегии, как упомянуто, они должны были проходить по категории «полезный стране выродок» вроде самого Фанка и Мадо. К таковым относились высококлассные специалисты в некоторых, порою достаточно узких сферах деятельности (врачи, учителя и прочие гуманитарии сюда не попадали) либо работающие на те же органы.

Если человек, чье имя стоит в списке, подпадает под вышеназванную категорию, пока отодвинем его в сторону. Возьмемся за тех, что обозначены как нормальные добрые граждане. И тупо, путем вышеуказанной слежки проверяем, являются ли они таковыми. Это легко. Во время сеансов незарегистрированный выродок всегда будет прятаться от человеческих глаз. По правде сказать, и зарегистрированному-то лучше в этот момент добрым гражданам не показываться — разбираться не станут, могут забить насмерть. Конечно, что выродок, что нормал во время лучевого удара неадекватен и слежки производить не может. Ну так техника-то у нас на что? Поставишь мини-камеру или «клопа», потом снимешь показания.

Фанка, кстати, нисколько не мучали угрызения совести за то, что он, возможно, будет отлавливать и подведет под суд других выродков. В жизни и без того мучений достаточно, еще и на совесть рассеиваться — никаких сил не хватит. Солидарность выродков? Это только обычные граждане, сиречь болваны, считают, будто все выродки заодно. Какая может быть солидарность, когда одни правят государством, а другие парятся на каторге. Сам Фанк успел всяческого в жизни хлебнуть — и радиации хватанул, пока был в бегах, и сидел, пока на него не вышел Странник. Ему повезло. Он не только выжил, но и устроился лучше, чем многие в этой проклятой стране. И Фанк знал, кому этим обязан. И чтоб сохранить такое положение, нужно выкладываться по полной, по-иному здесь не катит.

На другое утро он явился к начальству, благо Странник с утра должен был находиться у себя в рабочем кабинете. Мадо, соответственно, была в приемной и вела беседу с какой-то женщиной. С виду посетительница походила на обглоданный рыбий скелет — если бы на рыбьих черепах росли жидкие белесые волосы.

— …ну отчего же, мне нравится моя работа, — отвечала Мадо на какое-то утверждение.

— Все так говорят, — недовольно произнесла костистая особа. И, оглядевшись, добавила: — Впрочем, вас можно понять. Говорят, у вас даже уборщицы получают больше, чем в других учреждениях специалисты с высшим образованием.

— Это Нолу, — сообщила секретарша Фанку. — Ассистент профессора Мегу из Специальной студии.

— Препаратор! — сердито поправила та и вышла, хлопнув дверью.

— Она привезла записи передач, — Мадо указала на стопку кассет с веселеньким логотипом Специальной студии, высившуюся на столе, — ну и поболтали о своем, о женском. Только, кажется, у нее не слишком приятный характер…

«Еще бы, с такой-то внешностью», — хотел было сказать Фанк, но не сказал. Не потому что боялся косвенно оскорбить Мадо. При их работе было не до деликатности. Просто его осенило очередное соображение. Если женщину с дурной внешностью и не менее дурным нравом держат на работе, да еще в достаточно престижном заведении, значит, она полезна в чем-то ином. Пожалуй, стоит эту Нолу иметь в виду.

Но пока что работа с ментограммами из Специальной студии была не его задачей. Потому он прошел к шефу и изложил ему идею насчет выродков-агентов.

Против ожидания Странник идею эту в штыки не принял, хоть она и противоречила определенным образом его теории насчет того, что шпионами могут быть нормалы.

— И это скорее всего завербованные здесь местные уроженцы, а не заброшенные из Империи агенты.

— Еще бы знать, как они сюда этих агентов забрасывают, — в задумчивости сказал Фанк. — Не с белых же субмарин высаживают, как в шпионских фильмах. На побережье же патрули усиленные.

— Зачем же высаживаться непременно в нашей части побережья? На границе такие дыры, что целый полк пройдет. Там, конечно, все заражено, но при желании можно защититься. Так что в принципе в обход… а хотя бы и с побережья. Конечно, там патрули, и все ждут атаки, все помнят, что за морем — враг. Белые субмарины… черные корабли… патрули же лобовой атаки ждут, а не одинокого аквалангиста. И атака вполне может быть отвлекающим маневром. Так что сводки от береговой обороны тоже понадобятся. Массаракш, к тому же нельзя исключать, что какие-то резиденты были заморожены еще со времен войны. В ожидании связи.

— Да кто же будет столько лет связника ждать?

— Согласно истории, такие случаи бывали… короче, нужен доступ к архивам имперской контрразведки или что там у них было… ну, этим я сам займусь. Но сколько бы их тут за последние годы ни было заброшено или введено в действие, главная проблема — связь. То, каким образом они передают информацию в Империю.

— Мадо мне уже сказала.

— Так что проверяем все версии. Только так мы найдем их сеть. А сеть там есть, и она оплетает наши секретные объекты.

Фанк был уверен, что шеф с его жаждой объять необъятное кое в чем хватил лишку. Однако из всех его версий сработала та, что казалась порученцу самой слабой, — с поиском «замороженных» агентов. Причем вычислить агентов оказалось проще, чем выцарапать старые данные. Не то чтобы Ловкач не шел на контакт. Он просто не знал, откуда эти данные взять. По его сведениям, после падения старого режима архивы имперской канцелярии были уничтожены. Даже не целенаправленно, а просто сгорели, и все. В пламени, так сказать, очищающего народного гнева. Вместе со зданием.

Но Странник в эти сведения не поверил. Это ж сокровище, сказал он Фанку, архивы спецслужб, и при смене режима их постараются сохранить, хотя бы частично. Так что здание-то, кто же спорит, сгорело, но скорее всего то, что представляло реальную важность, успели спрятать. Куда — а вот придется потрудиться, чтоб узнать, поскольку тогдашний глава разведки и контрразведки давно уже слился с Мировым Светом… или с чем он там слился.

Так что Фанку помимо работы с потенциальными агентами из выродков пришлось заниматься еще и этим. Кура с Петушком, сказал Странник, не годятся, слишком молодые, нужен кто-то, помнящий старые порядки. И ведь нашел Фанк нужного человека, мозги едва не сломал — как будто мало ему головной боли в буквальном смысле слова, а нашел отставного следователя, работавшего с покойным Филином еще при Империи. Сам удивился. Он считал, что из этой конторы, как из конторы Волдыря, живьем на покой не уходят. Но, видимо, случались исключения. Пока тасовали посты глав Департаментов, случился, похоже, в верхах пересменок, и старичок как-то мирно вышел на пенсию. Старичок, кстати, оказался не такой уж старый, семьдесят еще не стукнуло, просто непривычно было как-то видеть людей такого возраста. Может, потому и не тронули его, а решили, что все равно старый пень в маразме. Но, побеседовав с ним, Фанк убедился, что, несмотря на возраст, отставник безопасность свою и выгоду хорошо понимает. А запугивать, равно как и подкупать, Фанк умел хорошо, благо в средствах он, вернее, его Департамент, стеснен не был. Так что часть имперских архивов обнаружилась в конце концов. А с нею — список тех, кто подозревался в симпатиях к Островной Империи и работе на нее. Подавляющего большинства людей из этого списка уже не было в живых, это выяснила Мадо, пробив базы данных, которые сумели выцепить как из контрразведки, так и в полиции. Некоторые из выживших по проверке никакого интереса не представляли. Но вот как минимум трое — чиновник почтового ведомства, инспектор по делам несовершеннолетних и врач при призывной комиссии — заслуживали разработки. Это не важно, сказал Странник, что посты они занимают невысокие, они и не должны привлекать к себе внимание. Работать, Фанк, работать!