Книга Темная сторона луны - Джон Диксон Карр

И он пошел обратно, через проход в кустарнике, через роскошный сад. Камилла, в своем свитере цвета бронзы и коричневой юбке, шла рядом с ним. Холодная, сдержанная, надменная Камилла в это утро разительно отличалась от искренней девушки, какой была вчерашней ночью.

– В самом деле, Алан! – сказала она тихо, взглянув через плечо на следовавшую за ними троицу. – Это вовсе на тебя не похоже.

– Что на меня не похоже?

– Пытаться играть в великого детектива! Это довольно глупо, ты не думаешь?

– Я не пытаюсь играть в великого детектива. Во всяком случае, вчера ночью ты не думала, что это глупо.

Камилла поежилась, как человек, пытающийся стряхнуть неприятное воспоминание.

– Я вообще ни о чем не думала, – сказала она ему. – Вчера ночью я вела себя как ужасная дура! Или почти так!

– Почему? Потому что раз в жизни повела себя как человеческое существо?

– Ну вот опять, Алан, видишь?

– Что вижу?

– Ты не можешь близко ко мне подойти, не можешь сказать и десяти слов, чтобы не начать ехидничать и постараться вызвать ссору. Но я не стану ссориться с тобой, я выше этого. Раз уж ты вознамерился устроить нам представление, пожалуйста, устраивай. Когда ты выставишь себя дураком, что, без сомнения, ты и сделаешь, не говори, что я тебя не предупреждала.

Итак, роковая женщина была снова не в настроении.

Алан упрямо сдвинул брови. Он не мог позволить кому бы то ни было мешать ему, даже Камилле. Все пятеро обогнули южное крыло и оказались перед парадным входом дома. Доктор Фелл с отчаянным жестом человека, сбитого с толку, оперся на свою палку и стал, мигая, смотреть на землю. Капитан Эшкрофт, за которым следовали Алан и Янси, прошагали через песчаную дорожку и северную часть лужайки, подойдя к самому краю террасы, на белом покрытии которой виднелась одинокая линия следов, ведущих к зеленым столику и креслу.

– Ну вот! – объявил капитан Эшкрофт, вскидывая плечи, как борец-призер, сбрасывающий с себя халат перед тем, как выйти на ринг. – Ну вот, молодой человек! Вот мы и здесь! И что дальше?

– Проблема, как я ее понимаю, – сказал Алан, – заключается в том, каким образом убийца смог приблизиться к жертве, не оставив при этом никаких следов.

– В общем, да… Вы могли бы сказать, что проблема заключается в этом, и оказались бы недалеки от истины. Прыгучий Иуда Искариот! Гляньте туда!

– Я смотрю.

– Никто на свете не смог напасть на беднягу Генри спереди, покрыв расстояние больше сотни ярдов нетронутого песка на берегу. Здесь у нас кончается трава, расположенная слева от дома. С этой стороны кончается трава, растущая вправо, по направлению к тому ряду из шести тополей. Там, где мы сейчас находимся, заканчивается южный край лужайки. Вы видите все эти расстояния?

Атлет с Олимпийских игр, будучи в хорошей форме, – продолжал капитан Эшкрофт, – мог бы, вероятно, прыгнуть с разбегу с одной из этих трех сторон. Он мог бы, вероятно, приземлиться где-то поблизости от места, где сидел Генри. Но даже если он каким-то образом смог бы бросить оружие во время полета в воздухе, он все равно должен был где-то приземлиться, а он нигде не приземлился! Если не принимать в расчет призраков, если не принимать в расчет умеющих ходить по воздуху и все тому подобное, что, черт побери, дальше?

– Не знаю, – признал Алан. – Но это в том случае, если мы предполагаем, что убийца должен был стоять возле своей жертвы. Но предположим, что следов нет, потому что он и близко не подходил к мистеру Мэйнарду, потому что у него и не было никакой необходимости подходить к нему близко.

– Как это может быть?..

– Хотите, я вам покажу?

– Буду весьма благодарен. Я в бешенстве! Но прежде чем пришлют фургончик, чтобы отвезти одного полицейского в психушку до конца его жизни, скажите мне хоть что-нибудь, в чем есть крупица здравого смысла!

Алан двинулся вправо, на восток, а потом вперед, к первому из шести тесно растущих тополей, стоящих на страже вдоль линии берега. Потом, повернувшись лицом на запад, в сторону дома, он начал пятиться и пятиться все дальше назад, увеличивая расстояние между собой и креслом, на котором сидел Генри Мэйнард.

– Они не слишком высокие, как часто случается с тополями, – заметил он. Скажем, футов двадцать или чуть больше. Примерно той же высоты, как тот флагшток, который поднимается на два или три фута выше подоконников окон спального этажа. А ряд тополей находится на одной линии с флагштоком. Я никак не могу занять то положение, какое мне нужно. Деревья мешают сдвинуться чуть-чуть на север, и, следовательно…

– Да? – выкрикнул капитан Эшкрофт. – Следовательно – что?

– Деревья мешают мне, – сказал Алан, – встать на прямой линии сбоку от того, кого мы можем представить сидящим в этом кресле, повернувшимся сюда в профиль правой стороной. Но я могу встать почти на то самое место, которое требуется. Я удаляюсь все дальше от воображаемой жертвы… вот это место, пожалуй, подойдет…

– Подойдет для чего? Вы отошли на чертовски большое расстояние, так? Насколько далеко?

– Скажем, на шестьдесят футов шесть дюймов, – ответил Алан, – или расстояние между «базой» питчера и «домиком». Еще одна вещь. Мне кажется, я припоминаю, как доктор Фелл говорил, что у коммодора Люка Мэйнарда, сто лет тому назад, была проблема со зрением на правом глазу. А у Генри Мэйнарда не было каких-либо проблем со зрением, капитан?

– Нет, только не с глазами. Никогда в жизни не носил очки, ему это было ни к чему. Генри гордился этим. Он всегда об этом заговаривал; он мог вас до смерти заговорить, если бы вы дали ему такую возможность.

– Ну, собственно говоря, это не имеет значения. Представьте, что сейчас вечер и начинает темнеть. Жертва сидит там и смотрит на гавань, он меня не видит. Вы сказали, капитан, что мистер Мэйнард так и не узнал, что ударило его. Вы гадали, каким образом убийца смог подобраться так близко, не насторожив его. Вот это могло бы быть ответом.

Алан чувствовал на себе взгляд Камиллы, взгляды их всех. Но он сам взялся за это дело, он должен пройти и через это.

– Наконец, представьте, что я убийца. В моей правой руке бейсбольной мяч, и я подрезаю его молниеносным ударом. Бейсбольный мяч весит всего пять унций, но он может быть смертельным оружием. Им можно убить, им действительно убивали, без видимых внешних повреждений на голове жертвы, если не считать некоторого кровотечения из носа. Собственно говоря, я был кэтчером, а не питчером, хотя думаю, что, потренировавшись, даже я мог бы бросить мяч так, чтобы убить. Все равно. Не важно, есть в этом смысл или нет, вы понимаете, почему я не особенно горел желанием это вам рассказывать?

– Да, я понимаю! – воскликнул Янси Бил, в нетерпении переступавший с одной ноги на другую. – Ты думал, что мы все вскочим и обвиним Рипа Хиллборо, у которого такой удар, какой был у Боба Феллера в лучшие времена «Кливлендских индейцев»? Но Рип никогда бы этого не сделал! Он может быть страшным занудой, но он никогда бы так не сделал! Дело не в этом. Ты знаешь, что он так не сделал бы, я это знаю. Но знает ли об этом пророк Илия?