Книга Реверс. Пограничье - Александр Громов

Носильщики облепили дрезину, как муравьи гусеницу. Все напряженно молчали – чувствовали, что ситуация не располагает балагурить.

– Готовы?

– Готовы.

– Давай, Тигран! Не подгадь!

Лысый и квадратный инструктор по боевому самбо встал в боевую стойку. Шагнул назад, как бы выманивая на себя воображаемого противника. Неожиданно легко взвился с места в воздух и, сделав в прыжке заднее сальто, ногами нанес пустоте тяжелую травму. Мягко приземлился.

Воздух перед ним подернулся рябью – правда, чуть в стороне от железнодорожной колеи и на небольшой площади. Ева не двинулась с места.

– Первый блин комом, – объявил Тигран. – Ничего, сейчас разозлюсь…

Прыжок – удар в пустоту. Теперь инструктор демонстрировал чистое каратэ.

Новый Проход открылся удачнее – точно на рельсах – и был достаточно широк. Ева сейчас же сунула в него голову.

Отдернула.

– Не то.

Новая попытка окончилась прежней реакцией:

– Не то.

Сергей уже давно понял: «то» будет, когда Проход откроется вблизи узкоколейки, проходящей через территорию Аламеи в Центруме. Но… насколько вблизи? Неужели удастся сделать так, чтобы дрезина просто-напросто перескочила с этой колеи на ту, в Центруме, и спокойно продолжила движение?

Алена, спокойно сидевшая рядом с ним, возможно, так и думала. Но Сергей, уже не раз побывавший в Центруме, понимал трезвым умом: чудес не бывает.

После десятой попытки Ева, отпрянув от Прохода резвее, чем обычно, сказала:

– Хватит. Меня заметили.

– Патруль? – хрипло спросил Тигран.

– Похоже на то. Один приготовился стрелять… Все, кончили, твое место на дрезине. Гриша, я все понимаю, но давай-ка теперь ты, а?

Григорий печально вздохнул и полез в рюкзак за водкой.

– Что, совсем ничего не получилось? – озадаченно спросил Тигран.

– Один раз почти получилось, – пробурчала Ева. – Промах на полкилометра, наверное. Гриша, ты прости, но надо…

Григорий вздохнул еще раз и обреченно кивнул.

– Я могу, – немедленно вызвалась Алена.

Ева покачала головой.

– Сиди спокойно.

– А я? – спросил Сергей.

– И ты посиди пока. Если у Гриши не получится – тогда ладно. Попробуем. Откроем для тебя один калебас…

При чем тут калебас, Сергей не понял. Что они там держат такое… пугающее? Джинна?

Соваться с вопросами он не стал. Само выяснится. Но как, должно быть, обалдели пограничники, когда из струящегося воздуха вдруг появилась женская голова!

Хотя они, наверное, видели и не такое…

Григорий слез с дрезины, и Тигран занял его место.

– Давай, Гриша, давай, родной…

Григорий отвинтил пробку и с отвращением присосался к бутылке. Было видно, как ходит кадык.

– Запить ему дайте…

Григорий помотал головой: мол, обойдусь. Подобрав с земли сосновую шишку, жадно занюхал алкоголь и, вновь присосавшись к бутылке, двигал кадыком до тех пор, пока не опустошил ее. Отшвырнул, вытер рукавом слезящиеся глаза, растопырил руки и стал похож на упыря, дорвавшегося до кровушки, но не рассчитавшего вместимость своего желудка.

– Сейчас… подействует, – только и сказал.

– Это и называется быть пьяным в дрезину? – неуклюже сострил Сергей.

Ему кратко посоветовали заткнуться.

Первый же Проход, открытый пьяным проводником, был роскошным – метра четыре в поперечнике и прямо на железнодорожном полотне. Но продержался он меньше секунды.

– Еще пробуй, Гриша.

Следующая попытка оказалась удачнее: Проход вышел поменьше, зато держался долго – вплоть до того момента, когда Ева вынула из него голову и отрицательно качнула ею.

– Аламея, Гриша, Аламея. Сухая пустошь, западная часть. Узкоколейка. Помнишь, там еще овражек такой был? Вспомни! На овражек ориентируйся, на овражек!..

– Это подействует? – спросил Сергей Тиграна.

– Бывает, что и действует. У кого как.

Н-да… Широка локализация в Центруме, а вероятность попадания распределена в ее пределах примерно по гауссиане. А может, и не примерно, а точно по ней, родимой. И если нужная точка находится далеко за пределами среднеквадратического отклонения, то можно повторять попытку за попыткой без всякого успеха. До вечера можно мучиться впустую…

Следующая попытка также не принесла ничего. И еще одна.

– Гриша, миленький, ну постарайся!

Гриша честно старался. От бутылки водки на пустой желудок его порядочно развезло, и столь же честно он старался не шататься. Один Проход возникал за другим, и Ева каждый раз качала головой. Странно: Проходы были не серебристые, как вчера, а самые заурядные – просто струение воздуха, только слегка мутное, как будто кипятили воду, добавив в нее толику молока.

– Вчера у него был не такой Проход, – шепнул Сергей Тиграну.

– В смысле?

– Ну, серебристый был… И вроде даже чешуйчатый.

– Дурень, – ласково сказал Тигран. – Ты же смотрел на него с другой стороны.

– А…

– Помолчи, ладно? Если у Гришки ничего не выйдет, будешь пробовать ты. Новичкам, говорят, везет.

– Еще я могу, – вновь оживилась Алена.

– Ты – нет, – отрезал Тигран.

– Почему?

– Потому что я так сказал. Все, дебаты окончены… О, черт! Его тут не хватало!..

От коттеджа к дрезине быстро шагал кое-как одетый Родион Романович. Судя по всему, он только что проснулся.

– Остановитесь! – картинно вздев руки, воззвал он как раз в тот момент, когда Ева, вынырнула из очередного Прохода. Глаза ее горели.

– Вперед!!!

– Вперед! – заорал Тигран. – Навались, ребята!

– Стойте! – напрасно взвыл менеджер по кадрам. Никто не обратил на него внимания.

– Носильщики – за дрезиной в Проход! – звонко крикнула Ева. – Гриша, держи его! Ты последний!

Как будто без ее слов это было не ясно.

Хотя как знать? Только на взгляд безнадежного трезвенника все пьяные одинаковы – на самом деле они бесконечно разнообразны. Иной становится мрачен, другой болтлив, третий опасен, а четвертый под воздействием алкоголя забывает самые простые вещи. Не может, например, зашнуровать кроссовки не потому, что мозг не способен выдать пальцам соответствующий сигнал, а просто потому, что пьяный забыл, как это делается и, главное, зачем.

Впрочем, размышлять на эти темы было некогда. Носильщики разом взревели от натуги. Дрезина качнулась, скрипнула и плавно пошла вперед. Работать на рычаге было даже не нужно – разгон и без того вышел что надо. Секунда, еще одна – и дрезина влетела в струящийся матовый круг.