Книга Подрывник будущего. "Русские бессмертны!" - Александр Голодный

Кстати, сами солдаты тоже не пренебрегают установленными правилами, снимая амуницию только на время обеда. Вот что значит строгое начальство.

Прибыв во взвод, внезапно получаю новую задачу: немедленно следовать к доку.

А принять душ? Потный неимоверно – жара стоит изнуряющая.

Изображаю на пальцах, Чиф гневно машет рукой:

– Какой душ?! Доктор ждет уже час, бегом туда, Мут! Не хватало еще, чтобы она пожаловалась капитану.

Она?..

Ответ получаю, прибыв в медчасть. Да, наш новый док – женщина. Интересно, как к ней наемники лечиться ходят?

И кстати, симпатичная, фигуристая, возраста капитанши.

Четко козыряю, рисую в воздухе «А531». Черт, надо было взять планшет.

– Мут?

«Да».

– Раздевайся.

Скидываю футболку, снимаю берцы, вытаскивая на белый свет пропитанные потом портянки. Уловив амбре, слегка поморщившись, она уточняет:

– Что, прямо с поля?

«Да». Виновато пожимаю плечами.

– Ничего. Давай, пошевеливайся, мне надо взять анализы.

Странно. А почему не ассистенту?

Стою в одних трусах, жду.

– Я сказала «раздевайся». Это значит, что надо снять все.

Приходится исполнять.

Мать!.. Как-то со времен клетки я отвык от голого состояния. Под внимательным женским взглядом кровь приливает к щекам. И, похоже, не только к ним. Смотреть вниз и проверять желание отсутствует полностью, но краснею еще больше.

Она надевает тонкие резиновые перчатки, командует:

– Подойди ближе.

Дальнейшие действия вызывают в душе настоящую панику. В таком месте и так меня еще не осматривали и анализы не брали. Не знаю, как бороться с естественной мужской реакцией, при этом чувствую себя… фигово, в общем, чувствую.

Наконец пытка заканчивается.

– Можешь надеть штаны.

Как за спасательный круг, хватаюсь за одежду. Затягиваю брезентовый поясной ремень и снова замираю по стойке «смирно». Лучше косить под слабо управляющее своими желаниями, но послушное животное.

Расставив в специальный штатив пробирки, док готовит шприц:

– Сядь на стул, мне надо взять кровь из вены.

Процедуру она выполняет ловко и аккуратно, небольшая боль помогает мне окончательно овладеть чувствами. Кладет на место прокола пахнущую спиртом ватку.

– Прижми.

Стянув и бросив в урну перчатки, подходит к телефону:

– Это я. Да, только что закончила. Ты права, он ничего, даже можно назвать симпатичным. Только волосатый, как и все животные. Внешне все в норме и вполне функционально, анализы будут готовы через пару часов… О, нет, явно нетронутый. Представляешь, засмущался и даже возбудился. Очень забавный…. Да, хорошо. Пока.

Слушать о себе такое… С кем она вообще разговаривала? Меня что, проверяют перед продажей?!

Осознание ситуации словно сбрасывает пелену привычности с происходящего. Меня, свободного русского парня, готовят к продаже в мире, где людей считают животными. Почему я до сих пор не сделал ни одного шага к побегу? Почему не продумал, как спереть планшет солдата и скопировать содержимое накопителя на свой диск? Предпочитал ночью сладко спать? Смирился с участью за вкусную жрачку и принадлежность к «элите»? Или сломала программа «адаптации»?

Да. В чем-то сломала. Иначе бы не радовался простым и естественным для обычного человека вещам вроде сна, еды и иллюзии свободы при перемещениях на базе.

А теперь продажа. Что же, у хозяина обязательно будет планшет. Чтобы нормально общаться, мне неизбежно выдадут такой же. Надеюсь, распрощавшись с армией, добраться до содержимого накопителя гражданина (или его детей) окажется легче. Перехватить управление над ошейником и уйти в побег.

– Все, Мут, свободен. Одевайся, иди во взвод. И обязательно прими душ.

«Да».

Приведя внешний вид в порядок, козыряю и убегаю.

Чиф встречает предсказуемым:

– Зачем вызывали?

Беру планшет, излагаю происшедшее в своей версии, после некоторого раздумья делюсь подозрениями.

Мастер хмуро молчит и обходится без комментариев. Понятно, ему теперь учить нового сапера.

Но в десять вечера понимаю, насколько ошибался в своих предположениях.

Сняв трубку зазвонившего телефона, Чиф представляется и меняется в лице. Вскочив, вытягивается, словно при виде высокого начальства:

– Да, мэм! Слушаюсь, мэм! Да, мэм!

Положив трубку, с потерянным видом поворачивается ко мне:

– Все, Мут, похоже, тебе не повезло. Тебя вызывает капитан Вильямс…

Замолкает и продолжает совершенно неожиданно:

– Парень, у тебя бабы вообще были?

В тоне нет ни малейшего намека на игривость. Насторожившись, честно отвечаю:

«Нет».

Он обреченно машет рукой:

– Тогда запомни: хочешь остаться в живых – не вздумай быстро кончить. Думай о минах, о Боге, о своем траханом Подполье… о чем угодно. Если ты не сдюжишь – она тебя изувечит или убьет. Это уже было с другими, только сапер ей понадобился в первый раз. Видать, ты ей глянулся, Мут, ничего не поделаешь. Давай, иди. Жилая зона, дом номер три, там не перепутаешь. И помни, что я тебе сказал.

Быстрым шагом я шел по дорожке, пытаясь осознать свалившуюся новость. Меня вызвала леди капитан, чтобы?.. И она за это убивает?..

На короткий стук в дверь раздалось повелительное:

– Кто?

И что, я могу ответить?

Снова стучу, уже тише. Она поняла, потому что звучит на русском:

– Входи.

Женщину в коротком домашнем халатике можно было бы назвать красивой. И даже обольстительной и желанной. Но все портило выражение лица и глаз. Злое, хищное, почти ненавидящее.

– Раздевайся.

Исполняю, поглядывая на лежащий на стуле шокер. Мне он здоровья точно не добавит. Поневоле задерживаюсь, оставшись в одних трусах. Нехорошо усмехнувшись, Вильямс сбрасывает халат, открывая красивое тело. Первый раз в жизни я так близко вижу почти обнаженную женщину. На ней лишь тонкие черные трусики. Видно, что военная – мускулатура развита качественно. А грудь маленькая, но красивая, с крупными темными сосками. Опять краснея, чувствую, как природа берет свое.

Она, маняще покачивая бедрами, подходит ближе:

– Я сказала «раздевайся».

Трусы падают на пол, стою, стесняясь поднять глаза. Твердые пальцы упираются в подбородок, поднимают голову:

– У тебя были женщины, животное?