Книга Идущие - Бентли Литтл

– Хотите, я вас отвезу? – предложил Майлс.

– Мы поедем каждый на своей машине, чтобы потом заняться своими делами. Без обид, но я не хочу тратить весь день на какую-то чушь.

– Как скажете. – Майлс вышел за ним из офиса в коридор к лифту, который вызывался специальным ключом. Он уже думал, каким образом Бродски удается преодолевать крутые ступеньки. Торговец порнографией не был похож на человека, который последние десять лет часто пользуется лестницей.

– Где ваша машина? – спросил Бродски.

– Перед зданием.

– Моя сзади. Я объеду квартал, и вы ко мне пристроитесь. Красный «лексус».

Дверь лифта открылась, но Майлс предпочел спуститься пешком. Через несколько минут красный «лексус» Бродски появился из-за угла и медленно пополз по крайней правой полосе вдоль здания, не обращая внимания на нервные сигналы идущей сзади машины, водителю которой пришлось резко объезжать его слева. Майлс пристроился за автомобилем толстяка, «лексус» рванул вперед и ушел вправо на ближайшем перекрестке.

Они ехали на север. Бродски управлял машиной как маньяк, вкладывая в автомобиль всю резвость, на которую сам не был способен, ныряя с полосы на полосу между машинами на скорости, далеко превышающей разрешенную, словно бросал вызов Майлсу.

Дом его оказался заурядным придорожным сооружением на холмах в Студио-Сити. Толстяку потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться в стопке газет и блокнотов, лежащей на столике рядом с телефоном. Затем на свет появился переплетенный в черную кожу органайзер, который и оказался записной книжкой его отца.

Майлс попробовал позвонить сразу, из квартиры Бродски, но телефон не отвечал, поэтому пришлось записать номер и адрес, отстегнуть двадцать пять баксов и поблагодарить торговца порнографией за его великодушную помощь, после чего отправиться в Монтеррей-парк.

Хек Тибберт сидел перед домом в складном кресле на пожухлой лужайке, которая заменяла газон.

Майлс давно не бывал в этом районе; бросилось в глаза заметно возросшее число китайцев. Этот южный район стал крупным Чайна-тауном, настоящим, а не тем, на который приезжают поглазеть туристы. Процент эмигрантов тут был столь велик, что даже американские заведения, такие как банки и бензозаправочные станции, уже дублировали китайскими иероглифами надписи на английском языке.

Должно быть, Бродски дозвонился до Тибберта, потому что тот явно ждал гостя. Ветхий домишко был зажат между обветшалым одноэтажным квартирным комплексом и новеньким, с иголочки многоэтажным административным зданием. Старик встал и направился к дорожке, как только Майлс начал вылезать из машины.

– Мистер Тибберт? – спросил Майлс.

– Хек, – откликнулся старик, протягивая руку. – Фредди сказал мне, что вы приедете.

– Прошу прощения, что побеспокоил, – ответил Майлс, пожимая крепкую ладонь. – Я пытался до вас дозвониться, но телефон не отвечал. У меня всего несколько вопросов.

– Не стоит извиняться. В моем возрасте будешь рад любому гостю. – Он покосился в сторону двух симпатичных девчушек-китаянок, которые пробежали мимо, весело щебеча о чем-то на своем языке. – Особенно белым. Идемте в дом. Кофе на плите. Посидим, поговорим.

Майлс проследовал за ним по несуществующему двору в дом. В коридоре громоздились стопки старых газет, в гостиной покосившийся кривоногий столик был завален банками из-под пива, но кухонька оказалась на удивление чистой. Подчиняясь настойчивым просьбам Тибберта, Майлс присел в одно из ярко-желтых пластиковых кресел, окружающих такой же яркий пластмассовый стол.

Моя две чашки над раковиной, старик выглянул в окно, крикнул кому-то, чтобы они убирались отсюда, и Майлс услышал веселое хихиканье и топот убегающих детских ног.

Тибберт налил кофе и поставил дымящиеся чашки на стол.

– Достали уже эти чертовы узкоглазые. Кому принадлежит эта страна? Я еще помню времена, когда это был приятный город, здесь можно было жить, а теперь они совершенно вытеснили белого человека.

Майлс постарался изобразить вежливую улыбку. Первой реакцией было дать отпор старому хрычу на его расистские высказывания, но в данный момент настраивать его против себя не имело смысла.

– Оуэн обычно говорил, что китаезы не так плохи, как ниггеры или мексиканцы, но жизнь здесь показала мне, что это не так.

Это был сигнал. Майлс прочистил горло.

– Кстати об Оуэне. Я бы хотел задать вам пару вопросов. – Он вытащил список, быстро проглядел его...

...и увидел фамилию Тибберта.

Майлс с изумлением посмотрел на старика. Почему-то ему и в голову не пришло, что Тибберт тоже может быть в этом списке, а с момента отъезда из Голливуда он не потрудился заглянуть туда.

Майлс задумался. Так и не придумав, как подойти к теме, он просто протянул ему лист бумаги и сказал:

– У меня есть список. Его составил отец моего клиента. Вы с Оуэном тоже в нем есть. Вы не можете сказать, почему вас в него включили или что у вас общего с остальными людьми из этого списка?

Старик вгляделся в листок. Практически не задумываясь, не напрягая память, лишь с некоторым недоумением он откликнулся:

– Конечно. Мы все строили плотину.

Боб, она пришла и за строителями плотины.

Он почти забыл сумасшедшую старуху у торговых рядов, но слова бездомной сами всплыли в этот момент. По спине пробежал холодок; он охватил сердце и покатился дальше – до кончиков пальцев рук и ног.

Он тупо смотрел на Тибберта, не зная, как сказать о том, что сам даже толком не понимал. Безумная старуха у скамейки, ряд неестественных смертей, список, предсказывающий убийство людей, которые когда-то строили плотину, а сейчас живут в разных уголках страны.

Он вспомнил, что Монтгомери Джоунс был убит у плотины.

Это почти обретало какой-то смысл. Почти. Но связь еще была неосязаемой, и он бы в жизни не догадался, что происходит.

Впрочем, он уже испугался, и самым пугающим во все этом было то, что старуха в торговых рядах назвала его именем его отца.

Боб!

Тибберт смотрела в список, водя пальцем по строчкам и беззвучно шевеля губами. Время от времени он бросал вопросительные взгляды на Майлса, но Майлс не знал, что сказать.

Наконец, глубоко вздохнув и сосредоточившись, он положил ладонь на лист бумаги и медленно произнес:

– Некоторые из этих людей были убиты в последнее время. Меня наняла дочь одного из них – Лиэма Коннора – выяснить, почему его кто-то преследует, почему были попытки покушения на его жизнь. Список составлен без какого-то определенного порядка, поэтому нет возможности предсказать, что произойдет дальше, поэтому это дело – чистая лотерея. Вот почему я хочу как можно быстрее все выяснить. Я не могу просто остаться в чьем-то доме или поставить у кого-то круглосуточную охрану, потому что просто не знаю, кто будет следующим и будет ли кто-нибудь следующим вообще.