Книга Мессия - Игорь Вардунас

Остановившийся Гай улыбнулся и только сейчас обратил внимание, что на узкой импровизированной улочке между фургонами он остался совершенно один, не считая ребятишек да одиноко устроившегося на колченогом стуле мужчины в черной футболке с непонятной надписью «Manowar. Fighting The World», которого Гай не сразу заметил за плетеной изгородью с побегами дикого винограда. Человек расслабленно развалился, скрестив вытянутые ноги в остроносых сапогах, и неторопливо тянул из бутылки пиво, внимательно изучая Метьюса из-под аккуратных очков. Его голову украшала бейсболка, повернутая козырьком назад.

— Эй! Алекс? Кей, Лара! Вы где?

Как он теперь их догонит в незнакомом огромном лабиринте из похожих один на другой близнецов-фургонов? Но они не могли за то время, что он наблюдал за ребенком, так уж далеко уйти. Он сделал шаг в направлении, в котором, по его предположению, направлялись опередившие Гая спутники.

— Если ты обеспокоен, пойди и сядь у реки. И текущая вода унесет твое беспокойство прочь,[11]— невозмутимо произнесли у него за спиной, и Гай, обернувшись, вздрогнул от неожиданности. Позади него возвышался высокий пожилой индеец с длинными седыми волосами, аккуратно зачесанными назад, несмотря на возраст, избороздивший морщинами обветренное безбородое лицо, внушительной крепкой комплекции в хлопчатой расписной рубахе и джинсах. Стиснув чубук зубами, он неторопливо смолил старую-престарую трубку, довольно чмокая при этом губами. В руках он держал небольшую корзинку, доверху наполненную вымытыми клубнями репчатого лука. — С чем ты пришел сюда?

— Я? Да, собственно, ни с чем, — растерявшись, ответил Гай и вспомнил легенду, придуманную для отвода глаз Алексом. — Я турист из Европы, приехал посмотреть фестиваль. А сейчас вот отстал от своих друзей и понятия не имею, где оказался.

— Ну, с этим-то как раз все обстоит достаточно просто, — заверил индеец, удобнее перехватывая свою ношу. — Я знаю, где ты находишься.

— И где же?

— Ты здесь, — лаконично ответил незнакомец. — И, поверь мне, на данный конкретный момент это самое главное.

— Эй, Шон! — в узком дверном проеме ближайшего передвижного фургончика показалась пышная дородная индианка в фартуке, вооруженная угрожающего вида громадным кухонным ножом. — Тебя только за смертью посылать, старый ты стручок. Ты вымыл, наконец, лук или нет?

— Да иду я, иду, не бухти, здесь твой лучок, никуда не денется, — беззлобно отозвался тот, кого называли Шоном, и зажатой в руках корзинкой сделал Гаю жест следовать за собой. — Ты ведь никуда не торопишься?

Гай хотел было возразить, но, к своему безграничному удивлению, утвердительно кивнул головой.

— Вот и отлично. Хау, Джордж! — он отсалютовал корзинкой человеку в бейсболке, который продолжал наблюдать за Метьюсом. — Расслабляешься?

Джордж молча поднял руку и поприветствовал соседа, сложив пальцы в козу.

— Пошли, поговорим немного. Ты ведь Гай Метьюс, не так ли? Человек, спустившийся с Небес. А потом мы с тобой вместе поищем твоих друзей, уговор?

От последних фраз, произнесенных как ни в чем не бывало, небрежным повседневным тоном, обомлевший Гай буквально прирос к тому месту, на котором стоял. А потом послушно двинулся следом, совершенно обескураженный. Кто этот человек и самое главное, откуда он знает, как его зовут? Ловкий фокусник-шарлатан, дурацкая шутка прятавшихся где-то друзей, сунувших старику двадцатку, только чтобы поднять ему настроение. Если так, то шутка была явно не из приятных и к тому же изрядно пугала. Или это шпион людей, которые открыли на него охоту? И с минуты на минуту сюда нагрянет армия вооруженных до зубов головорезов, которые сровняют поселок с землей и выжгут здесь все дотла? И снова прольется кровь и погибнут невинные люди…

Прокручивая все это в голове, он тем не менее поднялся по ступенькам в фургон и оказался в уютной небольшой квартире. Несколько аккуратно застеленных спальных мест, расположенных друг над другом, гостевой уголок со шкафом, тумбочкой и несколькими гравюрами, сюжета которых с ходу нельзя было как следует разобрать. Затем уютная кухонька, на которой колдовала та самая женщина, требовавшая у индейца лук. Сейчас она возилась с поставленной на электроплитку глубокой чугунной сковородой, в которой подогревала оливковое масло, чтобы готовить суккоташ.[12]Рядом на деревянной доске дожидались своего часа отварные бобы, очищенные от розоватой кожицы, зерна кукурузы, томаты и измельченный чеснок.

— От чего ты бежишь, Гай Метьюс? — перепоручив мытый лук хозяйке, не обратившей на гостя ровным счетом никакого внимания, без лишних вступлений поинтересовался Шон.

— Кто вы? — поборов растерянность и смущение, Гай наконец-таки нашел в себе силы задать краеугольный вопрос.

— Шон, ты же только что слышал. Садись, — индеец указал Метьюсу на маленький выдвижной стульчик. — Я здесь местный старейшина. Добро пожаловать в резервацию «Гуляющий ветер».

— Откуда вы знаете мое имя? — Гай покосился на колдующую с готовкой женщину, которая, что-то тихо напевая себе под нос, добавляла нарезанный тонкими кусочками перец и бобы в скворчащую на плите сковородку. В трейлере уютно запахло домашней едой.

— Да кто теперь не знает тебя на этой планете. Но сейчас ты находишься здесь, а в этом месте просто так и без особой на то причины не появляются, уж можешь мне поверить. Так от чего же ты бежишь, Гай Метьюс?

— Люди, они идут за мной, — начал объяснять Гай, не вполне понимая, почему, собственно, должен раскрываться перед этим незнакомым ему, загадочным человеком, и почему его привели сюда. Но, несмотря на это продолжил, вновь поражаясь своей невесть откуда взявшейся разговорчивости: — Тянутся, собираются. Сплачиваются вокруг меня. Но есть еще и другие, плохие. То ли полицейские, то ли бандиты. Они почему-то преследуют меня. Все разрушают, попутно убивая всех, кто находится рядом со мной.

Стушевавшись под внимательным взглядом собеседника, который терпеливо слушал, неторопливо затягиваясь табаком, от которого у Метьюса щипало ноздри и щекотало легкие, и также медленно его выдыхая, Гай не выдержал и отвел глаза, посмотрев на висящий над верхним спальным местом ловец снов.

— А откуда ты знаешь, какой человек плохой, а какой злой, а, Гай Метьюс? — поинтересовался старик. — По какому постулату отделяешь добро от зла и наоборот? Плохое от хорошего. Свет от тьмы. Внутри каждого живого существа с рождения горит фонарь — это его душа. Но разгорится ли его свет сильнее, указывая дальше дорогу сквозь сумрак и тлен, из которых соткана наша плоть, или же так и останется медленно тлеть, пока не угаснет с последним стуком устаревшего изможденного сердца. Волчица, загрызшая охотника, в глазах человека — зло, но она защищала свой народившийся выводок. Можно ли осудить ее? Единственный хищник, который склонен убивать, даже когда не голоден, это человек. Поэтому свет и тьма, как и добро со злом, взаимоисключающие. Они нужны друг другу, ибо поодиночке, просто окажутся бесполезны. Попросту не с чем будет сравнивать. Как бревно, которое плывет по реке, у которой нет ответвлений. Ему не из чего выбирать, дорога-то ведь одна. Или ты так уверен в своей исключительности и непорочности, возвышая себя над другими людьми, что готов возложить на себя это непосильное бремя? Решать все за других?