Книга Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя» - Роман Кожухаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Гранаты – к бою!.. – скомандовал Аникин.
Команда его прозвучала так себе, потому что глотка старшего лейтенанта была забита пылью, но бойцы ее тут же подхватили и эстафетой передали друг другу по цепи.
– Примкнуть штыки!.. Ножи… лопатки…
Сам Андрей на четвереньках отполз в угол комнаты и, ухватившись рукой за пустой ящик из-под снарядов, подтащил его к оконному проему.
– К атаке готовьсь!.. Сначала гранатами!.. Потом по команде выходим!..
Бойцы, соображая без лишних слов, разобрали разбросанные по комнатам ящики, тумбочки, пододвинув к оконным проемам. Если немцы в сближении забросают их гранатами, то в поднявшейся от взрывов пыли они толком ответить не смогут. Следовательно, надо врага упредить, встретить его на подходе к зданию, на кучах битого камня.
Изрядно поредевшие, но все еще достаточно многочисленные передовые цепи немецких морских курсантов уже подошли близко к зданию МВД. «Фердинанды» прекратили обстреливать нижние этажи из пулеметов, боясь угодить в своих.
В этот же момент парковая аллея, в виду которой выстроились вражеские самоходки, вздыбилась от череды взрывов. Тут же вторая порция артиллерийских снарядов разорвалась в рядах тяжелых машин.
Из «фердинанда», стоявшего вторым справа, взметнулся огненный султан, вздыбивший машину над землей и с глухим уханьем опустивший ее снова. Из самоходки повалил густой черный дым, и в этот же момент остальные три машины стали спешно разворачиваться и направились туда, откуда появились, в обход Рейхстага.
– Гранаты!!!
Истошно, что есть силы выкрикнув, Андрей выдернул чеку из заранее приготовленной трофейной немецкой «лимонки» и, встав у оконного проема, метнул ее в приближавшихся к нему людей. Они были одеты в черные, похожие на офицерские шинели и карабкались по кучам битого кирпича прямо на него в каких-то двадцати-пятнадцати метрах.
Граната Аникина запрыгала по строительному мусору, скатившись черным в ноги, и тут же рванула. Следом полетели другие «лимонки» и «колотушки». В рядах наступавших захлопали взрывы, когда Андрей, оттолкнувшись от подтянутого ящика, как от ступеньки, запрыгнул на подоконник с автоматом наперевес. Из окна он дал короткую очередь, слыша, как пущенные в ответ пули свистят возле уха в проеме, ударяют в оконную раму.
Но Аникин и другие штрафники уже прыгнули вниз и по инерции ринулись вперед, с ходу отжимая курки и расстреливая врага в упор, кроша перекошенные злобой и страхом скулы и лбы тяжелыми прикладами винтовок и автоматов, сшибая черные фигуры с ног, всаживая в податливые тела отточенные лезвия трофейных немецких ножей и кинжалов по самые рукояти.
Вцепившись в горло друг другу, хрипя от неистовой злобы и ненависти, смертельные враги сошлись в ближнем бою, душили и давили друг друга, катались по щебню и покрытому известковой пылью кирпичу. Андрей, расстреляв двоих практически в упор, едва увернулся, успев убрать голову от встречного выстрела. Треск пистолета-пулемета прогремел возле щеки, опалив ее раскаленным пороховым выхлопом. В этот момент каблук Андрея завернуло на осколке кирпича, и он, оступившись, запрокинулся на спину. Немец, стрелявший в него, прыгнул сверху и придавил его к земле, прижав горло Андрея к земле корпусом своего «шмайсера».
Его совсем еще юное скуластое лицо спортсмена нависло над Аникиным. Кожа на лице немца стала багровой от напряжения, особенно выделяясь на бритой у висков и на затылке непокрытой русой голове.
Юнец, напрягая все свое тренированное тело, давил на автомат, перехваченный обеими руками у ствола и откинутого приклада. Андрей скорее инстинктивно ощутил, как холодная сталь оружия вдавливает его кадык вниз, перекрывая доступ воздуха. Левая ладонь его, судорожно шарившая по осколкам щебня, выхватила кусок кирпича и с силой ткнула в бритый, с синей пульсирующей жилкой висок немца. Он тяжело охнул и завалился на бок.
Скинув оглушенного, Андрей по инерции той же левой рукой, сжимавшей кирпич, максимально заводя ее назад, ударил еще раз в висок, а потом в скуластое лицо раз, потом еще и еще. Он бил, пока то, куда он бил, не перестало быть лицом спортсмена и вообще лицом.
Рукопашная схватка со штрафниками картинным храбрецам из морской школы оказалась явно не по зубам. Смяв первые ряды черных шинелей, поймав кураж честного ближнего боя, бойцы Аникина ринулись в контратаку и вскоре обратили остатки немцев в бегство.
Плечом к плечу со штрафниками самоотверженно дрались артиллеристы во главе со своим командиром, младшим лейтенантом Вороновым. Один из фашистских курсантов едва не задушил Носенко. Он уже стиснул горло ящичного, и тот захрипел, задергавшись в конвульсиях, но Воронов, оказавшийся всего в нескольких шагах, всадил в спину немцу короткую очередь из трофейного «шмайсера», кровавым пунктиром вспоров добротное черное сукно врага. Носенко еще несколько секунд приходил в себя, как будто возвращенный искусственным дыханием к жизни утопленник.
Штрафники тем временем переломили движение и на противоходе стали теснить врагов обратно на площадь. Андрей едва остановил своих бойцов, которые в этот момент готовы были бежать до самого Рейхстага. Волна куража бойцов ОАШР натолкнулась на такой шквал огня со стороны гитлеровских позиций, что особо увлекшиеся погоней были вынуждены залечь, а потом отползать назад, под прикрытие стен здания МВД, изъязвленных снарядами и пулями.
Немцы, до крайней степени озлобившиеся от сорвавшегося контрнаступления, вели огонь со всех своих огневых позиций. Стены Рейхстага окутал пороховой дым от беспрерывной стрельбы, которую вели его защитники из бесчисленных амбразур и бойниц. Беспорядочный перекрестный огонь накрыл штрафников со стороны траншей, протянувшихся перед парадной лестницей Рейхстага, с южного фланга, где возле парковой аллеи догорал «фердинанд», а также с более близких позиций со стороны рва, где укрылись отступившие участники немецкой контратаки.
– Назад! Все назад!.. – кричал Аникин, и командиры его отделений, словно эхо, выкрикивали эти слова, выводя бойцов из-под губительного огня.
Отступлению немцев способствовал беглый огонь, который вели по площади артиллерийские и минометные расчеты. К этому моменту несколько батарей ЗИСов, «сорокапяток», расчеты гвардейских минометов уже переправились через мост Мольтке под ураганной стрельбой гитлеровцев, засевших на верхних этажах «дома Гиммлера» и в Кроль-опере.
Прорвавшись сквозь огненный вал, расчеты заняли позиции в виду Королевской площади и Рейхстага и теперь сквозь широкий створ между этими зданиями прикрывали действия стрелковых батальонов и штрафной роты.
Пушкарям несколькими удачными выстрелами удалось подбить один из «фердинандов» и обратить в бегство другие самоходки, тем самым лишив огневой поддержки брошенных на площади фольксштурмовцев, моряков и эсэсовцев.
