Книга Memow, или Регистр смерти - Джузеппе Д'Агата

Аликино с возмущением повторил вопрос:

Что вы заставите его делать?

«Memowriter 402» будет заниматься другими программами. Возможно, сельским хозяйством для фермеров Огайо.

Это преступление. Я думал показать его работу ученым, которые занимаются искусственным интеллектом.

Вы путаете «Ай-Эс-Ти» с Луна-парком или Диснейлендом. Вы забываете, что единственная наша задача — оказывать услуги, которые должны приносить прибыль. А что мы используем для этой цели — калькуляторы или же счеты с костяшками, — ни в коей мере не интересует акционеров.

Счеты с костяшками.

Мистер Маскаро, вы не должны переоценивать собственные достижения в работе с «Memowriter 402». Вы, же знаете, что большая часть результата, несомненно исключительного, обусловлена информацией, которую ему передали отсюда.

Оператор компьютера в центральном архиве хотел получить свою долю похвалы. Это было вполне по-человечески. Аликино невольно улыбнулся. И точно так же, совершенно невольно перестал употреблять в разговоре с компьютером дружеское «ты».

Получу премию в Риме? Почему премию и почему в Риме?

Вы поедете в Рим. Вы давно хотели поехать туда. Теперь вы это сделаете.

Но я уже был в Риме, согласно истории, которую написал Memow, и даже умер там.

Мистер Маскаро, вы знаете, что та история еще не закончена. Только вы можете завершить ее.

А если откажусь?

Это последняя услуга, о которой просит вас «Ай-Эс-Ти». Вы ничем не рискуете. Все как следует подготовлено.

Не учтено только мое желание. Выйдя на пенсию, буду жить где захочу. Может быть, в Калифорнии. Вот и все.

Эта схватка, похожая на соревнование в армрестлинге, возбуждала Аликино. Он вновь почувствовал атмосферу, которая так увлекала его, — атмосферу игры, соперничества, спора.

Экран оставался пустым. Часы, занимавшие небольшой прямоугольник в нижнем углу экрана, отсчитывали секунды — светящаяся точка мигала между цифрами, обозначавшими часы и минуты. Наконец курсор быстро вывел короткую строку.

ОД Ангели Ортензио.

На этот раз несколько мгновений лихорадило электрические цепи в мозгу Аликино. Он никак не ожидал увидеть на экране это имя. Успокоившись, он написал ответ, но допустил некоторые ошибки и вынужден был набрать его снова:

Он оплатил свой долг в 1961 году.

Это верно.

Ортензио Ангели не имеет ко мне никакого отношения.

А это мы сейчас посмотрим. Мистер Маскаро, вы не курите и уверяете, будто никогда не курили.

Я курил примерно один год, только тогда.

Вы курили, когда случилась история с ОД Ангели Ортензио. Эта подробность, касающаяся вашего курения, нужна лишь для того, чтобы вы поняли, каким количеством информации располагает наш архив.

Аликино похоронил этот давний эпизод в таких глубинах памяти, где самые старые и неприятные воспоминания стараются затонуть в грязной топи из обрывков видений и впечатлений, лишенных временных опор. Теперь компьютер выудил его оттуда и вывел на суд совести.

Тогда, в октябре 1961 года, вернувшись после короткого отпуска, Аликино вновь приступил к своим обязанностям в Ссудном банке.

После обычных поисков в архиве и картотеке он занес в регистр имя очередного особого должника:

АНГЕЛИ ОРТЕНЗИО.

Эта фамилия и это имя отнюдь не улетучились из его памяти. И Аликино понимал почему. В тот раз, хотя это случалось все реже и реже, его опять охватило желание узнать побольше об особых должниках.

Он осторожно провел расследование и без труда выяснил, кто такой Ортензио Ангели, который к тому же проживал в Болонье. Он решил встретиться с ним, посмотреть на него. Но сделать это следовало незамедлительно, прежде чем этот человек оплатит свой долг. По телефону, не вдаваясь в подробности, он договорился с ним о встрече…

Компьютер привлек к себе внимание Аликино.

Продолжим?

Вам ничего не известно об этой истории. Никто не может знать ее.

Нам изложит ее «Memowriter 402», или Memow, как вы предпочитаете называть его. Естественно, как и обо всем случившемся с вами в Риме, эту историю излагаете от первого лица вы сами, мистер Маскаро. Вам тридцать семь лет в 1961 году.

Курсор принялся выводить строки. Аликино вновь узнал манеру, характер и уверенность — выходит, стиль? — своего Memow.

Ночной воздух — прохладный, даже с легким намеком на морозец, бодрит. Стою на железнодорожном мосту, опершись на парапет. Внизу все затянуто мглой, сквозь которую, однако, можно различить и даже довольно далеко проследить взглядом сверкающие нити рельс.

Движения на мосту почти нет. Время от времени вспыхивают на несколько мгновений, будто осторожный взгляд, фары автомашины или троллейбуса — возникает аркада света, а потом все вновь погружается в легкий туман и темноту.

Стою недвижно и курю.

Вскоре какой-то прохожий появляется на другой стороне моста, пересекает дорогу и не спеша подходит ко мне.

— Может быть, вы меня ждете? Я — Ангели. С ударением на «а».

Соображаю, как быть. Первая мысль — ответить отрицательно, не признаваться.

— Я никого не жду. Извините.

— Простите, но встреча была назначена именно здесь и в это время.

— Может быть, этот человек запаздывает.

— Синьор, который позвонил мне, назвал свое имя, но я не запомнил его. Теперь уже голова у меня не та… Он хотел поговорить со мной о чем-то очень важном. Мне даже любопытно стало. Знаете, в моей жизни никогда не случалось ничего особенного.

— Может, вы просто забыли.

— Что же, по-вашему, я не знаю свою жизнь? — Он достает сигарету. — Позвольте прикурить.

— Пожалуйста.

При свете спички вижу, что Ангели — бедно одетый, жалкий старик.

— В эту пору табачные лавки уже закрыты, — оправдывается он. Медлит, подходит к парапету. — Туман, но не холодно.

— Я бы даже сказал, хорошая погода.

Старик делает несколько медленных затяжек.

— Совершенно не могу заставить себя спать. Вы тоже?

— Я люблю ночную жизнь.

— Я тоже теперь не сплю по ночам. С тех пор как не обязан больше вставать рано утром. Знаете, я на пенсии.

Поворачиваюсь, чтобы рассмотреть его хилую, тщедушную фигуру.