Книга Прости грехи наши - Ромэн Сарду

На рассвете четвертого дня Энно Ги приступил к осуществлению разработанного им плана. Каждое утро уже известный ему подросток ходил к болоту за водой для своих «священников». В это утро Энно Ги и Марди-Гра, неожиданно набросившись на мальчика из засады, заткнули ему рот, чтобы подросток не кричал, связали его и затащили на свое дерево.

Затем они тщательно замели за собой следы.

Вскоре в лесу снова воцарилась обычная утренняя тишина…

* * *

Наверху, на дереве, кюре и великан покрепче связали руки и ноги подростка и засунули ему новый кляп в рот. Марди-Гра пришлось изрядно помучиться, прежде чем он сумел стащить с мальчика его странное одеяние из привязанных к телу веревочками шкурок. Кожа подростка была очень липкой и покрытой лишаями. Теперь кюре точно знал, что местные жители не снимают свое одеяние из шкур в течение всей зимы. Это было либо сложившейся традицией, либо каким-то правилом, предписанным религией этих людей. Энно Ги наложил на кожу мальчика целебные мази и затем укрыл его своей запасной рясой и толстыми покрывалами.

Юный пленник напряженно разглядывал своих похитителей и то место, куда его заволокли. Поначалу он попытался сопротивляться и кричать, но вскоре понял, что у него ничего не выйдет. На лбу подростка проступили капельки пота. Он крепко сжал челюсти, как человек, подвергаемый пыткам.

Энно Ги тут же начал свой допрос, еще заранее тщательно продумав, как он будет это делать и что конкретно он должен узнать. Первым делом он попытался успокоить пленника. Кюре было необходимо как можно быстрее освоить язык местных жителей и их манеру общаться. Этот мальчик был единственным, кто сейчас мог ему в этом помочь, если не добровольно, так по принуждению.

Энно Ги стал произносить короткие, повсеместно употребляемые слова. Начал он со слова «Бог» — произнес его так, как оно звучало на латыни, — затем, ступенька за ступенькой, прошелся по всей этимологической лесенке этого слова, включая провансальские говоры, в частности романские и каталонские наречия, вплоть до звучания этого слова на современном французском языке. К великому удивлению кюре, мальчик никак не отреагировал ни на один из произнесенных им вариантов слова «Бог». Слегка разочарованный, Энно Ги выбрал более простое и однозначное в своем толковании слово — «кушать». Начав с его произношения на латыни (edere), кюре проделал с этим словом ту же процедуру, что и с предыдущим, стараясь не выдать ни малейшим жестом, что он имеет в виду. Когда Энно Ги произнес это слово на окситанском наречии, мальчик, напряженно смотревший на кюре, вдруг заморгал. Священник тут же показал жестом, что значит это слово. Мальчик понимающе кивнул головой.

Кюре, продолжая свои попытки, вскоре заметил, что мальчик понимает лишь те слова, которые произносились на окситанском наречии. Постепенно подросток догадался, что от него требуется, и стал подыгрывать священнику.

Однако радоваться Энно Ги было еще рано. Когда он пытался составлять из простых слов какую-нибудь фразу или хотя бы словосочетание, то наталкивался на практически полное непонимание со стороны подростка. Таким же провалом закончилась попытка кюре использовать глаголы. Какое-то непонятное грамматическое препятствие не позволяло этим двоим людям найти общий язык.

Энно Ги в конце концов почувствовал, что ничего не добьется, если не позволит подростку самому что-нибудь сказать.

Кюре вытащил кляп изо рта мальчика. Великан подсел поближе, нарочито обнажив лезвие своего тесака, готовый в любой момент заткнуть рот подростку, если тот вздумает кричать.

Священник достал перо и листки для письма.

После того как кюре и мальчик обменялись несколькими отдельными словами, пленник наконец произнес целую фразу.

Кюре тут же записал на слух только что услышанное от мальчика — это были слова, похожие на «терять», «знать», «отец», «первый».

Юноша продолжал произносить какие-то фразы, которые внимательно слушающий его кюре тщательно записывал, стараясь как можно лучше различить произносимые звуки.

И лишь когда Энно Ги исписал целых пять страниц, он снова заткнул рот мальчика кляпом.

Затем священник отсел в сторону и принялся анализировать исписанные им листки, один за другим. На это у него ушла вся ночь.

К утру, смело поэкспериментировав с различными вариантами значений слов и в полной мере проявив свои лингвистические способности, которыми так восхищались парижские профессора, Энно Ги наконец-то разобрался, что к чему.

Результат ночного бдения намного превзошел его самые невероятные догадки. Хотя Энно Ги и не был склонен чему-то удивляться в этой жизни, тем не менее он не смог скрыть своего потрясения, причиной чего стало сделанное им неожиданное открытие.

— Этот мальчик использует слова, родственные окситанскому наречию, — сказал кюре великану. — Хотя в их произношении и делении на роды произошли некоторые изменения, они явно окситанского происхождения. Однако построение фраз подчиняется грамматическим правилам классической латыни!

Подобное слияние двух настолько исторически далеких друг от друга языков было просто удивительным. Трудно было даже представить, что оно произошло без видимых причин, соединив нынешний провинциальный диалект с древним языком.

Затем Энно Ги попытался самостоятельно построить предложения, основываясь на выясненных им диковинных грамматических правилах.

После неоднократных попыток священнику в конце концов удалось обменяться с мальчиком первыми осмысленными фразами. Отныне они уже могли хоть как-то понимать друг друга.

Пропажа подростка вызвала переполох среди местных жителей. В конце концов они отправили на поиски мальчика пятерых мужчин. Возглавил эту небольшую вооруженную экспедицию человек, носивший деревянный шлем и украшения. Все пятеро дошли до болота, не заметив по дороге то место, где прятались Энно Ги и великан.

На берегу болота кюре кое-что для них подготовил.

Мужчины нашли у болота лишь одну вещь, имевшую отношение к мальчику, — бурдюк для воды. Он был пуст и валялся на снегу.

Однако внимание мужчин привлекло совсем другое: они заметили на льду огромное кровяное пятно. Такие пятна обычно остаются после совершения жертвоприношения. Пробитое во льду отверстие еще не успело затянуться льдом и было похоже на огромный открытый рот. Края этого «рта» были забрызганы кровью. Болотная вода тоже приобрела красноватый оттенок. Зрелище было просто жутким: казалось, что эта «пасть» сожрала свою жертву.

Человек в деревянном шлеме схватил бурдюк мальчика и, сопровождаемый своими спутниками, быстрым шагом направился в находящийся в овраге лагерь. Рассказ о том, что они увидели на болоте, вызвал у их соплеменников полную растерянность и оцепенение. Воцарившуюся тишину нарушил одинокий женский вопль — по-видимому, весть о случившемся дошла до матери подростка. Затем все жители разошлись по своим жилищам.

Выслушав рассказ священника об особенностях языка местных жителей, Марди-Гра занялся еще одним делом. Он взял содранную с мальчика одежду, теперь представлявшую собой кучу разносортных шкурок, связанных между собой при помощи множества маленьких веревочек, и, кое-как смастерив из этих клочков подобие одежды, наполнил ее влажной землей и прошлогодними листьями, стараясь придать ей форму тела человека. Когда чучело было готово, великан направился с ним к оврагу.