Книга Дело о похищенных младенцах - Андрей Константинов

Ужин продолжался. Между десертом и кофе я попытался пробиться через стену:

— Можно вас пригласить на танец? — спросил я.

— А как же… — тихо произнесла Ирина, кивнув в сторону Завгородней.

— Она не обидится, — так же тихо ответил я.

— Почему бы и нет? — пожала плечами Ирина.

Мы вышли на площадку, где уже медленно кружились несколько пар.

Света, похоже, не заметила, что мы ушли: она была занята флиртом с одним из официантов. Парень уже минут десять стоял рядом с нашим столиком и давал подробные пояснения по всем пунктам меню. Он поедал Свету глазами и старался быть серьезным «под огнем» всего арсенала обольщения, который пустила в ход Света. Я мысленно аплодировал выдержке парня.

Ирина танцевала великолепно.

И при этом старательно выдерживала дистанцию.

— Вы меня боитесь? — спросил я.

— Почему вы так решили?

— Вы вся аж похолодели, когда я сказал, что прежде — в другой жизни — встречался с вашим шефом.

— Все это только кажимость, — чуть улыбнулась Ирина.

— И все же?

— Мне бы не хотелось говорить об этом… — Ирина бросила взгляд в сторону Деревенева, — здесь.

Ирин взгляд… Вот оно! В той, другой жизни, я встречался не только с нынешним шефом Иры. С ней мы тоже виделись. Была одна история… Детали ускользали. Я не мог вспомнить подробностей. Но в том, что мы встречались, был уверен.

— Вы курите? — спросил я ее, чтобы хоть как-то продолжить разговор.

— Да.

— Или лучше «ты»? — Я пристально смотрел ей в глаза.

Она выдержала мой взгляд и даже улыбнулась:

— Почему бы и нет.

Мы вышли на свежий воздух.

Ирина курила длинные и тонкие сигареты с ментолом. Затянулась, снова достала из сумочки телефон.

— Ждешь звонка?

— Почему вы… ты так решил?

— За последние минут пятнадцать ты проверяла телефон раз десять.

— Может, это привычка? — спросила Ира.

— Не похоже.

— Мы раньше нигде не встречались? — вдруг спросила Ира.

Вот! И она вспомнила!

— Мы? — переспросил я.

— Давно ты рекламой занимаешься?

— Рекламой? Чуть больше часа. — Я пытался говорить весело, но не очень у меня получалось.

— В последнюю нашу встречу тебя называли Шах.

— И до сих пор называют. Но лучше просто Витя. Простое такое имя…

— Ирина! — На пороге столовой показался Деревенев под руку… со Светой.

Они подошли к нам. Деревенев меня не узнал. — Ирина, у вас очаровательная соседка.

Ира из вежливости улыбнулась. Ее шеф был навеселе.

— Знакомьтесь, — сказала она. — Василий Александрович — Виктор…

— Просто Виктор.

Манеры Деревенева изменились с нашей последней (и первой) встречи. Он стал решительнее, увереннее в себе.

Правда, только внешне. В глазах по-прежнему прятался страх. Страх «шестерки» перед могуществом больших боссов.

Света с очаровательной улыбкой осторожно освободила руку, которую Деревенев притиснул к своему «комку нервов».

— Вы нас извините, — сказала она. — День был трудным.

— Встретимся за завтраком, — улыбнулась Ира. Она смотрела только на меня.

— До утра. — Василий Андреевич пошленько подхихикнул.

— Спокойной ночи.

Света взяла меня за руку, стиснула мою ладонь, и мы направились к лестнице. Она разыгрывала сцену ревнивого бешенства:

— Гад ползучий! — возмущенно прошептала она, продолжая улыбаться. Интонация была такая, что я живенько представил себе все прелести ночевки на полу, где-нибудь на коврике у двери.

Но уже между вторым и третьим этажом гнев Светы сменился на милость: она легонько поцеловала меня в щеку, а пожатие руки стало другим: нежным, манящим.

Между третьим и четвертым этажами Света остановилась, повернулась ко мне и жадно впилась в мои губы. Ее руки легли мне на плечи, пальцы взъерошили волосы на затылке. Она прижималась ко мне все сильнее.

— Я хочу тебя, — прошептала она.

Я подхватил Свету на руки и понес в наш номер…

* * *

И вот теперь прошел всего один день, и Миша Лернер говорил мне:

«Убийство».

5

— Убийство, — выдохнул Лернер вместе с сигаретным дымом и вдавил окурок в пепельницу.

Только сейчас я заметил, как у него дрожат руки.

— Кого убили?

По спине пробежал неприятный холодок.

— Пойдем. — Он резко поднялся. — Я тебе все покажу.

На выходе я постучал в дверь ванной.

— Что?! — отозвалась Света сквозь шум воды.

— Я скоро вернусь.

— Поняла!

Шторм, который начался незадолго до полуночи, уже затихал. Ветер с дождем бушевали над «Красным озером» не больше часа. Но за эти шестьдесят минут мне не раз казалось, что главное здание курорта пытается взлететь. Окна содрогались от ударов ветра. Было слышно, как на улице стонут — и ломаются! — деревья.

* * *

Мы стояли перед комнатой номер 407.

(Кому-то «повезло». Семерка — счастливое число…) Миша отпер дверь своим ключом. Пропустил меня вперед и торопливо захлопнул дверь. Свет в этом номере не горел.

— Она там, — прошептал Миша и кивнул в сторону комнаты.

— Она? — переспросил я.

Лернер не ответил, и я шагнул в комнату. Нашарил на стене выключатель, зажег свет.

Ира была мертва.

Вне всякого сомнения.

Пуля вошла ей в грудь, чуть выше сердца. Похоже, в тот момент, когда в нее выстрелили, Ира стояла у кровати лицом ко входу, поэтому выстрел отбросил ее на уже расстеленную ко сну кровать.

Я машинально прикрыл полами халата ее ноги (нельзя оставлять женщину в таком виде. Пусть даже и убитую…) и огляделся. В номере все было перевернуто вверх дном.

— Миша! — позвал я.

— Что? — глухо отозвался он.

— Здесь все так и было?

— Не понял?

— Сам видишь.

— Да. — Я услышал, как за моей спиной щелкнула зажигалка, Лернер с шумом выдохнул дым. — Так и было.

Ты слишком много куришь, — сказал я.

— Что?! — сдавленно вскрикнул Миша. — Ты о чем говоришь!

— Спокойно. В милицию звонил?