Книга Убийства никого не красят - Сельма Эйчлер

— А что случилось потом?

— Потом она сообщила, что Мэри Энн нет дома, и быстро захлопнула дверь перед моим носом. Но, поверьте, я был только рад убраться оттуда поскорее.

— А почему Мередит не играла в тот вечер?

— Из-за гайморита, как я узнал позже от Мэри Энн. Ей пришлось пропустить несколько спектаклей. — Откинувшись в кресле, Эрик Фостер тихо закончил: — Тогда я видел мою сестру Мерри в последний раз.

* * *

Дома я хорошенько обдумала то, что услышала, и должна была признать, что объяснение Фостера прозвучало вполне исчерпывающе. И хотя я, например, запоминаю дорогу только с десятого раза, но не все же такие пустоголовые, как ваша покорная слуга. Всё-таки я решила проверить, рассказывала ли Мэри Энн о неожиданном визите своего брата Питеру. Однако телефон зазвонил прежде, чем я успела набрать номер моего клиента.

Эллен не терпелось убедиться, что я всё ещё жива, а также выведать подробности моей встречи с Фостером. Удовлетворив её любопытство, я немедленно позвонила Питеру.

— Мэри Энн ни словом не упоминала о визите Эрика, — подумав, ответил он. — Нет, не припоминаю такого.

Итак, подтвердить незапланированный поход Фостера к сёстрам было некому. Но с другой стороны, какие у меня причины сомневаться в его словах?

И тут я вспомнила о Ларри Шилдсе и снова сняла трубку. Как только режиссёр отозвался, без лишних околичностей приступила к делу:

— Хочу спросить, что вас заставило пойти на «Шоу-пароход», тот спектакль, где играла Мерри?

— Вы опять расставляете мне ловушку? — резко осведомился Шилдс.

— Нет, честное слово. Собственно, к вам мой вопрос непосредственного отношения не имеет.

Поколебавшись, он неохотно ответил:

— Ладно. Я пошёл, потому что пригласил приятель. Он ставил "Пароход".

— Отлично, мои ожидания оправдались! А нельзя ли выяснить у вашего приятеля, пропускала ли Мередит спектакли в октябре в связи с болезнью?

— Попробую, — вяло согласился он.

Шилдс перезвонил минут через двадцать:

— Рафаэль, режиссёр, говорит, что Мерри действительно несколько дней болела, но понятия не имеет когда. Он позвонил её дублёрше, и та сказала, что Мерри отсутствовала три дня в октябре, у неё было что-то с носом. Уж ей ли об этом не помнить.

— Да, наверное. Спасибо, Ларри, большое спасибо.

— Был рад помочь, — не без ехидства отозвался он.

Что ж, всё подтвердилось, и многообещающая зацепка в который раз сгорела синим пламенем. (Кстати, с самим Ларри Шилдсом я так до сих пор и не разобралась!)

Передать не могу, с каким унынием я мысленно перебирала оборванные ниточки расследования и тупики, в которые они заводили.

Но оказалось, что это ещё цветочки. Ягодки были впереди…

Глава 25

Во вторник с утра мне сообщили новость. Не новость, а просто обухом по голове.

— Я выяснил кое-что интересное о твоём клиенте, — произнёс Филдинг бесцветным тоном, когда я сняла телефонную трубку.

— Что? — невозмутимо осведомилась я. Разве у меня были причины волноваться?

— Насчёт того совместного ужина с приятелем в вечер убийства.

— Какие проблемы с ужином?

— Он не состоялся.

— Не состоялся? — тупо переспросила я.

— Иными словами, твой клиент солгал.

— Сейчас приеду.

У меня коленки подгибались, когда я рванула к лифту, и сердце колотилось как бешеное. И только в такси по дороге в участок я немного пришла в себя.

Даже если Питер и солгал насчёт ужина, к преступлению он всё равно никакого отношения не имеет. Он просто не способен на такое. Вооружённое нападение и Питер — вещи несовместимые. В этом я была уверена на тысячу процентов.

Когда я вошла, Филдинг разговаривал по телефону. Он жестом пригласил меня занять место у его стола. Коркорана — о радость! — нигде не было видно.

Филдинг вскоре закончил разговор и принялся громить мою нервную систему:

— В воскресенье у нас наконец дошли руки до алиби Уинтерса. Мы с Коркораном заглянули в ресторан, в котором он якобы ужинал.

— Якобы? А вы разве не допрашивали его бывшего однокашника? Они вместе там были.

— Конечно, допрашивали, — рявкнул Филдинг. — Ещё в самом начале, и он подтвердил слова твоего клиента. Вот мы и не стали копать дальше. Верно, по всем правилам следовало сразу наведаться в ресторан. Но у нас тогда хлопот был полон рот, да мы и не подозревали твоего паренька.

— А почему теперь стали подозревать? — еле выдавила я.

— Потому что, покрутившись изрядно, решили вернуться назад, к началу, и обдумать всё заново. И… — Он запнулся, а потом взревел: — Да я совсем рехнулся! Какого черта я должен перед тобой оправдываться? Ясно одно: твой клиент солгал. Ресторан, в котором, по его утверждению; они с приятелем сидели в понедельник, по понедельникам закрыт!

— Это всё? — У меня камень с души свалился. — Ты же знаешь, Питер бывает немного не в себе. — Пожалуй, я перегнула палку — Тим, чего доброго, решит, что у моего клиента случаются состояния аффекта, — и торопливо добавила: — Ведь на него такое горе свалилось. (Филдинг взирал на меня с каменным выражением лица.) Вероятно, он просто перепутал название…

— Побереги силы, — перебил сержант. — Вчера мы беседовали с его однокашником, зовут Норман Флинт. И после парочки весьма недвусмысленных угроз Флинт признался, что они с твоим клиентом не сдвигали стаканы в вечер убийства. (Я вдруг почувствовала себя так, словно некие злобные пришельцы разом выкачали из меня всю энергию.) Они намеревались так поступить, — продолжал Филдинг. — И даже в начале седьмого обсуждали по телефону, куда пойти, но тут кто-то позвонил в дверь Уинтерса. Он открыл, а потом сказал Флинту, что перезвонит через несколько минут. И перезвонил, чтобы отменить встречу. На следующий день Флинт уехал домой в Мэн, и в тот же вечер твой клиент по телефону попросил подтвердить его липовое алиби.

— Флинт сказал, где Питер на самом деле был в понедельник? — Сердце стучало так громко, что я едва расслышала собственный вопрос.

— Не-а, — ответил Филдинг. — Клянётся, что не знает. Мол, Питер никому не может сказать правду о том, где он был. Флинт согласился его покрывать, потому что уверен: Уинтерс — не убийца. — После паузы он мрачно добавил: — Мне бы его уверенность.

— Послушай, если Питер солгал…

— Если?

— Ну хорошо… Значит, у него были веские причины, чтобы говорить неправду. Он без ума от Мэри Энн. И он не убийца. Я знаю.

— Ты прямо слово в слово повторяешь лепет его однокашника. — Ещё немного, и я бы разразилась пламенной речью в защиту добродетелей моего клиента, но Филдинг смягчился: — Если честно, то и я не верю в виновность Уинтерса. Однако верить и знать — не одно и то же.