Книга Заступник. Твари третьего круга - Арина Свобода

Группа нестройно закивала. Ланка поддернула тяжеленный мешок за спиной, отчего грубые ремни немедленно врезались в пах.

– Так, – инструктор бубнил текст, как экскурсовод – многократно хоженый маршрут – монотонно и скучно. – После того как опасность доворота миновала, можно расслабиться – самое сложное позади. При приземлении не забываем держать колени и щиколотки плотно вместе, ноги напряжены, ступни параллельны земле. Вопросы есть? Тогда пишем расписки.

Он раздал всем по пол-листа желтоватой бумаги с отпечатанным текстом. «Совершая бэйс-прыжок, я, имярек, осознанно иду на потенциальный риск причинения прямого вреда жизни и здоровью. О возможных последствиях предупрежден. В несчастном случае претензий предъявлять не буду. Дата. Подпись».

– А можно отказаться? – спросил стоявший справа от Ланки одышливый толстяк. Он обильно потел и беспрестанно утирал трясущимися руками красное, будто распаренное лицо.

– Ваше право, – буркнул инструктор. – Возвращаем только половину суммы. Курс первого прыжка вы уже прошли. Ну что, поднимаемся!

Он собрал листки и пошел к мосту. Толстяк колебался – прыжок обошелся ему в целое состояние. Махнув рукой, он все же двинулся следом. Остальные – пацан лет четырнадцати и тощий высокий парень в солнечных очках – потянулись за инструктором, как цыплята за мамой-курицей.

Инструктор бодрым шагом направился к краю разрушенного моста, нависшего дугой в семистах метрах над горным ущельем. С той стороны подступало Безлюдье. Где-то внизу вилась шелковой нитью речушка. Ланка в который раз попыталась удобно устроиться во всех этих ремнях, карабинах, рюкзаках и узлах и в который раз потерпела поражение.

– Не отстаем! – инструктор повернулся и смерил ее презрительным взглядом. – Стой!

Ланка послушно замерла. Молодой, но уже изрядно потрепанный парень одним рывком поставил на место невообразимое плетение обвязок, отчего Ланка на мгновение почувствовала себя марионеткой в руках очень сердитого кукловода.

– Больше ничего не дергай – не раскроешься, – равнодушно сообщил инструктор.

Худощавый парень снял очки и ободрительно улыбнулся. Ланка напряглась. Где она могла его видеть? Такое знакомое и, в то же время, чужое лицо… Профессиональная память художницы перебирала воспоминания…

– Прыгаем по моей команде! По порядку! Не тормозим! Очки, цепочки, незакрепленные предметы есть у кого?!

Страха не было – не дураки же, раз пускают всех, кто может заплатить, значит, ничего не может случиться.

Тощий парень секунду помедлил, явно не зная, куда деть очки, потом скривил губы и бросил их в траву. Движения, хищная грация, затаенная сила – Светлый Лес, почему ей кажется, что все это уже было?!

– Пошла! – проорал инструктор и подтолкнул ее к краю. – Живей! Вперед!

Ланка закусила губу и прыгнула грудью на горизонт.

Твердый, режущий ветер вцепился в нее, выдавил слезы из-под прикрытых век. Ланка раскорячилась лягушкой, чтобы стабилизироваться. Три секунды длились целую вечность. Она выбросила парашют из кармана ранца. Рвануло вверх, что-то отчетливо хрустнуло в шее, гулкий хлопок над головой и – тишина.

Земля была страшно далекой и абсолютно неузнаваемой, чужой. Ланка задрала голову – купол нависал сверху, тугой, тяжелый на вид. Она осторожно подрыгала ногами. Очень скоро навалилась скука. Ланка висела в пустоте, чувствуя себя глупо и беспомощно. Парашют жил своей загадочной жизнью – иногда по нему пробегали волны, иногда он с тихим шелестом вдруг расправлялся. Земля лежала далеко внизу и не думала приближаться.

Нет, ну до чего же бессмысленное занятие – болтаешься, как сосиска, и ждешь, когда же это закончится! Ланка в который раз бросила взгляд вниз – твердая, надежная земля оставалась все такой же недосягаемой… А при следующем взгляде она уже стремительно неслась навстречу!

Ланка едва успела напрячь ноги, как учил инструктор, когда в лицо прыгнула желтая осенняя трава, разлапистый куст, неопрятная песчаная куча… Удар. Ланка мягко повалилась на бок, ничего не успев сообразить, и тут же вцепилась в натянувшиеся стропы. «Первым делом, – гипнотизируя взглядом растерянных «перворазников», вещал инструктор. – Первым делом гасим купол! Иначе так протащит – мама родная не узнает».

Она полежала, отдыхая, радуясь ощущению тверди под собой. Вздохнула – сколько теперь тащиться, чтобы выбраться из ущелья, а главное, куда? – и встала. И тут же упала обратно в траву. Боли не было – лишь удивление, что ноги не слушаются, будто две деревяшки. «Затекли, что ли?», – сердито подумала Ланка. Попыталась разогнать кровь, вращая ступнями. И тогда пришла боль.

Когда в стрекот цикад и журчание речки вплелся шелест шелка по траве, Ланка была готова кого-нибудь убить. Она приподнялась на локте – боль острой спицей проткнула правую ногу от ступни до колена – и с надеждой всмотрелась. Человек тащил бесформенную груду парашюта и громко насвистывал.

– Эй! – крикнула Ланка и чуть не разревелась от счастья – спасена! – Э-эй! Я здесь! Помогите!

Свист прекратился. Закачалась на тонком проводке черная поролоновая горошина.

Она открыла глаза и в первый момент не поверила, что все закончилось. Знакомая до последней трещины на потолке комната слегка покачивалась, и Ланка не сразу сообразила, что просто кружится голова.

Тонкую межкомнатную перегородку легко пробивали мужские голоса:

– …я с вами абсолютно не согласен, молодой человек. Одно дело – спасти человеческую жизнь. Это благородно. Да-да, звучит высокопарно, я понимаю, но так и есть. А рисковать собой бессмысленно, ради острых ощущений…

– А если спасенный окажется подонком?

– А это не нам с вами судить. Пусть Вечный Отец решает, кому куда. Я врач, и мое дело – лечить. Вот вы, простите, чем занимаетесь?

Невидимый собеседник Ивара закашлялся – надрывно, мучительно.

– Хорошо-хорошо… Не отвечайте. Я задам другой вопрос: что побудило вас…

Ланка спустила ноги на пол. Громкий стук, высверк острой боли, искры из глаз. Нога до середины бедра была закована в гипс. Смаргивая слезы, Ланка заметила прислоненные к изножью кровати костыли. Отвернулась – почему-то ей показалось, что раздвоенные деревяшки похожи на высушенные кости огромных рыб.

Держать равновесие оказалось неожиданно трудно. Закусив губу, Ланка подковыляла к висящему на стене зеркалу и отшатнулась. Из прозрачной глубины смотрела старуха – ввалившиеся щеки, тусклые седые космы, скорбные складки у губ… Ланка перевела дыхание и заставила себя вернуться к беспощадному стеклу. Уф! Показалось. Оттуда испуганно блестела глазами симпатичная, хотя и немного уставшая девушка.

Голоса на кухне бубнили то громче, то тише. Ланка потуже запахнула на груди старенький любимый халат и поскакала к свету и к людям.

– Аленька! – отец вскочил, уронив табуретку, засуетился: – Присядь, детка! Что же ты… Тебе нельзя наступать на ногу, ни в коем случае, слышишь, детка! Надо было позвать. Лежала бы…