Книга Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко

— У меня в «Кремлевке» есть один человек на крючке, да вы оба его знаете

— Лейбин Борис Михайлович.

— Да, знаю такого, — кивнул Калошин. — Ну и что? Чем может помочь в нашем деле этот докторишка?

— Он ведь руководит отделением кардиологии? — вспомнил Щенников, первым начав догадываться, куда клонит Бакурин.

— Точно! — подтвердил президентский зять. — Он как-то на сбыте наркотиков попался, а я его отмазал. Теперь Лейбин мне по гроб жизни обязан.

— Ну? — нетерпеливо спросил Калошин, все еще не понимая, куда Бакурин клонит.

— Не нукай, не запряг! — Алексею надоело разжевывать бывшему генералу суть дела.

— Операция! — шепнул, словно школьник, подсказывающий на уроке, Щенников.

— Или еще что-нибудь эдакое…

— Почти угадал, Валентин! — похвалил его Бакурин. — Я как-то разговорился с Лейбиным о здоровье нашего «отца нации», а он мне и ляпни: дескать, у Президента сердчишко на ладан дышит, того гляди, откажет. «Достаточно принять чуть большую дозу обычного лекарства и…» — он глубоко вздохнул и картинно возвел свои узкие глазки к потолку, — так прямо и сказал.

— Что это значит? — снова не понял Калошин.

— Да ты что, Кирилл Сергеевич, совсем отупел, что ли?! Или мозги все через член вытекли?! — в сердцах воскликнул Щенников. — Человек битый час тебе втолковывает, что достаточно лишней дозы витамина или там чего-нибудь еще — врачам виднее — и нашего хозяина кондратий хватит!

— Ну и что? Примчится реанимация и откачает, — сказал наконец-то понявший все Калошин. — Да еще и анализы сделает. Все и откроется, а это уж… даже и подумать страшно! — Он зябко передернул плечами, а на его лысеющей макушке выступил пот.

— Не успеет! — убежденно заявил Бакурин. — Мы будем наготове держать свою «скорую» со своей бригадой медиков, со своей охраной. Как только у хозяина начнутся проблемы с сердцем, мы помчим его в «Кремлевку», где наш Лейбин чуть-чуть переборщит с каким-нибудь лекарством. Все официально будет выглядеть, вполне естественно, никто ничего и не подумает. И анализы ничего не покажут.

— Да-а-а… — протянул Калошин, — задумано красиво! Осталось только найти человека, который этим займется.

— А вот ты, Кирилл Сергеевич, как раз и будешь этим человеком, — неожиданно и твердо произнес Бакурин.

— Почему это я? — удивился Калошин.

— Потому что именно ты спишь с медсестрой, которая делает уколы Президенту.

— Откуда!.. — удивленно воскликнул тот, но тут же осекся, вспомнив, что как-то сам по пьянке и трепнул Бакурину о необычайных прелестях Зиночки.

В молодости Кирилл Сергеевич Калошин был статным красавцем, гренадерского роста, однако имел один очень существенный недостаток, во всяком случае, так он сам считал, о котором первой узнала жена, а потом и эта медсестра Зиночка. При всех своих внешних достоинствах за всю свою шестидесятичетырехлетнюю жизнь других женщин, кроме жены, он не имел, хотя никогда не отрицал легенды о своих многочисленных гусарских победах.

Дело в том, что тот самый его недостаток для некоторых мужчин оказывался роковым: речь идет о его мужском «достоинстве». Оно было столь скромных размеров, что впору пришлось бы какому-нибудь лилипуту, и Кириллу с детства было стыдно оголяться перед своими сверстниками.

Юный Калошин оставался девственным до первой брачной ночи: стесняясь своей малюсенькой плоти, он никогда не доводил свои редкие встречи с девушками до интимна. А его будущая жена была настолько влюблена в красавца-гренадера — ей завидовали все однокурсницы, — что ей и в голову не могло прийти, какое разочарование ожидает ее уже в первую брачную ночь. Красавица Елена, вскружившая голову не одному десятку парней, но ни с кем так и не переспавшая до замужества, не только после первой брачной ночи, но после полугода замужества все еще оставалась девственной.

Доведенная до отчаяния, она ударилась во все тяжкие и вскоре родила мальчика, потом и девочку. Если сначала у нее часто возникало желание разойтись с этим, как она его называла, «красавцем без собственного достоинства», то появившиеся дети и некое устойчивое положение, предоставлявшее ей относительную свободу, отчасти упокоили ее — она перестала намекать на его мужскую несостоятельность.

Тем более что неудачи в интимной сфере вполне компенсировались успешным продвижением по службе: уже в тридцать лет Кирилл стал подполковником и занимал должность заместителя начальника охраны первого секретаря Свердловского обкома КПСС. Именно тогда и обратил на него внимание будущий первый Президент России.

Причиной тому послужил совсем банальный эпизод. Обкомовская верхушка отправилась на охоту. Стояла ранняя осень. Было тепло, но слякотно. Вдруг Борис Николаевич поскользнулся на ровном месте и стал падать. Первым среагировал Кирилл, тогда еще молодой майор: он подхватил шефа под локоть и удержал на ногах, но впопыхах не заметил, что дуло карабина шефа направлено в его сторону. Грохнул выстрел, пуля попала Кириллу в плечо. Его откинуло на спину. Встревоженный Борис Николаевич склонился над ним.

— Как вы? — спросил он.

— Пустяки, царапина! — бодро ответил Кирилл и потерял сознание.

Выписался из больницы он уже подполковником и обладателем просторной трехкомнатной квартиры. Когда Борис Николаевич переехал в Москву, он забрал с собой и Кирилла Калошина.

Казалось бы, сама судьба благоволит Кириллу Сергеевичу: живи и радуйся, ан нет. Изображая постоянную готовность служить верой и правдой, он всегда страдал от собственной, как он считал, неполноценности. Незадолго до переезда в Москву, чисто случайно, идя по улице, он увидел, как совершенно пьяная проститутка опустошила карманы своего еще более пьяного партнера. На ее беду проезжал милицейский патруль, который и задержал ее.

Но она, заметив заинтересованный взгляд статного красавца, нахально призвала того в свидетели: «Вот этот симпатичный мужчина видел, что эта пьянь сам ко мне приставал. Он даже замечание ему сделал, а тот и ему нахамил!»

Калошин вначале опешил от такой наглости: ее партнер лежит, как говорится, в стельку пьяный, лыко не вяжет, а она на него, сотрудника КГБ, «весь прикуп скидывает», да еще и в свидетели прихватывает. Калошину бы возмутиться, но он вдруг, наоборот, все подтвердил, а когда менты попытались права качать, сунул им «корочку» сотрудника КГБ — к тому времени он уже стал полковником. Те козырнули с извинениями, и он довел случайную знакомую до ее дома.

По дороге выяснилось, что она закончила медицинское училище, а проституцией занялась потому, что осталась одна, без средств к существованию: год назад ее родители и старший брат погибли в железнодорожной катастрофе.

И вот так в пятьдесят лет для него открылся новый, не изведанный доселе мир ощущений: он не только без памяти влюбился в эту проститутку, но в первую же их встречу получил истинное удовольствие от секса. Причем вспыхнувшее в нем чувство не осталось безответным: девушке понравился этот нежный, хорошо сохранившийся красавец, которого она назвала «милый дядюшка».