Книга Убийство за кулисами - Фридрих Незнанский

Померанцев успел наполовину опустошить пакетик с сухариками, когда наконец его агент по кличке Профессор объявился на пороге пивнухи и, пошарив сощуренными глазами по залу, неуверенно двинул к столику Валерия. Для своих шестидесяти лет Профессор, он же Вадим Григорьевич Павлюченко, выглядел совсем неплохо: подтянутый, несмотря на любовь к дешевому пиву, в неброском, но не самом дешевом костюмчике, сидевшем на нем, как военный мундир, и хорошо начищенных туфлях… Всем этим Павлюченко был обязан одному из своих бывших слушателей, отставному офицеру, ныне хозяину небольшой, но твердо стоявшей на ногах фирмы, оказавшемуся за что-то благодарным своему бывшему преподавателю. То был редкий случай, когда доброе дело, совершенное Профессором, вернулось сторицей… Особенно если учесть, что к началу перестройки Вадим Григорьевич вполне мог считаться конченым, пусть и не до конца, но все же спившимся человеком.

Бывший ученик, повстречавший его случайно, опять же в какой-то дешевой забегаловке, куда того по неведомым причинам занесла судьба, видимо, и впрямь оказался на редкость благодарным человеком. Своего учителя он, что называется, отмыл, отчистил, кажется, даже не поскупился на хорошего нарколога. После чего взял в свое успешно развивающееся дело… В настоящий момент Павлюченко работал у него начальником охраны, собственноручно обучая вверенный ему молодой коллектив всем хитростям охранного дела.

Разумеется, осведомителем его сделали еще в советские времена, и Валерий не раз задумывался над тем, почему Павлюченко за прошедшие годы так ни разу и не послал куда подальше своих «благодетелей», избавивших его от тюряги как раз на условиях дальнейшего сотрудничества… По инерции? Из каких-то неведомых и абсолютно непонятных Померанцеву соображений?.. Или вопреки тому, что Вадиму Григорьевичу уже давным-давно никакая статья, тем более попахивающая военным трибуналом, не грозила, сказывалось въевшееся под кожу воспитание, полученное в недрах советской системы?..

Все эти мысли промелькнули в голове Валерия, пока Профессор, все так же щурясь (он был близорук, но очков не носил), двигался к столику и усаживался напротив Померанцева, спиной к входу.

Валерий ответил на приветствие Профессора и подвинул к нему успевшую почти полностью лишиться пенной шапки кружку пива.

— Извините за опоздание, — привычно сказал Павлюченко, спокойно отхлебывая эту бурду, и вопросительно посмотрел на Валерия. — Что-то случилось?

Вопрос был тоже традиционным, и разговор он начинал с него всегда, словно его могли пригласить на встречу просто из желания пообщаться. Зная, что Профессор не любит заездов и предпочитает сразу переходить к делу, Валерий кивнул:

— Мне необходимы сведения об одном из ваших коллег… Нет-нет, я имею в виду не место работы, а профессию. Если возможно, о фирме, где он трудится, тоже. Не исключено, что вы этого человека знаете, Вадим Григорьевич, и разузнавать специально вам ничего не придется. Речь идет о начальнике охраны довольно известной продюсерской фирмы — Игоре Васильеве… Слышали о таком человеке?..

От Померанцева не ускользнуло, что при имени Васильева правая бровь Профессора на мгновение дернулась вверх и округлилась. Но торопить на несколько мгновений примолкшего собеседника он не стал.

Павлюченко задумчиво посмотрел в свою кружку, сделал пару глотков и только после этого поднял на Валерия глаза.

— Возможно, — наконец произнес он. — Возможно, если речь идет о фирме господина Мохнаткина… «Васильев», как вы понимаете, фамилия распространенная… На курсе у меня их было тогда сразу трое.

— Речь идет об этой фирме, вы правильно угадали, — кивнул Валерий. — И если я правильно понял — Игорь Симонович Васильев ваш бывший ученик…

— Слушатель… — автоматически поправил его Павлюченко. — В Афган поехал в числе первого потока… Вернулся, как видите. Но, как и почти все они, другим человеком… Впрочем, это вы знаете и без меня. Что он натворил?

— Пока мне нечего вам ответить. Я вообще-то хотел бы послушать вас, — напомнил Валерий.

— Да, конечно… — Он отодвинул от себя недопитое пиво, очевидно собравшись наконец с мыслями. — Если говорить формально, Игорь всегда, с самого начала был, как принято говорить в армии, «отличник боевой и политической подготовки». Из него должен был получиться прекрасный «особист»… Если бы не война. Если бы не перестройка. Если бы… Ему светила прекрасная карьера, одним словом. Потом… Ну потом я на несколько лет потерял его из виду. И когда его имя вновь всплыло, он уже работал у Мохнаткина, тогда еще обычным охранником, поскольку их фирма находилась в процессе становления и целой охранной службы в ней не имелось.

— Когда это было?

— По-моему… — Павлюченко ненадолго задумался. — Думаю, год девяносто третий, не позже.

Валерий кивнул, ожидая продолжения.

— Насколько понимаю, вас интересует Игорь сегодняшний, а не тех далеких времен. Что ж… Вам о чем-нибудь говорит сочетание «матерый мужик»?

Померанцев еле заметно улыбнулся и кивнул.

— Ну так Васильев на сегодняшний день как раз и есть матерый. За последние годы мне доводилось лично общаться с ним нечасто — не больше трех-четырех раз, и то случайно. Ничего от того мальчика, которого я когда-то знал, в нем не осталось. Так что о его жизненных принципах ничего сказать не могу. Но слухи ходят разные…

— С этого места можно и поподробнее, — сказал Померанцев.

— Понятно, что можно… — Профессор вздохнул и снова пододвинул к себе кружку, но пить не стал.

«Нервничает, — отметил про себя Валерий. — Похоже, не хочет сдавать бывшего студента».

— Но слухи — они слухи и есть, хочу это подчеркнуть, — нехотя отозвался Вадим Григорьевич, подтверждая подозрения Валерия. — К тому же касаются они по преимуществу самой фирмы Мохнаткина.

— А именно?

— Вы ведь в курсе, что Мохнаткин продюсирует в основном этих нынешних визгунов?.. Честно говоря, я не разбираюсь в нынешней музыке (он произнес это слово иронично, с ударением на «ы»), но в голове застряло одно словечко: рэпер… Вы знаете, что это такое?

Померанцев снова кивнул.

— Ну а я понятия не имею. Просто запомнилось, поскольку этот парень, по слухам, был как раз рэпером. Поначалу его взялся раскручивать, как это у них нынче говорится, сам Мохнаткин. Потом что-то случилось — детали мне неизвестны, — и они поссорились. Говорят, этот рэпер то ли подал на фирму в суд, то ли собирался это сделать… Словом, нашли нашего артиста в один печальный день за городом с простреленной башкой…

Валерий округлил брови и негромко присвистнул.

— Вот тут-то и поползли разные слухи: говорили, что мальчишка стащил на фирме какие-то бумаги, чтобы насолить бывшим работодателям. Что бумаги эти, попади они в соответствующие руки, могли обойтись самому Мохнаткину в весьма приличный срок… Лично я думаю, речь шла вовсе не о суде, а о шантаже со стороны парня…

— Согласен, — произнес Померанцев. — И что было дальше?