Книга Грязные игры - Фридрих Незнанский

Но...

Да-да. Как минимум вдвое больше. Причем значительная часть этих денег не будет облагаться налогами. А?

О чем вы говорите?

Ну-ну, Норд, перестаньте. Я уже сказал, что мы прекрасно информированы. И в том числе об уровне зарплаты спортсменов.

Я вас не понимаю.

Вот посмотрите, господин Норд.

Он зашелестел какими-то бумагами.

Эти бумаги хорошо вам известны. Во всяком случае, если не вам, то вашему бухгалтеру точно.

Что это? — голос Норда дрогнул.

А вы гляньте.

Некоторое время в тишине раздавался только ше­лест бумаги. Потом заговорил Норд:

Надо воздать должное вашему агентству. Ваши люди не зря получают зарплату.

Вы понимаете, что, если эти бумаги попадут... да куда угодно, хоть в налоговую службу США, вы погибнете.

Вы преувеличиваете.

Ничуть. И это вам хорошо известно.

У вас в руках только копии.

Не беда. Если мы сумели добыть копии, то сможем достать и оригиналы. Кстати, некоторые у нас уже есть. Хотя, для того чтобы налоговая служ­ба начала расследование, достаточно и копий.

Норд молчал. И незнакомец продолжил:

А между тем, господин Норд, вам есть что терять. И советую, чтобы не потерять все, пожерт­вовать малым. И тогда мы обещаем вам, вместе с нами конечно, просперити. То есть процветание.

Ну ладно, — слабым голосом произнес Норд, — каковы ваши условия?

Вот это другой разговор.

Павел услышал скрип, а потом глухие шаги. Ви­димо, кто-то из собеседников встал с кресла и про­шелся по комнате.

Он стоял за дверью и не знал, что предпринять. С одной стороны, было очень интересно дослушать этот разговор до конца, так как Бородин чувство­вал, что сейчас решается судьба команды и его в том числе — недаром его фамилия прозвучала в первой фразе, которая донеслась из-за двери. Но с другой стороны, «великое знание порождает вели­кие печали». Ясно, что Норд пригласил своего со­беседника сюда, на базу, для того, чтобы никто не узнал об их встрече. А тем более не подслушал раз­говор. И если Норд узнает о том, что Павел в курсе содержания их беседы... Неизвестно, чем это мо­жет кончиться.

У вас нет виски, мистер Норд?

Да-да, сейчас...

«Норд лебезит перед ним... Интересно, кто это такой? »

За дверью раздавались звуки наливаемых жид­костей и звяканье стаканов. Дальнейший разговор проходил под перезвон кубиков льда.

Прекрасное виски. Молт?

Да... «Чивас ригал».

Мой любимый сорт. Итак, наши условия, мис­тер Норд, таковы. Доходы от рекламы и всего сопут­ствующего играм с участием «Нью-Йорк вингз» мы делим пополам. Одна половина ваша, другая наша. Разумеется, сюда войдут и деньги, полученные вами от возможной победы команды в чемпионате.

Не получится, — отозвался Норд.

Ну-у, это не разговор. Вы же только что со­гласились с моими доводами. Если сказано «а», то нужно говорить и «б».

Дело в том, что половину доходов и так полу­чает один мой партнер.

Кто?

Согласитесь, я не обязан раскрывать перед вами все карты.

Кажется, я подозреваю, о ком вы говорите. Это Старевич?

Да, — очень неохотно ответил Норд.

У Павла мурашки побежали по спине. Так вот почему Старевич так рьяно помогал Норду!

Ну, это недоразумение мы устраним.

Слушайте, я не хочу, чтобы...

Вы не хотите терять ценного партнера в Рос­сии? Не беспокойтесь. На место Старевича придет другой.

Что значит — придет другой?

Это нужно понимать буквально, — со смеш­ком ответил незнакомец, — Старевич уйдет. А этот другой на его месте будет не менее ценен для нас.

Для вас может быть, но для меня...

Когда я говорю «для нас», я имею в виду нас. То есть вас и меня. Я надеюсь, что наши интересы будут совпадать.

Ну ладно. Что вы хотите еще?

Второе. Вы объявите, что менеджментом, рек­ламой и всеми остальными делами вашей команды отныне занимаемся мы. Наше агентство.

О Боже! Зачем это вам?

Хе-хе. Американцы говорят — без паблисити нет просперити. Не так ли? Вам это должно быть хорошо известно.

«Без рекламы нет процветания... Интересно, что это за «просперити» такое? Он уже второй раз про­износит это слово», — подумал Павел.

...Извините за каламбур. Но, как вы понимае­те, даже мы не можем без рекламы. И, наконец, третье. То, о чем мы говорили в самом начале на­шей беседы. После окончания сезона пять игроков по нашему списку перейдут в наше распоряжение.

Послушайте. Я заключал контракты на год, и по истечении этого срока не могу указывать хокке­истам, где им работать дальше.

Незнакомец опять рассмеялся:

Не мне вас учить, мистер Норд, какие доводы нужно использовать, чтобы уговорить хоккеиста пой­ти работать именно туда, куда нужно нам.

Нет. Если я заставлю кого-нибудь снова зак­лючать контракт, они просто взбунтуются.

«Как будто из-за крепостных крестьян торг», — с горечью подумал Павел.

Значит, нужно, чтобы аргументы стали более вескими.

Если честно, больше всего на свете Павлу хотелось ворваться в эту комнату, схватить одну из клюшек, которые украшали стены нордовского кабинета, и раз­бить обоим головы. Впрочем, он бы и без клюшки обошелся. Но этого делать было нельзя. И Павел про­должал стоять за дверью и слушать разговор.

Нет уж, — неожиданно твердо сказал Норд, — давайте сделаем так: я передаю их вам, а уж вы убеждайте их, как хотите. И как можете.

Ну ладно. Мы это сделать сможем и без вас. Я согласен.

Павел услышал звон бокалов. Видимо, собесед­ники чокнулись в знак полного согласия.

«Вот где решается моя судьба», — подумал Па­вел. Он больше не мог стоять за дверью. Он осто­рожно обошел освещенную полоску на полу и по­шел спать. Но вдруг он почувствовал, что его ноги разъезжаются в стороны. Видимо, он наступил на что-то скользкое. Как бы там ни было, Бородин с грохотом шмякнулся на пол.

Спустя секунду из двери показались две фигуры. Норда Павел узнал сразу. Его тщедушную фигуру трудно было с кем-то перепутать. Второй был круп­ный мужчина, совершенно лысый. Первое, что бро­салось в глаза, был его нос. Вернее, не сам нос, а переносица, которая практически отсутствовала. То есть провалилась внутрь.

«Либо бывший боксер, либо сифилитик».

Норд был крайне взволнован.

Что вы тут делаете, Бородин?