Книга Перебежчик - Фридрих Незнанский

И оно меня так и не оставило, даже когда увидел возле консультации поджидавшего меня Вадима. Он приехал почти одновременно со мной, но его эскорт был пожиже – всего-то «шестерка», можно сказать, одноразовая, и сопровождали его совсем уж безусые юнцы.

Вадим стоял у входа в консультацию, поджидая меня.

– Волоха, – сказал я, прежде чем распрощаться, – отойдем на пару слов.

Мы отошли в сторону, закурили. Из моей пачки. Сколько я его знаю и за ним наблюдаю, из своей он еще не закуривал.

– Мне не дает покоя эта история с твоим лучшим другом, – сказал я. – Хочу найти, кто его замочил.

– А разве менты не ищут? – спросил он.

– Ну сам посуди, – вздохнул я. – Одно дело – искать тех, кто убил порядочного, всеми почитаемого человека, что вызвало общественный резонанс, и другое дело – убили какого-то блатаря. Ну ты же умный человек, не мне тебя учить…

– Ясно, – мотнул он головой и пустил дым мне в лицо.

– Я пошутил, – сказал я. – Конечно же ищут.

– Но не очень стараются, – он мотнул головой.

Странная у него была манера. Другие кивают, а этот именно мотал. Как лошадь.

– И что ты за это хочешь? – спросил он и сплюнул на окурок, прежде чем бросить его на асфальт и растереть ногой. Работал на лесоповале, ясное дело. Или на химии. Там вот так приканчивают окурок.

– Мне нужны «лифтеры», – сказал я. – Те самые. Ну ты знаешь, кто эту девочку трахнул в лифте. Поспрашивай у своих, может, знает кто? Или слыхали. Посадят за них сына твоего хозяина, вам же непоздоровится…

– Это как пить дать, – согласился он. – Бах, он такой. А если получится так – я выведаю, скажу тебе, а ты замнешь для ясности, как твои менты?

– Ты сначала выведай, – сказал я, оглянувшись. – Это, кстати, в твоих же интересах. Ну можешь попридержать свою информацию, если не веришь… Но обязательно узнай. А вдруг я тебя не подведу?

На том мы с ним и расстались, заинтригованные друг другом.

– Что-нибудь раскопал? – спросил я Вадима, когда мы с ним, опаздывая, шли через вестибюль.

– Потом, – отмахнулся он озабоченно. – Все потом.

Возле его кабинета, как если бы он был светилом медицины, уже скопилась очередь взыскующих справедливости. Здесь Вадим был на высоте. Это возле моей кабинки сидела всего-то одна посетительница. Зато какая! Просто глаз не отвести. А я и не отвел.

– Привет, – улыбнулась Наташа.

– Привет, – сказал я.

В кабинке я бросил кейс под стол. (Не знаю, зачем я его вообще таскаю. Так, для видимости. Здесь все таскают. Пока что все мои деловые бумаги вполне можно уместить в боковом кармане пиджака.)

– Значит, ты здесь работаешь? – она не без любопытства (но без насмешки, это точно) оглядела приют убогого, то бишь начинающего адвоката.

– Запомни, здесь я только протираю штаны, – сказал я с некоторым вызовом. – Моя работа – это нечто другое. Это происходит там, где я снашиваю подметки.

– Совсем пропал, не звонишь… – сказала она, погладив меня по руке, и тут же отдернула свои пальцы, встретив мой суровый взгляд. На работе как на работе, как бы прочитала она в моих глазах.

Восстановив таким образом процессуальный порядок, я потеплел взором и развел руками. Мол, сама должна понимать.

Она протянула мне оплаченную квитанцию, после чего вступила в законные права моей клиентки. Я было оскорбился, хотел вернуть эту никчемную бумажку, потом вовремя сообразил: на сегодня я уже полностью выбрал свой лимит глупостей.

– Я говорил вчера с Бахом, – сказал я вполголоса, подавшись к ней через стол, который разделял нас. – Так вот, ты была права…

Она меня внимательно слушала, но, по-моему, ни черта не понимала. Впрочем, как и я.

Со стороны, наверное, казалось, что мы готовы броситься друг другу в объятья, забыв обо всем на свете. Я, во всяком случае, готов был плюнуть на все и заняться с ней тем, чем мы занимались позапрошлой ночью. Прямо на этом столе…

– И что он тебе сказал?.. – спросила она приглушенным от волнения голосом.

Я отпрянул назад, чтобы вырваться из накатывающих волн ее чувственного поля.

Она засмеялась, прикрыв глаза рукой. Потом прижала палец к губам.

– Ты была права. Это не его люди напали на меня возле Катиной квартиры. Он только использовал это для понта… Проще говоря, для своего престижа в моих глазах. Почему бы нам не поработать вместе?

– Что ты мне можешь предложить?

Мы разговаривали тихо, как два заговорщика. К нам в кабинку заглянула какая-то старушка, подозрительно посмотрела, поджав губы, но ничего не сказала и снова задернула штору. Похоже, я упустил своего настоящего клиента.

– Есть девочки, которые, подобно Оле Ребровой, примерно в это же время и в том же районе подверглись насилию. Есть обоснованное предположение, что это дело рук тех же подонков.

– Адреса, телефоны этих девочек есть? – спросила Наташа.

– Есть… А как у тебя со временем? – спросил я.

– Сейчас я откомандирована в твое распоряжение. Работаю твоей подружкой, – усмехнулась она, – отбившей тебя у бедной Кати… А ты, негодяй, воспользовался служебным положением. Ладно, не смотри на меня так. Если можешь мной располагать, так пользуйся, пока не закончилась моя командировка.

Она, по-моему, продолжала надо мной издеваться.

– Вот именно, – сказал я. И достал из своего кейса под столом нужную бумагу. – Вот здесь записано. А это их фотороботы…

– Они до сих пор этим занимаются? – спросила она, внимательно их разглядывая.

– Не вздумай! – я показал ей кулак. – Никаких импровизаций! Чего захотела… Ловить их на живца? Ты не знаешь этих психов! Когда у них, глядя на тебя, разгорится желание, их невозможно будет остановить. Все твои приемы – псу под хвост! Они, как при ломке, ничего не помнят и не понимают.

– Успокойся, – Наташа снова погладила мою руку. – Эти уроды специализируются на малолетках. Зрелых матрон, вроде меня, они боятся…

В это время штора снова отодвинулась, и Наташа с некоторым опозданием отдернула свою руку от моей. Я увидел округлившиеся глаза нашего добрейшего заведующего консультацией Генриха Афанасьевича Розанова. «Таганский гном» – так окрестили его коллеги, имея в виду его малый рост. Из-за его плеча на нас уставилась давешняя старушенция, которая была выше его почти на голову.

– Вот видите, чем он у вас занимается в рабочее время, – прошамкала она с мстительным злорадством. – Свиданку здесь устроили! Скоро публичный дом откроют!

– В чем дело? – спросил я, несколько растерявшись.

Генрих Афанасьевич сначала посмотрел мне в глаза, потом перевел свой взгляд на порозовевшую Наташу. На мгновение он замер – подобные девушки в его конторе еще не бывали. И в силу этого чрезвычайного обстоятельства, будучи ценителем и знатоком прекрасного, Генрих Афанасьевич нашел мое поведение извинительным. Он повернулся к недовольной клиентке.