Книга Почтальон - Дэвид Брин

Добраться бегом до Дома Циклопа Гордон сумел, несмотря на морось, за пару минут. Когда цель была уже совсем близка, он принудил себя перейти на шаг, как ни хотелось ему разобраться со всем одним махом.

Он спрятался за развалинами здания, где раньше помещались генераторы, пропуская двоих охранников в накидках, с накрытыми от дождя ружьями. Присев на корточки под обугленной доской, Гордон умудрился учуять — через столько лет! — запах гари, исходящий от бревен и спутанного кабеля.

Что там плел Питер Эйг насчет сумасшедших дней в самом начале, когда исчезло последнее подобие власти и вспыхнули бунты? Им якобы пришлось тогда для спасения суперкомпьютера довольствоваться энергией воды и ветра, поскольку бунтующие спалили генераторы, питавшие установки охлаждения.

Гордон не сомневался, что могло получиться именно так, будь все сделано вовремя. Однако в последнем он испытывал нешуточные сомнения.

Дождавшись ухода охраны, он поспешил к боковой двери Дома Циклопа и с одного маху сорвал замок прихваченной специально для этой цели монтировкой. Прислушавшись и убедившись, что вокруг пусто, Гордон проскользнул внутрь здания.

В задних помещениях Лаборатории искусственного интеллекта Орегонского университета было еще мрачнее, чем там, куда допускалась публика. Повсюду валялись магнитные пленки, книги, бумага, присыпанные густым слоем пыли. Он добрался до главного служебного коридора, дважды споткнувшись о какой-то хлам и чудом не расквасив в падении нос. Заслышав чьи-то шаги и негромкое посвистывание, Гордон спрятался за дверной створкой и пропустил свистуна. Едва тот прошел мимо, он приник к щели.

Человек в толстых перчатках и белом с черным халате служащего остановился у дальней двери и грохнул об пол запотевшим коробом, точь-в-точь как коробка для пикника.

— Эй, Элмер! — позвал человек и постучал в дверь. — Пошевеливайся, там! Я притащил для нашего повелителя сухого льда! Должен же Циклоп кушать!

«Сухой лед...» — отметил про себя Гордон. Из-под крышки короба выбивался белый туман.

Искаженный дверью голос ответил:

— Ладно, придержи лошадей! Ничего не случится, если Циклоп потерпит минуту-другую.

Затем из открывшейся двери хлынул поток света и низкое уханье старого рок-н-ролла.

— Чего это ты задержался?

— Играл! Набрал в «Управляемых ракетах» сто тысяч очков и никак не хотел...

Дверь захлопнулась, заглушив конец объяснения. Гордон толкнул створки двойной двери и торопливо зашагал по коридору. Чуть дальше его внимание привлекла еще одна приоткрытая дверь. Из щели просачивался свет, слышались обрывки разговора. Он остановился, узнав голоса собеседников. Спор шел о нем, Гордоне.

— Я по-прежнему считаю, что его надо было убить, — ворчал кто-то — кажется, доктор Гробер. — Этот субъект загубит все, что мы тут успели создать.

— О, ты преувеличиваешь опасность, Ник. Я, наоборот, полагаю, что он почти безвреден. — Говорила самая пожилая среди женщин-служащих, имени которой Гордон так и не запомнил. — Честный и безобидный парень.

— Вот как? Разве ты не слышала, какие вопросы он задавал Циклопу? Не то что эта деревенщина — я имею в виду нашего среднего жителя, каким он стал после всех этих несчастий. Нет, этот человек проницателен! И к тому же отлично помнит былые времена.

— Ну и что же? Может, лучше попробовать привлечь его на нашу сторону?

— Бесполезно? Любой вам скажет: это идеалист. Он на такое никогда не пойдет. Единственный выход — убить его! Немедленно! А потом уповать на то, что пройдут годы, прежде чем ему пришлют замену.

— А мне все-таки кажется, ты сходишь с ума! — не сдавалась женщина. — Если кто-нибудь когда-нибудь разнюхает, что в этом виновны мы, последствия будут катастрофическими!

— Я согласен с Марджори. — Голос принадлежал самому доктору Тайферу. — Дело не только в том, что против нас поднимется народ — наш, орегонский, но и в том, что нас захочет покарать вся страна, если это раскроется.

Последовала продолжительная пауза.

— А я все еще не до конца убежден, что он взаправду... — Гроберу не дали договорить. На сей раз инициативу перехватил мягкий голос Питера Эйга.

— Уж не забыли ли вы все основную причину, почему до него нельзя не только пальцем дотрагиваться, но и вообще как-либо препятствовать?

— Что вы имеете в виду?

Голос Питера сделался тише:

— Боже, как можно! Неужто вам так и не открылось, что это за человек и что он собой олицетворяет? Как же низко мы пали, раз способны даже помыслить о том, чтобы причинить ему зло, тогда как на самом деле мы должны были бы наперегонки демонстрировать ему свою преданность и оказывать любую посильную помощь!

— Ты склоняешься на его сторону, Питер, потому что он спас твоего племянника. — Возражение прозвучало не слишком убежденно.

— Возможно. Плюс то, что считает по этому поводу Дэна.

— Дэна? — фыркнул Гробер. — Взбалмошный ребенок с завиральными идеями!

— Пусть так. Но вам все равно некуда деваться от флагов.

— Флаги? — Пришел черед удивиться доктору Тайферу. — Какие флаги?

Ему ответил задумчивый голос женщины:

— Питер говорит о флагах, которые вывесили жители всех районов и городков. Бывший государственный, звездно-полосатый! Тебе надо бы чаще появляться на людях, Эд, тогда бы ты лучше знал их настроения. Ни разу еще не видела, чтобы что-то могло так поднять дух сельских жителей, даже в довоенные годы.

Все какое-то время переваривали услышанное. Потом Гробер негромко произнес:

— Интересно, что думает обо всем этом Джозеф?

Гордон насторожился. Он знал все голоса, доносящиеся из комнаты, — они принадлежали старшим служащим Циклопа, — однако его никогда не представляли человеку по имени Джозеф.

— Думаю, Джозеф сегодня рано лег спать, — ответил Тайфер. — Я собираюсь последовать его примеру. Обсудим все позже, когда поутихнут страсти.

Совещавшиеся направились к двери, спугнув Гордона. Он, впрочем, не сожалел, что вынужден покинуть удобное местечко для подслушивания. Мнения всех этих людей не имели для него ровно никакого значения. Сейчас ему хотелось услышать лишь один голос, и он устремился туда, где внимал ему в последний раз.

Обогнув угол, он очутился в элегантном холле, где впервые встретился с Гербом Кейло. Сейчас здесь было темно, однако это не помешало ему с легкостью взломать замок конференц-зала. Стоило Гордону переступить порог, как у него пересохло во рту. Он с трудом поборол желание ступать на цыпочках.

Серый цилиндр за стеклянным экраном, в который упирался длинный дубовый стол, все так же окутывал мягкий свет.

«Только бы я оказался не прав!» — мысленно взмолился Гордон.