Книга Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт - Владимир Величко

– Как вон та? – спросил Эксперт, показывая в окно, где за моргом, у противоположного края небольшой редкой березовой рощи, стояли черный «Лендкрузер» и «Волга»…

– Опа! Смотри, это же Серый! – возбужденно воскликнул Игнатьич, показывая на двух мужчин, стоявших у дверей черного мастодонта. – А второй…

– Второй, третий… – у вас есть возможность…

– Правильно! – откликнулся Игнатьич. – Надо срочно осмотреть «Лендкрузер», можем кровь найти! – и скомандовал своим «Орлам»: – За мной! – выхватил пистолет, и вместе с пэпээсниками они кинулись к машинам.

* * *

После этих слов Сергея Ивановича повисла тишина. Оба Авторитета в уме обыгрывали последствия.

– А что? Взять левого дурачка и отправить в приемную ФСБ.

– Или банальной почтой отправить…

– Или передать журналистам. Честным журналистам, идейным…

Вот на этом разговор и закончился, потому что подошел ментяра с пушкой, оказавшийся начальником Уголовного Розыска района, и предложил проехать в отдел для проверки. Когда машина трогалась, Мясник успел крикнуть в окно:

– Сделай, как он говорит! – и кивнул на стоящего чуточку в стороне Начальника охраны Серого… – Сдела-а-ай…

Однако ничего из предложенного ни Серый, ни Мясник осуществить не успели. Они вообще больше ничего в жизни сделать не успели. В тот же вечер Серый по пути в Город был убит. Его «Волгу» остановил патруль – липовый, естественно, и в упор из двух автоматов всех, кто был в машине, положили.

Мясник же обосновался в камере местного ОВД по подозрению в убийстве, поскольку на нижней части заднего моста «Лендкрузера» нашли брызги крови и даже пучок волос. Однако под стражей он пробыл всего трое суток, потом пришел парень из команды Мясника и написал явку с повинной. Мясник был освобожден и, радостный, поехал в Город. Но он не доехал ни до ресторана, ни до сауны, ибо на пороге собственного дома очередь из автомата навсегда избавила его от земных забот. Так была предотвращена возможная утечка очень важной информации.

А судьба документов, как и их содержание, осталась совершенно неизвестна широкой публике.

Колье Императрицы

Глава 1

Не осуждай меня, пойми:

Я не хочу тебя обидеть,

Но слишком больно ненавидеть, —

Я не умею жить с людьми.

З. Гиппиус

Сашка бежал по улочкам родной деревни, бежал домой по раскисшему снегу, который еще вчера был полноценно белым и хрустким, а уже сегодня он местами стал водой. Под ногами хлюпало и чавкало, и его ботинки – сапоги-то не догадался надеть – уже промокли насквозь.

– Куда торопишься, Санек? – раздался знакомый голос и громкий, хулиганский посвист в четыре пальца. Саша поморщился и, остановившись, повернулся. На крыльце сельского магазинчика стояли его друзья детства Иван с Васькой.

– Зазнался, Сашок, старых корешей не узнаешь, – по-блатному сплевывая сквозь зубы, процедил Иван, – нехорошо, нехорошо.

Сашка остановился и, глянув на них, с насмешкой сказал:

– Кореша… кореша! А я думал, мы не кореша, а друзья. А то отсидел год и уже весь такой блатной стал, да?

– Ты на кого пасть разеваешь, сявка, – не сказал, а как-то прошепелявил Ванька.

– Я ни на кого не разеваю, и я ничего тебе не должен. Понял? А если хочешь подраться – давай, вот он я, – и, поставив сумку прямо в лужу, сжал кулаки.

Однако те, оглядев невысокую, но плечистую, с крепкими руками фигуру Сашка, решили не связываться:

– Иди, иди – нужен ты нам больно… торопись своей бабке трусы поменять, а то, поди, обоссалась до ушей, – и громко, глумливо засмеялись…

– Да я вас за бабушку, – зло бросил Сашок и, в два прыжка подскочив к Ваньке, с силой толкнул его в грудь, отчего тот упал на спину и, проехав по мокрому снегу метра два, врезался затылком в стену магазина.

– Правильно, Сашок, так их, – сказал вышедший на крыльцо сторож магазина, – совсем эти приблатненные распоясалась. А всего-то, что и умеют, – так это водку на халяву пить да материться, не стесняясь женщин. А ну, брысь отсюда, – прикрикнул сторож, приподнимая метлу с увесистым черенком, – пошли отсель, кому сказал.

Ванька, скривив лицо, оглядел сторожа снизу вверх, презрительно скривил мордочку и, сплюнув прямо на крыльцо, прошипел:

– Хиляем, кореш, отсель. Эти фраера не врубаются, с кем связались. Айда к Калёному, перекинемся в картишки.

– Только не на деньги, – мрачно сказал Васька, – помнишь, как он нас в прошлый раз раздел… Потом месяц на него батрачили.

– Все будет ништяк, братуха! Я здесь один приемчик надыбал, – и, похлопав по плечу Ваську, добавил:

– Теперь Калёный будет перед нами на цырлах бегать, а мы ему указывать, – и они, засмеявшись, свернули в переулок и вихляющейся походкой подались на окраину села, где жил немолодой, имевший не одну «ходку» авторитет местного масштаба Кальной Антон Сергеевич.

Сашка же поднял сумку и собрался было идти дальше, но его остановил сторож:

– Как там баба Варя? Все лежит?

– Лежит. Совсем не поднимается. И кормлю в кровати, и одежду меняю, и мою там же… Ну я пошел? А то бабуля уже заждалась, – и, кивнув деду, быстро пошел домой. А сторож еще долго смотрел в ту сторону, где скрылся мальчишка: «Вот ведь какая долюшка выпала пацану. Десять лет назад погибли родители, и он остался с бабушкой, а ее вот уже год как парализовало. И какой Сашка молодец. Никому не дал ее забрать и даже не жалуется – скрипит и тянет один. Правда, сельсовет помогает…» – и сторож, тяжело вздохнув, передернул плечами, – холодает! – и ушел в помещение.

Уже перед самым домом Сашку снова остановили – вернее, он сам остановился. У калитки на лавочке сидела Ольга, его одноклассница. Их еще с 3-го класса дразнили «жених и невеста». Сашке она очень нравилась, ему даже казалось, что это и есть любовь. Однако предельная занятость – днем работа, а вечерами бабушка, да еще учеба в Райцентре на шофера никак не давали им с Ольгой по вечерам встречаться.

– Сань, – сказала Ольга, – айда вечером в кино? Я достала билеты на японский фильм… Легенда… как его… о Нараме…

– «Легенда о Нараяме»? – уточнил Саша.

– Ага, – радостно ответила девушка, – знаешь, как трудно билеты было достать?

– А во сколько сеанс?

– Так последний, в десять.

– Оленька, да не могу я, ты же знаешь, что в это время мне бабулю надо уложить… Взяла бы на 6 или 7 часов, – начал было Сашка, но Ольга фыркнула:

– Вот еще! Ты бы вообще на утренний сеанс предложил сходить…

– Ну, Оль, ну не сердись! Ты ведь знаешь, что не могу в это время, – повторил он.

– То есть я еще и виновата, – срывающимся голосом спросила девочка, и ее большие глаза наполнились слезами. Ольга отвернулась, хлюпнула носом и вытащила из карманчика курточки две синенькие бумажки: