Книга Время московское - Алексей Фомин

Проснулся Сашка от непонятных звуков, доносящихся с палубы.

— Адаш! — позвал он и вывалился из гамака.

Осмотревшись, они сползли по коридору вниз. Трап, по которому они обычно поднимались на палубу, теперь располагался горизонтально.

Сашка приоткрыл дверь и выглянул наружу. Стояла безоблачная, яркая солнечная погода. Палуба корабля под углом градусов в тридцать уходила под воду, плескавшуюся в пяти метрах от Сашки, а на оставшемся не залитым пятачке толкались четыре человека, одетых в тюленьи шкуры, лоснящиеся на солнце. Они сгрудились над открытым трюмным люком и громко переговаривались с кем-то, находящимся, видимо, внутри.

— Эй, люди, — обратился к ним Сашка, — нам бы на берег перебраться.

Обнаженный меч в это время он вполне миролюбиво держал острием вниз, опираясь на него, как на трость. Но одетые в непромокаемую одежду из шкур, бородатые, длинноволосые люди весьма неадекватно (по Сашкиному мнению) отреагировали на его слова. Они вскочили на ноги и явно с агрессивными намерениями расположились вокруг входа в корабельную надстройку, на пороге которого балансировал Сашка. У двоих из них в руках были весьма увесистые дубины.

— Эй… — повторил Сашка, не делая никаких резких движений. — Перевезите нас на берег, я вам хорошо заплачу.

Он только сунул руку в карман, намереваясь достать оттуда несколько медных монет и продемонстрировать их этим странным субъектам, как двое с дубинами перешли к активным действиям. Один из них махнул длинной дубиной справа налево и, не отклонись Сашка чуть назад, его череп был бы размозжен страшным ударом. Не дожидаясь, пока закончит замах второй, он легонечко кольнул его мечом в правое предплечье, а первому нанес удар плашмя по кистям обеих рук, вцепившихся в дубину. Оба молодца тут же выпустили из рук оружие и отступили к трюмному люку. За ними последовали и двое безоружных. Свирепость на их лицах сменилась страхом и растерянностью.

Сашка сделал пару шагов вперед, теперь уже предусмотрительно держа меч перед собой. Адаш, до того вынужденный томиться за его спиной, выскочил наружу и сразу же бросился к борту, не дав сбежать одному из волосатиков (так он их мысленно окрестил). По дороге к борту Адаш ловко подсек его ударом ноги, от чего тот растянулся на пузе и на четвереньках быстро ретировался к люку, нырнув в него вниз головой. Сашка сделал ложный взмах мечом, и остальные трое последовали за своим товарищем, спрыгнув в трюм.

— Государь, тут лодка, — констатировал Адаш, поглядев за левый борт.

Сашка закрыл люк, заперев его бруском и, уже не ожидая никаких неприятных сюрпризов, осмотрелся. Их корабль, видимо, налетел на подводный риф. По инерции он еще проскочил чуть-чуть, но, к счастью, с рифа так и не слез, иначе тут же и затонул бы. Теперь же две трети корпуса ушли под воду, а корма с надстройкой резко поднялись вверх, полностью выйдя из воды.

Фьорд тянулся в глубь суши, и конца ему не было видно. Только за полтора-два километра отсюда он поворачивал вправо, не давая возможности увидеть, как далеко до его конца. Справа скалы вставали на тридцатиметровую высоту прямо из воды, а слева — от уреза воды их отделяло несколько метров узкого песчаного пляжа, сейчас покрытого снегом. Поверху скалы венчали хилые, скрюченные северными ветрами, уродливые ели. И нигде — даже намека на тропинку, ведущую наверх. Ни корабельных лодок, ни кого-либо из экипажа «Shooting Star» окрест также не было видно.

— Наверное, они приплыли оттуда. — Сашка указал рукой на левый берег, имея в виду людей, которых он только что запер в трюме.

— Местные жители, — согласился с ним Адаш. — Решили проверить, чем можно поживиться на разбившемся корабле. Может, они и команду корабельную порешили, чтобы не было лишних свидетелей. А ты, государь, запер их в трюме… Они там не того… не утонут? — вдруг начал он проявлять человеколюбие. — Нам с местными особо ссориться-то не с руки.

— Нет, — успокоил его Сашка. — Там достаточно сухого места. Там их человек десять.

— То-то я гляжу: лодка большая причалена. На двенадцать гребцов. — Адаш подыскал подходящий канат и перебросил его через борт. — Больно тонка веревочка-то, — пояснил он Сашке, демонстрируя веревку, с помощью которой местные жители взобрались на корабль.

Лодка была действительно большая и к тому же тяжелая, вдвоем управляться с ней, тем более без привычки, оказалось непросто. Она то и дело рыскала из стороны в сторону, и через гребок приходилось постоянно выправлять ее, опуская в воду то правое, то левое весло. Так что сто метров, которые предстояло пройти им до берега, показались не такой уж и плевой дистанцией. Но они старались держать курс перпендикулярно к борту корабля и хоть и медленно, но уверенно двигались к берегу.

— Who are you?[20]— послышалось с берега, когда лодка, с хрустом обломив прибрежный ледок, ткнулась носом в песок и остановилась.

Не вставая с банки, Сашка оглянулся через плечо. На берегу, метрах в десяти от них стояли шестеро вооруженных воинов. У пятерых из доспехов были лишь длинные кольчуги с наголовниками, надетыми на теплые шапки. Шестой же, сидевший верхом на старой мосластой кляче, имел доспехи посолиднее, но явно не самого лучшего качества. Нагрудник его весь «расцвел» ржавыми звездочками. Круглые деревянные щиты и длинные прямые мечи дополняли вооружение незнакомцев.

Не успел Сашка бросить весло и подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы обнажить меч, как Адаш выпрыгнул из лодки, держа наготове свой меч и, заслонив собой Сашку, разразился длинной матерной тирадой с причудливыми коленцами и забористыми поворотами. Количество приключений на единицу времени явно превысило его обычную норму, и теперь старый вояка хотел только одного — простоты и ясности. Теперь каждый, кто держал в руках оружие, становился его личным врагом, и он, устав разбираться в хитросплетениях человеческих взаимоотношений, готов был сокрушить любого, кто осмелился бы встать на его пути.

XVI

Замок Бьорклунд представлял собой довольно-таки мрачное сооружение, сложенное из грубых, плохо обработанных каменных глыб. В плане это был большой квадрат, обнесенный по периметру восьмиметровыми стенами. Одним углом Бьорклунд выходил на море. И этот угол, опиравшийся на скалу, слегка выдававшуюся в море, венчал, собственно, сам господский дом, возвышавшийся на четыре этажа. Стены по своему виду и фактуре настолько сливались со скалой, на которой стоял дом, что с моря его можно было заметить только по узким окнам, больше похожим на бойницы. Две стены выходили на море, а две других — во внутренний двор, образованный крепостными стенами. Они примыкали к углам дома, образуя с ним единое целое. Три других угла замка венчали десятиметровые зубчатые башни. Хозяйственные постройки, сложенные из такого же камня, только поменьше, лепились вдоль крепостных стен, оставляя центральную часть двора свободной, а в башне, расположенной напротив господского дома, находились единственные ворота, ведущие в замок.