Книга Допустимая погрешность - Чингиз Абдуллаев

Дронго не любил разговаривать сидя. В этом было нечторасхолаживающее. Но он так устал, что решил не вставать, когда начал свойрассказ.

— Три дня назад ко мне обратился Борис АлексеевичРатушинский с просьбой найти исчезнувшие из его дома документы. Долженпризнаться, что мне не нравятся люди подобного склада. Хорошо известна егобиография — человека без моральных принципов, готового обогатиться любымиспособами, обмануть ближнего своего, заработать на чем угодно.

— Вы здесь не выступайте обвинителем, — прервал егоРатушинский. — Здесь есть прокурор. А то, как вы меня любите, можно увидеть намоей голове. Я еще подам на вас в суд за нанесение мне тяжких телесныхповреждений!

— Не подадите, — возразил Дронго.

— Я спасал женщину, и мои действия были оправданными. Навашем месте я бы еще долго благодарил. Иначе вы задушили бы Юлию и пошли подсуд за преднамеренное убийство.

— За нее меня не отдали бы под суд. Она убийца, — огрызнулсяРатушинский.

— Если вы будете меня перебивать, я не смогу ничегорассказать, — заметил Дронго.

— Итак, я впервые встретился с Борисом АлексеевичемРатушинским. Было решено, что я приеду к нему на дачу, в поселок, чтобыпобеседовать с каждым из присутствующих. Я действительно приехал туда наследующий день. Но разговора с каждым из присутствовавших у меня не получилось,хотя по странному стечению обстоятельств все подозреваемые приехали раньшеобычного.

Вечером этого дня был убит Михаил Денисенко. Естественно,это событие круто изменило мои планы, заставив действовать более решительно. Япопросил своих помощников изучить досье на некоторых присутствующих. И узналпоразительные факты. Некоторые из них я вам изложу. Но сначала давайтепоговорим о хищении документов из квартиры Ратушинского.

Дело в том, что гости Бориса Алексеевича, которые были в тотвечер у него на даче, люди достаточно состоятельные. Я уже не говорю о хозяинедома и его супруге. Молоковы тоже не особенно нуждались, во всяком случае, ненастолько, чтобы продать документы журналисту Лисичкину за несколько тысячдолларов.

— Мы своей совестью не торгуем, — подняла указующий перстЕвгения Алексеевна.

— Оставались трое подозреваемых, — продолжал Дронго, оставивбез внимания ее слова,  Юлия и семья Денисенко. Но именно этих троихРатушинский подозревал менее всего. Юлия была его секретарем, и он хорошо знал,сколь велики ее амбиции. Он прекрасно осознавал, что она не станет рисковатьсвоей карьерой ради нескольких тысяч долларов. Слишком велика была цена риска.Поэтому он убрал ее из списка подозреваемых.

Оставались супруги Денисенко, которые были знакомы сжурналистом Лисичкиным. Однако Борис Алексеевич почему-то скрыл от меня этотпоразительный факт, уверяя, что супруги не могли выкрасть документы. Но ИннаДенисенко в разговоре со мной сказала, что они были знакомы с Лисичкиным и,более того, Борис Алексеевич знал об этом.

— Ну и что? — нервно спросил Ратушинский.

— И на этом основании вы делаете далеко идущие выводы?

— Подождите, — остановил его Дронго.

— Когда Денисенко погиб, то на следующий день БорисАлексеевич обманул меня еще раз, заявив, что должен отправиться на важноесовещание, тогда как на самом деле поехал в морг, чтобы поддержать ИннуДенисенко.

— Как вам не стыдно! — гневно воскликнула Евгения Алексеевна.

— Мой брат поехал помочь несчастной женщине, потерявшеймужа, а вы смеете за это его упрекать! У вас нет совести!

— К вопросу о совести мы еще вернемся, — пообещал Дронго.

— Итак, я заметил, что Борис Алексеевич несколько разобманул меня по пустякам в ситуациях, когда можно было сказать правду. К томуже, сразу после убийства Денисенко он решил, что убийца — присутствующая здесьЮлия Геллер.

Все посмотрели в сторону Юлии. Она невольно закрыла рукамишею, на которой были видны синяки,

— Дело в том, что у Юлии произошел конфликт с МихаиломДенисенко, который пригласил ее на свое ток-шоу, но не предусмотрел кое - какиенакладки, в результате чего Юлия оказалась в глупом положении. Знаяамбициозность Юлии, Борис Алексеевич решил, что она захотела отомститьрежиссеру столь страшным и нелепым способом. Но все получилось иначе. И здесьроковую роль сыграли супруги : Виталий Молоков и Евгения Ратушинская.

— При чем тут мы? — хохотнул Молоков.

— Вы обвиняете нас в убийстве?

— Нет, не обвиняю. Но вы стали детонатором, с которого все иначалось. В своей неприязни к окружающим вас людям вы нередко переходите грань,отделяющую воспитанных людей от хамов.

— Хватит! — крикнула Евгения Алексеевна.  Он нас оскорбляет!

— Нет, не оскорбляю. В тот день вы начали рассказывать оприеме, который проходил в испанском посольстве. Как вам известно, супругиДенисенко и семья вашего брата недавно отдыхали вместе в Испании. Несомневаюсь, что отдых прошел прекрасно. Покупая сувениры на память, БорисАлексеевич решил сделать жене подарок, и купил ей веер ручной работы.Коричневый веер с красной розой. Я часто бываю в Испании и знаю, сколько стоиттакой веер. Но Ратушинский купил два таких веера. Один он подарил своей жене, авторой…

Дронго сделал паузу. Ратушинский закрыл таза. Иннапобледнела и напряженно смотрела наговорившего.

— Да, — сказал Дронго в наступившей тишине.

— Второй веер Борис Алексеевич подарил вам, госпожаДенисенко.

Евгения Алексеевна шумно вздохнула и покачала головой. Иннапродолжала сидеть, глядя на всех невидящими глазами.

— За день до этого в посольстве Испании был прием, —продолжал Дронго.

— Супруги Денисенко знали, что Бориса Алексеевича и его женытам не будет. Дело в том, что Ратушинский должен был приехать ко мне, и егожена позвонила подруге и сообщила, что их на приеме не будет. Именно тогда Иннарешила, что может взять с собой подарок Бориса Алексеевича — веер. И онадействительно его взяла. В разговоре со мной она сказала, что МайяАлександровна сама предупредила их о том, что на прием не приедет. Такимобразом, никто не мог узнать о веере, подаренным Ратушинским. Но неожиданно взале посольства появились Евгения Алексеевна и ее супруг. Увидев их, Иннаоставляет веер на столе, но наблюдательная Ратушинская находит его и прилюдновозвращает хозяйке.

На следующий день, я думаю, не без злого умысла, ЕвгенияАлексеевна вспоминает про веер. Разумеется, Майя Александровна сразудогадывается, о каком веере идет речь. Она понимает, что ее супруг купил дваодинаковых подарка. Один ей, а другой… — Дронго сделал паузу и, горьковздохнув, сказал — любовнице.