Книга Завербованная смерть - Сергей Зверев

– Как пропала? – встрепенулся Оршанский. – Совсем?

– Не то чтобы совсем, но никто ее не видел, – пояснил Игорь Вениаминович. – Говорят, она за медведицей увязалась и попала в больницу, что ли. Отчего – не знаю. Может, порвал ее зверь…

– От нервов, – успокоил клоуна Александр.

– О, так ты в курсе? – поинтересовался циркач.

– Как раз до этого места, – ответил Александр, – я потом вернулся сюда, чтобы разыскать ее страховку. В том госпитале такой счет выставили, что за эти деньги можно было сделать ей пересадку всех органов, а заодно поменять руки и ноги.

– У нее и свои не плохие, – претенциозно заявил Игорь Вениаминович, – дай бог каждой такие.

– Это точно, – улыбнулся журналист.

– Так вот, может, по этой причине, а может, по какой другой, – предположил артист, – но из той больнички Изольда сбежала.

– Как сбежала?

– По-нашему, по-русски, – разъяснил Хруцкий, – прямо в пижаме. И когда мы все парились на этом дурацком следственном эксперименте, она в это время сидела в трейлере у Вольдемара Жозеффи.

– Ну, дела-а-а… – протянул Александр. – Чего ей вдруг взбрело тикать? Слушайте, Игорь Вениаминович, – поинтересовался Оршанский, – а как же ее в трейлере не нашли? При мне же туда человека четыре ввалилось, а там, – он оглядел скромное жилище клоуна, – особо спрятаться негде.

– Ну, знаешь, – гордо ответил старый клоун, – в цирковой профессии тоже есть свои определенные преимущества. Но дело не в этом. Как вся эта петрушка с досмотром закончилась, так больше ее никто и не видел.

– Постойте-постойте, – перебил его Александр, – это что же получается? Сидела-сидела в трейлере этого Жозеффи, а потом исчезла?

– Выходит, что так, – согласился Игорь Вениаминович, – и даже больше того скажу – Вольдемар сегодня на вечернем представлении выступал без своей ассистентки.

– Как это? – не поверил журналист.

– Ну, урезал программу, – пояснил старый клоун, – выбросил некоторые номера…

– Да я не об иллюзионисте говорю, – занервничал Оршанский, – лично мне он сто лет в обед нужен. Я об Изольде. Что же он говорит? Ведь из его же трейлера пропала!

– А ничего и не говорит, – дернул плечами циркач, – его же вместе с тобой в полицейский участок загребли, так?

– Ну, – подтвердил Александр.

– Вот. А когда вернулся, говорит, – продолжал клоун, – в трейлере уже никого не было. И куда она подевалась – не знает. Может, пустилась во все тяжкие, предалась, так сказать, разврату…

– Чушь собачья! – возмутился Александр.

– Чушь-то чушь, а только что ему остается? Это ведь его ассистентка, значит, ему и отвечать, – пояснил Игорь Вениаминович, – и за поведение, и за срыв программы. Вот он и будет сейчас вешать на нее всех собак. Мол, оказалась морально неустойчивая, впервые в жизни увидела западные прелести и поддалась соблазнам, стала пить, гулять направо и налево. Сделает из нее крайнюю. Не ему же быть козлом отпущения. Давай-ка еще бутылочку возьмем? – предложил старый клоун, поскольку вино быстро закончилось. – Хороший портвешок. «Commandaria», – прочитал он название вина, – надо будет прихватить с собой пол-ящичка.

– А вдруг она пошла на пляж и утонула? – Александр предположил самое худшее. – Что тогда?

– Тогда это меняет дело, – пояснил циркач, – тогда она останется в нашей памяти как морально устойчивый гражданин и истинный патриот своей родины.

– Да ну вас, – отмахнулся от собеседника Оршанский, – вам бы все шутить.

– Профессия такая, – печально вздохнул клоун, – хотя жизнь совсем другая.

– Извините, Игорь Вениаминович, – Александр встал и засобирался, – но сегодня я вам компанию не составлю. Разве что немного попозже.

– А ты куда? – поинтересовался артист. – Изольду, что ли, искать? Так где ты ее сейчас найдешь?

– Изольдой я займусь чуть попозже, а сейчас мне надо сходить в другое место.

– Правильно, – поддержал его старый клоун, – одна пропала – другая есть. Эта пропадет – та найдется. Ты хоть помнишь, где Гогоберидзе-то живет? Сам дорогу найдешь?

– Да ну вас, – досадливо махнул рукой Оршанский, – вам бы все потешаться. – И, не дожидаясь очередной шутовской колкости, он вышел под темнеющее вечернее небо Лимассола.

Глава 33

Насчет того, что одна пропала – другая есть, эта пропадет – та найдется, старый циркач, конечно, был не прав, и к Веронике Гогоберидзе Александр пошел вовсе не потому, что Изольда Гальчевская пропала. Оршанский всего-навсего хотел поблагодарить девушку за то, что она помогла ему выбраться из кипрской тюрьмы. В том, что к его освобождению приложила руку воздушная гимнастка, сомневаться не приходилось. Ни Игорь Вениаминович, ни цирковая администрация в этом не участвовали. Да и какое к ним отношение имеет московский журналист? Изольда пропала, и тоже не могла ему помочь. Оставалась только Вероника. Кроме нее, у Александра здесь не было никаких знакомых. Как девушке удалось это сделать – Оршанский не знал. Может, сумела убедить полицейских, а может, заручилась поддержкой какого-нибудь своего знакомого адвоката. Как-никак она здесь прожила уже больше года, вполне вероятно, что за это время у нее появились друзья из местных жителей. Должна же она была чем-то заниматься, когда сезон выступлений заканчивался? Не сиднем же она сидела в это время в своем гостиничном номере, никуда не выходя и ни с кем не общаясь? А в то, что Оршанского отпустили просто так, как по мановению волшебной палочки, Александр не верил. Менты – они везде одинаковые, только называются по-разному. И загреметь в тюрьму легко, а вот выбраться оттуда…

Размышляя таким образом, Оршанский оказался у знакомого отеля, ставшего для него уже почти родным. И снова, уже в третий раз за сутки, журналист остановился у дверей номера Вероники. Однако, сам не зная почему, сразу не постучал, а, как и в прошлый раз, опасливо осмотрел гостиничный коридор и внимательно прислушался к звукам, которые доносились из номера.

Судя по всему, с Вероникой, в отличие от Изольды, все было в полном порядке. Из номера доносилась зажигательная музыка, слышно было, как девушка ходит и, как показалось журналисту, даже пританцовывает. Александр порадовался, что дело так быстро пошло на поправку и громко, не стесняясь, постучал.

– Кто там? – донесся из-за двери встревоженный девичий голос. – Я никого не жду.

– Это я, Вероника, – откликнулся Оршанский, – Александр.

Наступила секундная пауза, музыка притихла, послышались приближающиеся шаги, и через секунду дверь открылась.

– Входи, – дружелюбно пригласила его Вероника и двинулась в глубь комнаты, сильно прихрамывая.

– А мне послышалось, – удивился журналист, – что с твоей ногой все в порядке, ходишь уже почти нормально. Я так обрадовался за тебя, и вдруг на тебе…