Книга Любовь Жигана - Сергей Зверев

Те двое, что курили у подъезда, оказались вдруг у самой двери. Едва вышел третий парень с пистолетом в руке, как они одновременно бросились на него и залитого кровью мускулистого и мгновенно свалили их на землю. Действовали они настолько профессионально, что у Константина развеялись все сомнения.

На этот раз – точно ФСБ!

«Хмырь» пытался скрыться, пока вязали его сообщников, но один из фээсбэшников что-то крикнул ему в спину, и тот покорно вернулся обратно.

Больше дожидаться было нечего. На этот раз Константина по непонятным для него причинам отпустили. Скорее всего потому, что его преследователи интересовали ФСБ больше, чем он сам.

Но никто не мог гарантировать, что в следующий раз их интерес не будет направлен именно на него, потому что он должен был быть направлен на него уже сейчас. Эти люди вели себя нелогично.

Не стоило искушать судьбу.

Глава 16

Генерал Утин был доволен. Операция по разгрому резиденции Чернышевского прошла успешно. Его оперативная служба вычислила расположение базы Чернышевского в Подмосковье всего несколько дней назад.

А сегодня ему доложили, что база полностью уничтожена вместе со всем самым современным оборудованием, сотрудниками и взводом охраны. Несколько человек сумели уйти, и среди них тот, кто интересовал его больше других, – сам Чернышевский. Но это не слишком огорчило Утина.

От своего конкурента-противника он, можно сказать, избавился. Теперь тому не скоро удастся воссоздать подразделение разведки. Хотя бы потому, что это требует больших денег, а московские «паханы» не любят доверять деньги тем, кто не умеет ими правильно распорядиться. И стараются от таких избавиться.

Если Чернышевский и вылезет теперь на поверхность, то это будет еще не скоро. А Утин тем временем закончит перестройку своей Конторы, и у него будет чем ответить на новую активность московского криминалитета. Серьезно ответить.

Эту схватку он выиграл и прежде всего потому, что выбрал правильную тактику, создал у Чернышевского впечатление, что признает его за равноправного соперника, а сам готовил исподволь операцию по его ликвидации. Обыграл его как начинающего.

На фоне этой новости сообщение о том, что задержаны трое из людей Чернышевского, охотившихся за Константином Панфиловым, прошло почти незамеченным. Утин не сразу даже вспомнил, о ком идет речь. А вспомнив, поинтересовался, задержан ли сам Панфилов?

Но начальник оперативной службы доложил, что, согласно приказу самого генерала, Панфилову позволили уйти, так как было распоряжение его не трогать, а сосредоточить все внимание на его преследователях.

Впрочем, эта новость не слишком испортила Утину хорошее настроение. Куда, в самом деле, денется этот Панфилов? Судя по его поведению, по тому, что он постарался «обрубить концы», изменить свою внешность, у него есть желание прочно залечь на дно. А раз так, то вряд ли можно ожидать от него какой-либо активности. Утин был почти уверен, что Панфилов больше не доставит ему неприятностей.

И все же он отдал приказ о его задержании, разрешив применять весь комплекс обычных в таких случаях оперативных методов.

Оперативная служба быстро изучила имеющиеся в ее распоряжении возможности и пришла к выводу, что предпринять можно всего одну значимую акцию – арестовать любовницу Панфилова, которая наверняка должна знать его местопребывание, и «дожать» ее на допросах.

Она должна будет сообщить, где скрывается сейчас Константин Панфилов. Допросы в ФСБ ведут очень квалифицированные следователи.

Две опергруппы тотчас выехали на задержание. Одна – по домашнему адресу Натальи Сергеевны Сазоновой – ее, кстати, возглавил капитан Сазонов, который очень много иронизировал по поводу того, что подозреваемая оказалась его однофамилицей, вторая группа – в квартиру, где та жила в последнее время, снятую на имя Кирилла Потапова…

Константин бродил по Москве, не находя себе места. Он вновь и вновь убеждался, что совершил ошибку, позволив Наташе остаться в его квартире.

Им нужно было уходить вместе. Ее наверняка задержат и будут допытываться, откуда у нее появился его портрет и кем он нарисован, что она знает о Панфилове и где сейчас он сам. Это может оказаться для нее слишком тяжелым испытанием.

Наташа и без всех этих неприятностей последнее время была очень не уверена в себе. А бегство Константина, который фактически бросил ее одну, может совсем разрушить ее веру в собственные силы. Следователи ФСБ могут сломать Наташу психологически.

Панфилов злился на себя, на свою судьбу и никак не мог найти выход из создавшейся ситуации.

Ему пришло наконец в голову, что Наташе могут предъявить обвинение в укрывательстве преступника. В его, Панфилова, укрывательстве. Дико, конечно, звучит, но в прокуратуре сидят такие казуисты, что и похлеще выдумать могут. А Наташа и в самом деле ничего о нем сейчас не знает.

Она будет молчать, а это следователи вполне могут расценить, как сокрытие важной для следствия информации об опасном преступнике. Это уже статья.

Наташа – в зоне? Бред! Она там просто не выживет. Этого просто не может быть. Константин вдруг отчетливо понял, что может! Очень даже может!

Может, и этот бред стать реальностью в этой бредовой жизни, где все вывернуто наизнанку. Наташе действительно грозит обвинение, которое очень легко довести до суда. И впаять ей несколько лет отсидки.

Панфилов остановился и в растерянности огляделся по сторонам.

Что же делать? Как спасти Наташу от того кошмара, который ей грозит?

Не вполне отдавая себе отчет, что он делает, Константин шел по улице, и глаза его перебегали с одного прохожего на другого. Он кого-то искал, хотя и не мог бы ответить самому себе, кого именно.

Он шел по Садовому кольцу и не понимал толком – в голове у него шумит или это шум от проносящихся мимо него машин?

У Курского вокзала он свернул направо, ближе к зданию вокзала, и тут же уперся взглядом в патрульную милицейскую группу, сидевшую в «канарейке» с раскрытыми настежь дверцами.

Константин подошел вплотную к сидящим в ней милиционерам и остановился перед ними, совершенно не понимая, что делать ему дальше.

– Тебе чего? – спросил его молодой сержант, ковыряя в зубах спичкой. – Заблудился, что ли? Это тебе, брат, не деревня. Это – Москва!

Сидевший на месте водителя милиционер постарше, погоны которого Константин не рассмотрел, сказал нарочито строго, сдвинув для важности брови:

– А ну-ка предъяви свой паспорт! У тебя регистрация есть?

– Арестуйте меня, – сказал Константин неожиданно для самого себя.

– Чего? – удивился молодой. – Арестовать? За каким же это хреном?

– Погоди, Синицын! – оборвал его тот, что постарше. – Не видишь, не в себе он. А ну-ка иди сюда! – приказал он Константину, выпрыгивая из машины. – Оружие есть?