Книга Моя двойная жизнь - Джанетт Рэллисон

не были занимательной темой. Это уже случалось много раз. Кроме того, папарацци не могли сделать много новых фотографий Кари с Майклом. Только не тогда, когда она была занята работой над новым альбомом и репетициями для мегаконцерта.

Два дня спустя, когда я приехала домой к Гранту, он передал мне номер «National Enquirer». Я посмотрела на боковой заголовок и прочитала «Кари и Майкл воссоединились!», и у меня пересохло во рту.

Я умудрилась пожать плечами и передала журнал обратно.

— На первой полосе я, а не реалити-шоу и инопланетяне. Круто.

Он не улыбнулся. Вместо этого он опустил подбородок.

— Почему пресса продолжает утверждать, что ты вернулась к Майклу?

Я выдавила улыбку.

— Ну, National Enquirer знаменит своими неточностями. Кстати, а как продвигаются твои планы порабощения мира?

Я пыталась скользнуть к нему в объятия и поцеловать его, но он положил ладони мне на плечи и держал на расстоянии вытянутой руки. Его голубые глаза были затуманены подозрениями:

— Ты же не встречаешься с нами обоими, да?

— Нет, — но в его глазах все еще была тень.

Мне внезапно стало тяжело смотреть на него. Я уставилась на надпись на его футболке, на его шею, на изгиб его плеча. И даже тогда я чувствовала тяжесть его взгляда всем сердцем.

Это был конец. Я должна была сказать ему правду, и немедленно.

Я позволила своим рукам упасть и сложила их на груди, чтобы они не тряслись.

— Дело вот в чем. Мне жаль, что я не сказала тебе раньше, но я не та, кто ты думаешь. Я не Кари Кингсли. Я на самом деле… её… хм… — как я могла об этом сказать? — Я её сводная сестра из Западной Вирджинии, о которой никто не знает.

Он закатил глаза.

— Очень смешно.

— Совсем нет. Она встречается с Майклом, а я встречаюсь с тобой, и так оказалось, что мы выглядим одинаково. Ну, это не совсем совпадение, потому что она сделала пластическую операцию на носу, чтобы выглядеть как я.

— Ладно-ладно. Ты доказала свои слова. На первый раз я тебе поверю, — он наклонился и поцеловал меня, а я обдумывала, что делать дальше. Это прошло не так, как я ожидала. Однако стоять в его объятиях и целовать его было гораздо лучше, чем реакция, которой я боялась.

Наконец, он отступил от меня, но продолжал держать меня за руку по пути в гостиную. Его дом не был таким большим и роскошным, как у Кари, и он едва ли украсил его. Гостиная по большей части состояла из дивана, телевизора с большим экраном и черного рояля.

Мы сели на диван, всё еще держась за руки. Я надеялась, что он не будет развивать эту тему. Я просто надеялась, что этого хватит еще на две недели, оставшиеся до концерта отца, и потом я расскажу Гранту всё.

Грант обхватил меня рукой за плечи и лениво провел пальцами по кончикам моих волос.

— Мы должны подумать над тем, чтобы рассказать людям и наших отношениях.

— Зачем?

— Потому что тогда моя группа не будет думать, что я сочиняю насчет того, что встречаюсь с тобой и члены моей семьи не будут заезжать, чтобы дать мне журналы с тем, чтобы я был в курсе личной жизни моей девушки.

Слова «моя девушка» ошарашили меня на несколько секунд и я просто смотрела на него.

— Я знаю, что у нас не будет ни минуты покоя, когда папарацци узнают, что мы вместе, — сказал он. — Но они рано или поздно всё равно узнают.

— Пусть будет поздно.

Он продолжал водить пальцами по моим волосам.

— Это будет хорошей рекламой для твоего следующего альбома. Мы с тобой будем на фотографиях на каждом журнале в каждом магазине и киоске в Америке.

У меня перехватило дыхание. Если папарацци узнают, что я, что Кари, встречалась с Грантом, когда должны была встречаться с Майклом, моё лицо действительно могло появиться на всех журнальных обложках страны. И если так случится, смогут ли люди отличить меня от Кари? Узнают ли меня в родном городе?

Грант отклонился от меня, на его губах появилась внезапная улыбка.

— Я не хотел давать тебе сейчас это, но думаю, что отдам, — он встал, подошел к роялю и вернулся с несколькими листами нотной бумаги. — Я собирался подождать, пока не закончу. Мне надо поработать над некоторыми шероховатостями, но ты поймешь главную мысль.

Он передал мне листы. Это была песня, которую он сочинил, она называлась «Второй шанс для первых впечатлений».

Ноты, написанные карандашом на бумаге, ничего для меня не значили — я не могла читать их глазами — но я видела, что стихи разделены на партии. Он написал песню, которую нужно петь дуэтом. Моя абсолютная паника шла в разрез с милыми словами, которые он написал:

«Если бы я поверил, что это правда, я бы упустил твою любовь».

Он любил меня? Это просто запоминающаяся строчка, или он действительно хотел это сказать?

— Тебе нравится? — спросил он.

— Очень.

На его лице появилась улыбка, освещая его глаза.

— Я надеялся, что ты так скажешь. Давай прямо сейчас начнем репетировать.

Он взял меня за руку, пытаясь потащить меня в сторону пианино, но я оставалась сидеть на диване.

— Не сейчас, — в ту же секунду, когда я спою ему хоть одну ноту, он поймет, что это не голос Кари. Я пыталась придумать хорошее оправдание для отказа. — Я никогда не смешиваю бизнес с удовольствием или работу с романтическими отношениями, или пение и поцелуи со своим парнем на диване.

Мой парень. Мне нравилось это слово и он не вздрогнул, когда я произнесла его. Мой парень. Грант Делрей был моим парнем. Я хотела сказать это еще несколько раз, просто чтобы почувствовать вкус этих слов во рту.

— У мня нет таких правил, — сказал он, и, не отводя от меня взгляд, он спел первый куплет песни. Если там и были какие-то шероховатости, как он утверждал, я не заметила. Я слышала только его гипнотически прекрасный голос, окружающий меня. В ту секунду у меня не было большего желания, чем петь вместе с ним.

Я найду какой-нибудь способ спеть с ним дуэтом, придумаю оправдание своему изменившемуся голосу. Он наклонился и его губы нашли мои, и никто из нас ничего не говорил несколько минут.

* * *

Отвозя меня обратно на Родео Драйв, Грант сказал мне, что пришлет мне по почте запись нашей песни, чтобы я могла репетировать. Я ничего не ответило. Моё