Книга Несущий Свет - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно его белый в яблоках вскинул голову и заржал, ловя воздух мягкими ноздрями. И тут же, совсем рядом, послышалось ответное ржание – чья-то кобыла была спрятана где-то в густых деревьях, окружавших дом…
Карабин мгновенно оказался в руках. Секунда – и Ростислав отскочил в сторону, вслушиваясь в обманчивую тишину. Если здесь все-таки засада, сейчас враги должны себя обнаружить: не глухие же они в самом деле! Ржание послышалось вновь, и тут откуда-то со стороны мертвой часовни донесся звук шагов. Арцеулов удивился: неизвестный шел спокойно, словно не ждал для себя беды.
Шаги прозвучали возле крыльца, и лунный свет упал на человеческую фигуру. Перед ним был враг: высокий конический шлем, прозванный «богатыркой», считался последней новинкой в красных частях. Секунда – и неизвестный уже был на прицеле.
Человек в «богатырке» прошел мимо крыльца и стал приближаться к тому месту, где был привязан белый в яблоках. Конь еще раз заржал, красноармеец внимательно вслушался и зашагал быстрее.
Арцеулов положил палец на спусковой крючок, но спешить не стал. Этот, в суконном шлеме, казался странно знакомым. Но этого не могло быть! Таких совпадений не бывает!
– Эй, беляк! Хватит прятаться, чердынь-калуга!
Красный командир Косухин стоял освещенный серебристым светом луны и внимательно прислушивался. Карабин висел за спиной, рука сжимала тяжелый маузер – осторожности Степа не терял. Арцеулов переступил с ноги на ногу – и Косухин тут же резко повернулся. Свет упал на лицо, и Ростислав поразился. Казалось, Косухин успел постареть на много лет. Резкие складки рассекли щеки, на лбу обозначились морщины. Степа вполне мог сойти за тридцатилетнего, побитого жизнью человека, а не за молодого парня, которому было еле-еле за двадцать. Мертвенный лунный свет сыграл невеселую шутку с красным командиром, добавив непрошенные годы.
– Да ладно, Арцеулов, чего прячешься? – в голосе Косухина слышалось нетерпение и почему-то страх.
Ростислав закинул ненужный карабин за плечо:
– Добрый вечер, Степан!
И тут же ствол маузера резко рванулся: оружие смотрело прямо в лицо:
– А ну погодь!.. Стой, где стоишь, чердынь-калуга!
Уж чего, а этого Арцеулов не ожидал. Он даже не успел обидеться – он растерялся. Конечно, Степан – командир «рачьей-собачьей», но все же…
– Ты, Ростислав, погодь… – повторил Степа. – Ты… это, скажи сначала…
И тут Арцеулов понял: классовая бдительность здесь ни при чем.
– Со мной все в порядке. Я – живой. Перекреститься что ли, чтоб поверили?
Ствол маузера дрогнул, Косухин с силой провел рукой по лицу:
– Извиняй, подполковник. Напугал ты меня. То ночью являешься… То сейчас, словно приведение, чердынь-калуга!
– Это луна! – Арцеулов облегченно вздохнул и даже засмеялся. – У вас тоже вид, признаться…
Смех окончательно успокоил Степу. Его рука оказалась горячей – Арцеулов успел почувствовать бешеное биение пульса.
– Извиняй, – Степа долго доставал пачку папирос и несколько раз щелкал непослушной зажигалкой. – Знаешь, увидел тебя вчера ночью!.. Ведь чего я подумал?..
– Жалко стало? – не удержался, чтоб не съязвить, Ростислав.
– А, иди ты! Насмотрелся тут…
Арцеулову вдруг представилось, что он сам увидел ночью что-то подобное – призрак, назначавший свидание в заброшенном имении! Но ведь Косухин пришел – не побоялся…
– Вы один?
Степа дернул плечами:
– Еле сбег! Тут наступление на носу…
Он сбился, сообразив, что сболтнул лишнее. Ростислав совсем развеселился. Перепуганный Степа как-то не вязался с образом вершителя людских судеб. Нормальный парень, симпатичный, только краснопузый…
– Вы меня уже второй раз предупреждаете. Помните, в Александровске, перед атакой? Если бы не вы, Степан, то сегодня сюда точно заглянуло бы приведение.
– В Александровске? – Косухин затоптал окурок и пожал плечами. – Ты, Ростислав, не путай. Ничего я тебя не предупреждал! Померещилось тебе…
Странно, Степа явно не лукавил. Похоже, он просто забыл – как забыл о фляге воды, когда-то оставленной на берегу Белой.
– Я получил письмо от Валюженича. Правда, не все понял. Что с Наташей? И при чем тут перстень?..
Они не спеша направились к крыльцу. Арцеулов щелкнул зажигалкой, освещая циферблат. До полуночи время еще было.
Степа рассказывал неохотно, словно что-то его сдерживало. Арцеулов слушал молча, лишь иногда покачивая головой.
– Жалко Наталью Федоровну, – Ростислав невольно вздохнул. – Может, врачи все же помогут? Ведь амнезию лечат!
– Может…
Прозвучало невесело. Арцеулов не стал переспрашивать, пытаясь осмыслить услышанное. Итак, краснопузый доложил о «Мономахе». Значит, приказ, полученный от Адмирала, выполнен – не странно ли? – не им, а все тем же Степой. Истории с перстнем Ростислав не придал особого значения, решив, что у Косухина разыгрались нервы. Мало ли на свете похожих безделушек! А в Бриарея и вовсе не поверил, но смолчал, не желая обижать краснопузого. Арцеулов знал: во время боя порой мерещится нечто совершенно несусветное.
– Значит, своим не рассказали?
– Не рассказал, – Степа вздохнул. – Так… ну, получилось…
Арцеулов решил не уточнять. Косухин поступил правильно, и не стоило доискиваться подробностей.
– Ты думаешь, я трус, чердынь-калуга? – Степа резко повернулся, в голосе прозвучала боль. – Думаешь, струсил, да?
– Не думаю, – ладонь Арцеулова мягко коснулась Степиного плеча. – Вы поступили абсолютно верно. Признаться, я опасался другого…
– Они же все знали! – Косухин дернул плечом. – Понимаешь, все знали!
Расспрашивать не тянуло. Чтоб замять разговор, Ростислав в двух словах сообщил о том, как пытался поговорить с ним прошлой ночью.
– Ну, я теперь понял, – кивнул Косухин. – Сома дэви! Мне Карно так и говорил, что мы теперь можем всякие фокусы устраивать.
– Это не фокусы, Степан.
– Вижу, что не фокусы. Ладно, ты чего меня сюда вызвал? Дело у тебя в Безбаховке, что ли?
Теперь уже предстояло думать Ростиславу. Заодно можно было и кое-что уточнить.
– Старика помните? В пещере у Челкеля?
– Так ты его встретил? – Косухин, хмыкнув, недоверчиво взглянул на Арцеулова. – Откуда ж он здесь взялся?
– Значит, вы его больше не видели?
– Откуда? Скажешь еще!
Все стало ясно. Никто Степану ничего не поручал. Или бестолковый Косухин попросту ничего не понял.
– В полночь нам должны передать что-то важное, – про «тень» и все прочее он решил не говорить. – По-моему, это как-то касается Шекар-Гомпа.
