Книга Желание или защита - Лия Бруннер

меня удивить, когда она переворачивает руку и переплетает наши пальцы. От прикосновения наших рук по всему моему телу растекается приятное тепло. Я словно испытываю дежавю. Будто бы я видел эту девушку, этот вечер, эту жизнь во сне, в самой потаенной мечте, и она наконец сбылась.

– Я хотел сделать это еще вчера вечером на игре, – шепчу я.

– Что именно?

– Взять тебя за руку.

Глава 23

Энди

Я могла бы днями сидеть вот так рядом с Митчем и держать его за руку. Его взгляд полон нежности, и я таю от каждого его трепетного прикосновения. Но в то же время он делает это с таким напором, под которым невозможно устоять. Чего и следовало ожидать: Митч вкладывает энергию во все, что делает.

Но больше всего меня поражает то, что он проявляет свою пылкую натуру даже просто взяв меня за руку.

Я сражена.

В конце концов Митч отпускает мою ладонь и говорит, что пора приступить к ужину. Отсутствие его крепкой хватки ощущается как потеря конечности. Мне было так хорошо.

Суп и сэндвичи оказываются не только аппетитными, но и очень вкусными. И тут я замечаю, что панини Митча просто ломится от индейки. Мяса там, наверное, раза в три больше, чем в моем.

– Боже, ты что, попросил мяса побольше? Как это вообще помещается у тебя во рту?

Митч чуть не подавился, услышав мой комментарий. Он отпивает воды, пытаясь не кашлять, и несколько раз ударяет себя в грудь кулаком.

– Я заказал тройную порцию мяса. Каждый день мне нужно потреблять определенное количество белка. Благодаря этому я наращиваю мышечную массу и заряжаюсь энергией для тренировок и игр.

Я демонстративно оглядываю его с головы до ног.

– Да, тебе‐то уж точно не помешает набрать массу, ты такой щуплый. Как тебя еще ветром не унесло?

Митч намеренно опускает взгляд на мои ноги, обтянутые джинсами, а затем вновь поднимает глаза на меня.

– Я просто пытаюсь от тебя не отставать. Нельзя, чтобы твои бедра были сильнее моих.

– Митчелл Андерсон, – говорю я с нарочито фальшивым южным акцентом, растягивая каждое слово. – И часто вы заглядываетесь на мои бедра?

Митч на мгновение закрывает глаза, будто пытаясь сдержать раздражение.

– Зови меня просто Митч. – Он снова опускает взгляд на мои ноги: – И да, частенько.

От этих слов меня бросает в жар.

– У тебя тоже впечатляющие ноги, – отвечаю я.

Он делает вид, что шокирован. Как же я обожаю его саркастичный тон.

– Энди Даунсби, ты что, только что сделала мне комплимент?

– Да, да. Не привыкай.

– Поздно, я уже привык, – самодовольно говорит он. – Продолжай осыпать меня комплиментами. В конце концов, это меньшее, что ты можешь сделать, чтобы загладить свою вину. Я все еще помню, как ты назвала меня самым уродливым игроком «Иглз».

– Извини, я хотела сказать не «самый уродливый», а «самый ворчливый».

Прекрасные губы Митча медленно растягиваются в озорной улыбке. Это так завораживает. Он наклоняется ближе ко мне. Теперь его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. Я из последних сил держусь, чтобы не опустить взгляд на его губы.

Затем он шепчет:

– Думаю, тебе нравятся ворчливые парни.

Митч мучительно медленно наклоняется еще ближе. Еще чуть‐чуть и произойдет то, к чему все идет целый месяц. Я не решаюсь его остановить, не в силах лишить себя наслаждения. Митч медлит, давая мне шанс оставить все, как есть. Не дать ему прижаться своими губами к моим. Но даже если бы я хотела ему помешать, у меня бы не вышло.

А затем он поворачивается ко мне и целует меня. Мои коленки зажаты между его ног. Его сильные бедра греют и чуть сжимают мои, и от этого я чувствую себя под его защитой. Одной рукой Митч касается моей талии, а другой нежно поглаживает мою шею. Его горячие и мягкие губы так идеально контрастируют с жесткой бородой и грубыми руками на моей коже. Я двигаюсь на самый край стула, стараясь прильнуть как можно ближе. По движению его рук я понимаю, что он так же отчаянно пытается получить как можно больше. Митч аккуратно проникает мне под кофту, проходясь своими большими пальцами по впадинке на моей талии. Как хорошо, что существуют короткие кофточки.

Наши губы слились воедино, будто мы знаем друг друга всю жизнь. Но у меня еще ни с кем такого не было. Наш первый поцелуй такой бережный, и в то же время крайне отчаянный. Рука Митча скользит вверх по моей шее, поднимаясь к затылку. Обычно мне не нравится, когда кто‐то трогает мои волосы. Но, когда это делает Митч, этого хочется только больше. Его ласковые щекочущие прикосновения не просто успокаивают, они что‐то пробуждают во мне.

Затем он отстраняется ровно настолько, чтобы я смогла увидеть его прищуренные озорные карие глаза, и шепчет:

– Это даже лучше, чем я себе представлял.

Ничего не ответив, я хватаю его черную футболку и притягиваю его к себе, вовлекая в еще один поцелуй. Я прижимаю ладони к его широкой, сильной груди и стараюсь прочувствовать каждый мускул. Я провожу ими вниз, желая убедиться, что его пресс такой же рельефный, как я себе представляла, но его руки нежно обхватывают мои, и я чувствую, как он улыбается мне в губы.

– Ты что, пытаешься меня раздеть?

– Ну пожалуйста, я просто хочу потрогать твой пресс, – протяжно прошу его я.

– Я для тебя просто кусок мяса, Блонди?

В ответ я хнычу:

– Да. Знаешь, девушкам вообще‐то тоже нужен белок.

Я чувствую, как тело Митча содрогается от смеха. Он всячески пытается удержаться, но у него не получается. Его громкий смех как бальзам на душу. Смешить Митча «Машину» Андерсона мне никогда не надоест. Я ценю эту суперспособность, прекрасно понимая, что больше это никому неподвластно.

Наконец успокоившись, он качает головой.

– Никогда не знаю наверняка, что ты можешь сказать.

– Разве это не здорово? Со мной тебе никогда не будет скучно, Митч Андерсон.

Он собирается что‐то сказать, но в этот момент в моем заднем кармане звонит телефон. По рингтону я понимаю, что это Ронда. Я бросаю на Митча извиняющийся взгляд, затем достаю телефон и беру трубку.

– Привет, Ронда. Все нормально?

– Привет. Ноа стало плохо в ресторане, поэтому я отвезла его домой. Сейчас мы смотрим фильм и он старается пить побольше воды. Я просто хотела сообщить, чтобы ты знала, – говорит Ронда серьезным и обеспокоенным голосом.

– Вот черт. Думаешь, он отравился?

– Не могу сказать наверняка,