Книга Вопрос цены - Весела Костадинова

неосознанно, позволяла ему это делать. Погружаясь всё глубже, я не могла остановиться, словно оказалась в ловушке, из которой не было выхода.

И вот сейчас, лежа под ним, ощущая его тяжесть на своем теле, я наконец осознала, что путь назад закрыт. Я увязла по самое горло, и теперь выбор был только один: либо продолжать идти вперед и играть по его правилам, либо пытаться вырваться…

Но хотела ли я вырваться, вот в чем был вопрос.

Он пошевелился рядом со мной, поднимая голову. Скатился с меня и лег рядом, приподнявшись на локтях. Я лежала с закрытыми глазами, остро чувствуя каждое его движение. Знала, что он смотрит на меня, запоминая каждую черточку лица, поднимает руку и касается лба, отбрасывая с него рыжие пряди, гладит щеку, спускаясь по шее к груди.

Потом он поцеловал меня в лоб и поднялся.

Все так же не открывая глаз, я слышала, как он ходит по комнате, потом послышался звук льющейся воды. Все, похоже мне тоже пора собираться….

Но вставать категорически не хотелось. Тело, в отличие от головы, получило то, что хотело и не собиралось на этом останавливаться.

И все же я заставила себя подняться с кровати, встать, оглядываясь вокруг и собирая разбросанную одежду.

— Куда-то собралась? — тихо спросил Олег, выходя из ванной и вытирая мокрые черные волосы полотенцем.

— Домой, — устало ответила я, понимая, что просто падаю от усталости.

Олег подошел ко мне, забрал платье из рук и небрежно бросил на пол.

— Лив, нам обоим нужен отдых. Но пожалей меня и Николая, пожалуйста.

— Я уеду на такси, — вяло ответила я.

— Вот я про это и говорю. Если вызову сейчас Колю — он проклянет нас обоих, а если позволю уехать на такси — утром ты получишь озверевшего от психоза и недосыпа начальника. Согласись, оба варианта не фонтан.

Я устало смотрела на Олега, понимая, что его слова имели смысл. У меня не было сил спорить, и мысль о том, чтобы сейчас вызвать такси и ехать домой, казалась еще более изнуряющей, чем просто остаться здесь.

— Можешь остаться в этой комнате, — продолжал Олег, подходя ближе и поддерживая меня за плечи. — Или, если хочешь, в доме есть еще спальни.

Я взглянула на него и поняла, что, несмотря на все произошедшее, он действительно был прав. Моё тело и разум требовали отдыха, а мысль о том, что мне не нужно никуда идти прямо сейчас, была почти облегчением.

— Хорошо, — кивнула устало, — покажи, где можно лечь….

— Сходи в душ, Лив, и оставайся здесь. Я займу комнату напротив.

— Но… это твоя комната…

— Да какая разница, Лив, — он тоже устало улыбнулся. — Здесь все комнаты — мои.

Я устало кивнула и пошла в ванную, ощущая, как каждое движение дается с трудом. Вода помогла смыть часть напряжения и усталости, оставляя только пустоту и ощущение полного физического и эмоционального истощения. А из зеркала на меня смотрели усталые, пустые, но сытые глаза женщины, получившей то, в чем она так нуждалась. Когда я вернулась в комнату, Олег уже ушел, и всё, что осталось от его присутствия, — это легкий аромат его парфюма, белая футболка на кровати и тяжёлый воздух после того, что произошло.

Я села на край кровати, глядя на оставленное на полу платье. Внутри меня бушевала странная смесь облегчения и тревоги. Я чувствовала благодарность, что Олег правильно понял меня и оставил одну — мне нужно было личное пространство.

Накинув хлопковую футболку, теплую и мягкую, я свернулась клубочком на широкой кровати, укрывшись с головой одеялом. Закрыла глаза из которых непроизвольно покатились слезы. Хорошо, что он ушел, хорошо, что никто не видит постыдной слабости.

Слёзы текли по щекам, и я чувствовала, как с каждым выдохом уходит напряжение, накопившееся за последние дни. В темноте и тишине, скрытая одеялом, я позволила себе быть слабой — хотя бы на мгновение. Всё, что происходило за последние недели, казалось невыносимым грузом, и сейчас, одна в этой комнате, я наконец позволила себе ощутить всю тяжесть.

Постепенно слезы заменила слабость, переходящая в сон, сначала беспокойный, тревожный, а после…. После я уже ничего не чувствовала.

Спала я крепко и без сновидений, словно вырвавшись из хаоса собственной жизни в некий временный вакуум, где ничего не имело значения, кроме покоя.

И открыла глаза только по самой естественной из всех возможных причин.

Медленно приходя в себя, я оглядела комнату, пытаясь вспомнить, как здесь оказалась. Тихий свет фонаря за окном рассеивал мрак, а тишина дома казалась почти нереальной. Я лежала на широкой кровати, мягкое одеяло было укрыто вокруг меня. Чужой дом, чужие запахи, чужие звуки.

Села на кровати, ощущая противную слабость и ломоту в костях. Низ живота все еще ныл, напоминая, что все произошедшее сном не было. Но это ощущение было даже приятным. Протянула руку на тумбочку и посмотрела на часы на телефоне. Время показывало семь утра.

Я медленно опустила телефон на тумбочку и потянулась. В семь утра дом был всё ещё погружён в тишину, и это давало мне ощущение одиночества, которого я так остро нуждалась.

Вылезать из теплой кровати желания не было, однако естественные потребности брали свое. К тому же зудели глаза, достать линзы из которых ночью у меня не было сил и желания.

Я задержала взгляд на своем отражении в ванной, изучая синяки под глазами, за которые завтра Марик просто убьет меня, и припухшие губы, которые были как напоминание о прошлом вечере — о боли, страхе, а затем о той странной смеси страсти и сделок. В голове всё ещё не укладывалось, как быстро закрутились вокруг события.

По уму, мне сейчас нужно было быстро одеться и, пока Олег спит у себя, вызвать такси и уехать. Уехать подальше от этого человека, который открывал во мне такие глубинные вещи, о которых я и сама не догадывалась.

Тихий стон за дверями отвлек меня от размышлений. Я вздрогнула и прислушалась, стараясь понять, откуда исходит этот звук, не послышалось ли мне. Я замерла, прислушиваясь. Тихий стон повторился, доносился откуда-то из глубины дома, слишком реальный, чтобы его можно было списать на шумы или игру воображения. Внутри всё сжалось от тревоги. Кто это? Олег?

Ступая мягко, бесшумно, я открыла двери своей комнаты и вышла.

Стон раздался снова — уже более отчетливый, понятный, исходящий из комнаты напротив моей. Комнаты Олега. Рука сама собой потянулась к ручке, и я задержала дыхание, прислушиваясь снова. Стон стал громче, и в нём