Книга Подмастерье палача - Виктор Иванович Тюрин

что я успел узнать, то мне еще повезло, что я сходу попал в королевский город, где было подобие демократии, а не во владения графа или виконта, где процветали произвол и жестокость. Помимо привилегий и прав дворянства на земли, замки и крестьян, во Франции почему-то укоренилось убеждение, что дворянство обладало другой, более чистой, более благородной кровью, чем простой народ. Даже в этом эти господа считали, что стоят выше обычного человека, отсюда их высокомерие, презрение и гонор. До этого мне не приходилось напрямую сталкивался с дворянским сословием, но будучи наслышан о царивших здесь нравах и то, что они творят в своих землях, мне не хотелось просто так нарваться на грубость или получить по физиономии. Несмотря на отсутствие внешнего проявления неприязни, я решил не рисковать, а дождаться цели нашего поездки, а пока занялся оценкой личности дворянина. На нем был неяркий, но весьма добротный повседневный наряд богатого вельможи, соответствующий его возрасту, сорок-сорок пять лет. Из драгоценностей — ажурная золотая цепь на груди, перстень-печатка на пальце и золотые пряжки на башмаках. Перо на берете было заколото золотой застежкой в виде какой-то птицы. Ножны и рукоять его кинжала были украшены драгоценными камнями. Лицо обычное, ничем не примечательное, если не считать взгляда уверенного в себе человека. Его фигура начала заплывать жирком. Лицо слабо загорело, да и руки, похоже, больше привыкли держать перо, а не меч. Не воин. Скорее всего, придворный или королевский чиновник высокого ранга.

Выехав на центральную улицу города, мы направились в сторону главных ворот. Стоило нам к ним приблизиться, как городские стражники, стоило им увидеть скачущего Жака де Бомона, судорожно заметалась, разгоняя людей с его пути, что подтвердило мое предположение: чин у сеньора немалый. Люди, при виде усердия стражников, на всякий случай срывали шапки и низко кланялись незнакомцу, который продолжал скакать, ни на кого не обращая внимания.

"Может имеет отношение к королевскому двору? Тогда, где его пышная свита? Надеюсь, что ты, Клод Ватель, ничего не замышлял против короля? Если так, то сейчас меня везут в королевскую тюрьму. Да нет, на арест, как-то, не похоже. Тут что-то другое".

Пока я прокручивал в голове возможные варианты, мы успели проехать мост затем выехали на торговый тракт, но уже спустя лье свернули в сторону замка, стоявшему на фоне леса. Мне уже было известно, что недалеко от города находится несколько замков вельмож, в том числе и королевский, Плесси-ле-Тур. Спустя какое-то время, мы снова свернули возле часовни святого Губерта, покровителя охоты и рыбалки, и поскакали в направлении, видневшейся невдалеке, деревни, но не доехали, остановившись у постоялого двора. Перед двухэтажным домом бродили курицы, где-то хрюкала свинья, а у стены, в пыли, спал щенок. Не успели мы остановиться, как на пороге появился хозяин заведения. Он низко поклонился Жаку де Бомону, но при этом, к моему большому удивлению, не единым словом не заикнулся о высоких достоинствах своей кухни и комнат постоялого двора, как обычно делали хозяева подобных заведений.

"Конечно, я небольшой знаток местной жизни, но ведет он себя весьма странно. Стоит и не приглашает гостей, — мгновенно пронеслось у меня в голове. Загадок становилось все больше и мне это не нравилось. Дворянин, не слезая с лошади, небрежно бросил стражникам: — Ждите в таверне. Головой за парня отвечаете! Жюль!

Слуга, достав мелкую монету, бросил ее ближайшему к нему стражнику, который ловко ее поймал. После чего, развернув лошадей, дворянин с телохранителем ускакали, а хозяин, окинув нас взглядом, исчез за порогом.

Я знал, что в городе было подразделение конной стражи, которые патрулировали снаружи городских стен. Видно, стражники, оставленные меня охранять, были из этого отряда. Один из них, мужчина в возрасте, с сединой в волосах и носом пьяницы, второй — совсем молодой парень, с носом картошкой и наивным взглядом, явно недавно принятый на службу. Вот и сейчас, услышав приказ охранять меня, он, глядя меня, попытался изобразить бывалого воина, чем вызвал усмешку ветерана.

— Слезай, приятель, — предложил мне пожилой стражник. — Пойдем, пивка попьем.

Мы сели за стол у стены, после чего стражники заказали пиво. Спустя какое-то время я отметил, как хозяин постоялого двора, нет-нет, а бросит на меня косой взгляд. Нетрудно было догадаться, что он видел меня раньше, но при этом почему-то не подходил ко мне, а когда я решил сам к нему подойти, как меня остановил пожилой стражник: — Если ты по нужде парень, то мы идем с тобой.

— Нет. Хочу поговорить с хозяином таверны.

— Это еще зачем? Сказано сидеть, вот и сиди. Или ты еще хочешь пива?

— Нет.

— Тогда сиди.

— Дружище, а ты мне не скажешь: кто такой Жак де Бомон? — обратился я к ветерану.

— Ха! Да это… — неожиданно оживился молодой стражник.

— Заткнись, сосунок! — неожиданно рявкнул на него ветеран, оборвав паренька на полуслове, после чего повернулся ко мне. — А ты, парень, не задавай лишних вопросов. Пей лучше, пиво, пока у тебя есть такая возможность.

Мы сидели около часа, пока в зале не появился солдат. Он огляделся, затем махнул рукой стражникам: — Эй, вы! Ведите его на улицу.

Стоило нам выйти, как я сразу увидел телохранителя Жака де Бомона и незнакомца, сидевшего в седле с важным видом, в сопровождении двух солдат. Когда наши взгляды встретились, я увидел в его глазах ненависть и инстинктивно понял, что это мой враг. При виде меня он радостно оскалился, затем повелительно махнул рукой стражникам, чтобы те подвели меня к нему ближе.

— Давай, приятель, — негромко сказал мне пожилой стражник, легонько подталкивая меня в спину. Стоило мне подойти ближе, мой потенциальный враг, сидевший в седле, чуть наклонившись в мою сторону, несколько секунд вглядывался в меня. Это был худощавый человек, приблизительно тридцати пяти лет, с узким, хитрым лицом. Взгляд соответствовал его внешности. Злой, жесткий, цепкий. Он меня ненавидел и не собирался этого скрывать.

— Это хорошо, что ты не сдох, сучий потрох, — в его голосе даже не звучала, а клокотала злоба, но при этом он внимательно следил за моей реакцией на его слова.

Я промолчал, так как пока ничего не понимал, а значит, не было смысла что-то говорить или делать.

— Клод, говорят, тебя избили так, что ты растерял свои последние мозги? — сейчас в его голосе звучала злобная радость.

— Да, ваша милость, — я чуть склонил голову.

— Мне нравится твоя рабская покорность, Клод, — радостно оскалился мой враг, а затем повернулся к телохранителю. — Жюль, ты можешь ехать! Мы сами довезем его до