Книга Предатель выбирает один раз - Саша Фишер

как будто совершенно не удивились этой новости.

— По какому праву вы устроили стрельбу на улице?! — заорал кто-то из толпы.

— Да! У нас тихий город и свои нравы! Убирайтесь вон с нашей земли!

— Я хотел бы напомнить... — начал Шпатц как можно более спокойным тоном, но голос его потонул в криках толпы. Телохранитель справа направил ствол пистолета вверх и дважды нажал на курок. Крики мгновенно стихи. — Я хотел бы напомнить, что Шриенхоф — это часть Шварцланда, а вовсе не гордое независимое королевство. И что вы подчиняетесь нашим общим законам.

Толпа снова загомонила, но было заметно, что первоначальный агрессивный настрой был сбит. Все-таки, по большей части это были обычные зажиточные горожане. Может быть, полчаса назад они и были убеждены, что разорвут в клочья этого наглого верванта, посмевшего вмешиваться в их дела, но когда дошло до необходимости переть на огнестрельное оружие, праведный гнев изрядно поутих.

— Герр Ульфбраун? — Шпатц повернулся к управляющему.

— Ребятушки, вы бы расходились по домам, а? — сказал он, сложив руки на груди. — Промокли все уже под дождем. Мы здесь без вас разберемся...

— Они убили Иво! — крикнул кто-то из темноты.

— Так кто ж его заставлял натягивать на голову эту страхотень и пугать гостей города, а? — голос Ульфбрауна окреп. Он сделал шаг вперед. — Расшумелись они! Лучше тело приберите, надо завтра похоронить герра Ингваза по-людски. Давайте, расходитесь!

Слова управляющего окончательно остудили пыл толпы, она как-то сразу поредела. Остались только длинноволосый Одо, его отчим и Блазе, который появился одним из последних.

— А где доктор? — сказала Лисбет. — Мальчику нужна помощь!

И тут Шпатц тоже вспомнил, что когда началась эта суматоха, они бросили бесчувственное тело Клоса на крыльце больницы. Лисбет, растолкав локтями мужчин, бросилась к нему и снова начала колотить в дверь больницы.

— Герр Ульфбраун, кажется, нам с вами есть, что обсудить, — Шпатц ухватил управляющего за рукав как раз в тот момент, когда он сделал шаг в сторону своего особняка. Тот вздохнул, стянул с головы промокший насквозь ночной колпак и кивнул.

Шпатц прошел к столу в гостиной, не обращая внимание на мокрые следы, которые оставляли его ботинки. Выдвинул стул, сел и кивнул Ульфбрауну на стул напротив себя. Управляющий медленно пересек комнату, но остался стоять.

— Герр Ульфбраун, я правильно понимаю, что вас ничуть не удивило то, что Герр Гроссман — это кукла? — Шпатц пригладил мокрые волосы.

— Герр штамм Фогельзанг, я клянусь вам, что никогда даже не думал о... — управляющий присел на краешек стула и подался вперед.

— Сколько там вы управляете Шриенхофом? Семнадцать лет? — Шпатц иронично приподнял бровь. — Вы или круглый идиот, во что я не верю, или просто опять пытаетесь сочинить что-то правдоподобное. Давайте пропустим элементы допроса с пристрастием, и вы мне просто расскажете, что все это значит.

Ульфбраун молчал, разглядывая свои ладони. Шпатц внимательно наблюдал за его лицом, жалея, что не успел притащить вместе с собой Крамма, оставшегося на площади помогать с телом. Все-таки его анвальт понимал в допросах гораздо больше, а Шпатцу приходилось импровизировать и делать значительный и уверенный вид. С одной стороны одно только то, что пресловутый Герр Гроссман оказался куклой, придавало его позиции сил, с другой... С другой, управляющего надо было как-то загнать в угол наводящими вопросами, грамотно составлять которые Шпатц так и не научился. Так что ему оставалось только сверлить загрустившего Ульфбрауна взглядом и нетерпеливо постукивать ногтями по полированному дереву овального стола.

— Ладно, герр штамм Фогельзанг, — Ульфбраун поднял глаза. — Я знал, что Гроссман — это маскарад. Скажу больше, это когда-то даже я сам и придумал.

— Но зачем? — Шпатц постарался не показать, что он обрадовался тому, что управляющий перестал вилять и заговорил.

— Видите ли, герр штамм Фогельзанг, — Ульфбраун задумчиво почесал щеку. — Вы же видели тойфеля? Тогда, на ритуале?

— Блазе меня старательно убеждал, что это маска, — Шпатц слегка улыбнулся одними губами.

— Но мы же с вами знаем, что это не так, верно? — Ульфбраун ответил на улыбку, только более печально. — Как образованный человек вы точно знаете, кто это такой, верно?

Шпатц кивнул.

— Они пришли много лет назад, — управляющий снова опустил взгляд на свои руки. — И попросили о сделке. Мы позволим им жить в Заубервальде и будем снабжать продовольствием, а они помогут нам.

— В чем именно помогут? — Шпатц бросил взгляд в сторону лестницы. Ему показалось, что кто-то начал спускаться сверху, но остановился. Супруга? Или одна из дочерей?

— Мы очень старое поселение, герр штамм Фогельзанг, — продолжил Ульфбраун. — В давние времена у нас много лет был запрет на брак с чужаками. Доктор считает, что дело именно в этом. Женщины у нас рождаются нормальными. Сильными, здоровыми, могут иметь детей. А вот мальчики стали все чаще порчеными. Многие просто не доживали до отрочества. А те, что доживали, были бесплодными и могли вообще внезапно умереть. Тойфели сказали, что помогут. Каждый мальчик проходил два ритуала — один в раннем детстве, если доживал до трех лет, второй — когда становился мужчиной. Тойфель делал надрез напротив сердца и заливал туда какое-то свое зелье.

— Я был свидетелем именно этого ритуала? — спросил Шпатц.

— Нет, — Ульфбраун покачал головой. — Некоторых мальчиков тойфели помечали особым образом. Если они доживали до совершеннолетия, им вырезали сердца и хоронили с каменными. Нет-нет, это не человеческое жертвоприношение или что-то подобное. Просто они... как бы вам объяснить, герр штамм Фогельзанг... Это как носители заразной болезни. Которые не бесплодны, но если они произведут потомство, а они это, к сожалению, могут, то все их дети либо умрут, либо будут уродами, либо...

— Это вам виссены рассказали? — Шпатц подумал, что определенная логика в этом подходе, конечно, есть, но звучала эта история, скорее как одна из тех страшных сказок, на которые жаловался Крамм, когда они только приехали.

— Я понимаю, как это все звучит, герр штамм Фогельзанг, — Ульфбраун снова вздохнул. — Но это помогло нашему городу выжить. Мы перестали чахнуть и болеть, наши жители перестали выглядеть как бледная немочь.

— Я так понимаю, этот договор был заключен еще до войны? — спросил Шпатц.

— Да, около сорока лет назад, — Ульфбраун кивнул.

«Они