Книга Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая - Фарид Ахмеров

и управляемым моделям. Посмотрите на их спортивные результаты и модели. Познакомьтесь с тем, кто ближе географически. И после разговора с ними, начинайте действовать по плану товарища Ахмерова. И я бы рекомендовал базу для вашего нового КБ организовать в Ташкенте. Почему? Потом скажу.

За другим концом стола «площадку» держал Карапетян, Гарник Камоевич. Он рассказывал конструкторам, что в принципе, достичь скорости 600 километров в час особого труда не составляет. Нужно лишь воспользоваться приемом немцев или американцев. У немцев он, по мнению Карапетяна, называется «цвиллинг» у американцев «твин». Суть его в том, что берется два, на данный момент, более или менее, аэродинамически совершенных самолета (одномоторных) и соединяются параллельно в единую конструкцию. Немцы так сделали с Мессершмиттом 109, а американцы с Мустангом П-51. Скорость с 650 километров в час возросла до 700. Таким образом, если взять два И-16 и соединить их, можно, по мнению Гарника Камоевича, получить скорость за 500, и то лишь потому, что скорость И-16 не превышает 450 километров в час. При этом растёт аэродинамическое совершенство за счёт уменьшения удельной массы на единицу мощности и уменьшается удельное сопротивление, за счет роста размаха крыла и повышения жёсткости конструкции. Ещё есть способ, которым воспользовался наш бывший земляк, а ныне гражданин Северо-Американских Соединённых Штатов, господин Картвелли (в миру – Картвеллишвили).

Всем известно, что есть такой способ повышения мощности мотора, как наддув с помощью турбокомпрессора за счёт выхлопных газов. В 21-м веке этот приём будет применяться почти на всех автомобильных и тракторных двигателях. Но в 30-е годы, то есть, сейчас с этим большие трудности. Высокая температура выхлопных газов, энергия которых через турбину приводит в движение компрессор, нагнетающий дополнительный воздух в двигатель не даёт возможности использовать обыкновенные конструкционные материалы. Высокие обороты турбины и компрессора создают проблемы с точностью изготовления и прочностью деталей и узлов. Не решены вопросы смазки и охлаждения подшипниковых узлов. Так вот, Картвелли взял и разместил на своей машине П-47 «Тандерболт» турбокомпрессор не в одном узле с двигателем, а подальше от него, за кабину пилота. Это обошлось ему в лишние 300 килограмм массы машины, но зато выхлопные газы пока пройдут три с лишним метра пути до турбины, охлаждаются до приемлемой температуры, воздух спрессованый компрессором тоже охлаждается и повышается его плотность перед поступлением в двигатель. А так как машина П-47 – это тяжелый истребитель-бомбардировщик, лишние 300 килограммов, к его 6 500, погоды не делают. Зато мощность двигателя больше 2200 лошадиных сил.

Если бы Карапетян не сопровождал свою «лекцию» картинками на компьютере, наверное, будущие «светила» авиастроения не поверили бы ни единому слову товарища лектора по распространению.

- Вы ведь с товарищем подполковником служили в ПВО. – Снова с вопросами влез Сильванский, - как в ваше время решался вопрос с мишенями?

- Для проверки меткости Переносных Зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК типа «Стрела-2») и ствольных, типа «Шилка» - использовались снаряды от РСЗО БМ-13, или как у нас называют «Катюша». По одному снаряду могли стрелять целым взводом.

А для больших ЗРК типа «Куб» или «Круг» были специально разработанные КБ товарища Лавочкина простые радиоуправляемые модели. Они представляли из себя простейшие беспилотные планёры, размером чуть меньше МиГ-15, с реактивным двигателем того же самолета, выработавшим свой ресурс. Запускались со специальной катапульты. И в последний полёт.

Тем временем Климент Ефремович, увидев, что разговор смещается на узкоспециальные авиационные рельсы, поблагодарил хозяев в лице Ахмерова и засобирался к себе. Все присутствовавшие стоя проводили наркома. Николай Николаевич, как старший по возрасту и опыту в группе конструкторов, тоже предложил «светилам» покинуть гостеприимных хозяев. Почти все согласились, мол, с «ташкентскими» - хорошо, но пора и честь знать, а-то больше не пригласят. Лишь Сильванский сославшись на то, что он только сегодня с вокзала из Новосибирска, места в гостинице ещё не имеет, попросил приютить его, хотя бы до завтра.

«Вот навязался. “Дайте попить, а-то, так жрать хочется, что переночевать негде”», - подумал про себя подполковник, но ничего не сказал, а только поглядел на Гарника Камоевича.

- А что, пусть остаётся на ночь. Не прогонять же человека. – Карапетяну чем-то понравился этот молодой нахал.

- Вот и хорошо, бери его в свой кубрик. – Обрадовался Ахмеров. – Можешь даже усыновить его. Только не делай его сыном полка.

На этом ещё один хлопотный день в жизни института почти закончился.

Почти, потому что в это время товарищ Сталин предложил братанам Кагановичам вместе с ним сходить к потомкам, посмотреть из-за кого начался весь этот кипишь.

- За одно, может и покормят. Давно пора пообедать, но мы с вами пропустили время за нашими скорбными разговорами. Здесь недалеко.

Через пять минут вся делегация, к которой присоединился Лаврентий Павлович Берия, вошла в рабочую комнату института. За уже прибраном столом сидели Владимир Иванович и Фарид Алимжанович, и Левицкий подробно рассказывал о том, как ему удалось уговорить директоров станкостроительных заводов выделить помещения для института. Увидев входящих вождей полковник и подполковник молча встали по стойке смирно.

- Садитесь, пожалуйста, товарищи. Михаил Моисеевич, знакомьтесь – это наши потомки, присланные к нам для оказания помощи.

Причем, Сталин, говоря это, улыбался в усы. Потомки были старше любого из присутствующих, хотя и хорошо выглядели. Наркомы подошли ближе к столу и за руку поздоровались с каждым из них.

- Вот, Михаил Моисеевич, те люди, которые спасли тебя от самострела.

- Они, вообще, много кого сейчас спасают, - добавил свои «пять копеек» Лаврентий Павлович и было не совсем понятно, рад он этому или не очень.

- Спасибо, никогда не забуду, - протянув руку ещё раз Ахмерову, сказал Каганович-старший, - спасибо.

Только у Ахмерова от этого рукопожатия, не добавилось уверенности, что память Михаила Моисеевича – это хорошо.

- Товарищ Ахмеров, у вас сохранились копии ТТТ самолетов, которые сегодня получили конструкторы?

- Так точно, товарищ Сталин.

- Передайте, пожалуйста, товарищу наркому. Должности вашей вас никто не лишал, - обращаясь уже к Михаилу Моисеевичу, продолжил Иосиф Виссарионович, - поэтому, контроль выполнения этих ТТТ за вами, вашим наркоматом.

Все сели за стол и по просьбе Сталина, Левицкий снова рассказал свою «эпопею» с получением согласия.

- Ну, что же, согласие есть продукт непротивления сторон. Только где вы, товарищ Левицкий, возьмёте станки?