Книга Черные ножи 2 - Игорь Александрович Шенгальц

Благодарю за службу!

Это было не по уставу, но Петр Михайлович без всякого стеснения пожал генеральскую ладонь и ответил:

— Служу Родине!

Это тоже было не по уставу, но Родин сделал вид, что не заметил. Потом он повернулся к Алексею:

— Красноармеец Носов! Медаль «За боевые заслуги!»

Леша сиял, как начищенный пятак.

Дошла очередь и до меня.

— Младший лейтенант Буров… с вашими постоянными перемещениями документы долго искали вас. И лишь случайно попались мне на глаза вчерашним вечером.

Я напрягся, ожидая всякого. Неужели золотой ППШ? Вряд ли… а если вспомнить драку с летчиками, то лишь бы не в штрафбат, и то хорошо…

— Молчите? И правильно делаете! Вы знаете, что о вас написали в «Правде»?

О, боги и демоны! Только этого мне не хватало!

Леша недовольно всхрюкнул, поняв, что потерял свою сенсацию в мире журналистики. Но на его переживания в этой области мне было плевать.

— Понятия не имею, товарищ генерал-лейтенант!

— А надо бы знать… впрочем, вы находились на излечении, а потом сразу сюда…

— Так точно, не до газет мне было…

— Итак, Буров, а теперь давайте-ка приступим к вашему награждению. Боюсь, это будет долгий процесс…

Я напрягся.

— За доблесть и отвагу, проявленную в боях с немецко-фашисткими захватчиками, вам досрочно присваивается воинское звание лейтенант.

Он протянул мне погоны с двумя звездочками и крепко пожал руку.

Я ответил на рукопожатие, а потом вскинул руку к фуражке и отрапортовал:

— Служу Советскому Союзу, товарищ генерал!

Уф, кажется в этот раз повезло, и меня не завалили наградами.

Но тут Родин с иронией улыбнулся и требовательно протянул руку в сторону адъютанта. Тот быстро вложил в нее две красные коробочки.

— Смирно! — неожиданно серьезным голосом скомандовал генерал.

Все вокруг вытянулись в строевой стойке.

— За совершение исключительного воинского подвига, указом Президиума Верховного Совета СССР лейтенанту Бурову присваивается звание Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»!

Глава 16

Стремительно наступила осень. Причем, пришла она как-то внезапно и всерьез. Вроде еще вчера температура зашкаливала за тридцать градусов, а потом вновь начались затяжные дожди, похолодало, начала опадать листва. Все вокруг оказалось устлано желто-красно-зеленом покровом, на котором машины дико буксовали, колеса прокручивались, и приходилось раз за разом расчищать путь сквозь лес.

Несмотря на то, что наш экипаж не отправили в тыл на доформирование, в наступление войска не шли вторую неделю, застряв в лесах и ближайших городах, куда стягивали дополнительные силы для взятия Брянска.

Поэтому нам выпало столь редкое по нынешним временам безделье. Впрочем, я старался не позволять экипажу откровенно лениться, и раз за разом раздавал все новые задачи, следуя старому закону — солдат должен всегда быть при деле. Это утверждение было проверено многими поколениями, и являлось истиной в последней инстанции. Без дела солдат чахнет. Более того, начинает думать, а это обычно добром не кончается. Какие думки у обычного бойца? Найти что пожрать, выпить и, желательно, бабу. И ради воплощения этих целей он готов пойти на все… если есть силы. И задача командира как раз и состоит в том, чтобы лишить его этих сил заранее. Дабы боец не учудил чего не стоит, подставив под удар и себя, и начальство.

Благо, мой экипаж был более благоразумный. Корякин уже вышел из возраста чудачеств, Носов слишком слушался меня и комсомольский устав, чтобы в одиночку предпринимать смутные деяния. Оставался лишь простоватый на вид, но по-крестьянски хитрый боец Перепрыга, которому я не вполне доверял. Все его уловки можно было легко разгадать, он был наивен и даже слегка примитивен. Но при этом запросто мог учудить что-то такое-этакое, и чтобы подобного не произошло, требовалось постоянно следить за ним, а у мне этого не хотелось. Но и избавиться от Перепрыги я не мог — дефицит кадров. Некоторые экипажи вообще временно оказались с неполным составом.

Спасало то, что Ваня Перепрыга уважал, но что более важно — боялся меня просто до одури. Первым звеном в цепи был захват летчика, где мы оба участвовали, но это не самое главное. Когда же он увидел на моей груди иконостас: орден Ленина, медаль «Золотой Звезды», да орден «Красного Знамени», то впал в полную прострацию и оцепенение. А потом вскочил на ноги и вытянулся так, что визуально прибавил в росте сантиметров десять, и то отдавал честь, то порывался что-то сказать, но лишь открывал и закрывал рот.

— Вольно, боец! — прервал я его мучения. — Расслабься, Ваня…

Но с того дня он так проникся уважением, что с исполнял каждое мое слово, словно Отче Наш. Вот только при этом разнообразные мысли все равно бродили в его голове, и приходилось контролировать нашего нового заряжающего.

Кстати, я был глубоко неправ, что пренебрежительно пренебрег подсчетом подбитых танков.

За каждый уничтоженный нами танк каждому члену экипажа полагалось по пятьсот рублей премиальных. Деньги же, положенные погибшему Казакову, обязаны были перевести по завещательному принципу: жене, матери или родственникам, кто был указан получателем в документах. А несколько тысяч рублей им явно станут не лишними…

Мне, кстати, тоже дали прибавку. Пятьдесят рублей в месяц сверх обычного — за звание Героя Советского Союза. При желании я мог отсылать все домой, но некому было. Тетка умерла, а иных родственников у меня не имелось. Да и к чему мне эти деньги? Я точно знал, что воевать еще два года, и воспользоваться ими сейчас я не сумею. Войскового пайка мне было вполне достаточно.

Тогда в день награждения я провернул еще одну штуку — под шумок незаметно сунул в генеральскую машину на его сиденье свою записную книжку. Зря? Может быть. Но более высокого по званию и положению человека в моем окружении не имелось. Найдет и выкинет? Вероятнее всего. А если прочтет? Вот тут я видел уже несколько путей развития событий: пожмет плечами и опять же выкинет, или передаст тем, кто более компетентен в изложенных на бумаге вопросах. В общем, шансов на успех мало, но я уже заполнил подобными измышлениями еще несколько книжек, и собирался отправлять их более адресно. Генерал же — так, случайно попал под горячую руку.

Если я забывал дать задания бойцам, вступал в игру Корякин, который с утра до вечера нагружал Перепрыгу и Носова работой. Всегда было, что делать. Ствол требовалось банить, траки переставлять местами — многие были сточены, но новых не имелось,