Книга Песенка про любовь - Юлия Гойдт

то есть совсем ничего, ни слова. Потом я уловила вопрос и сделала над собой неимоверное усилие.

— Сейчас, — повторил Юрка, — мы пойдём. Ты можешь идти?

Я не знала, но на всякий случай утвердительно кивнула.

— Пошли, — сказал Юрка.

И мы выбрались из палатки и пошли. Это была твёрдая каменистая дорога. Сначала мы спускались в кромешной тьме, потом поднимались. Потом ноги отказались меня слушаться. Юрка меня схватил и перекинул через плечо. Мне снова сделалось очень худо. А когда я пришла в себя, было уже светло, и я всё так же висела на нём. Мне стало очень неловко, что вот он меня тащит, тётку такую, и попыталась освободиться.

— Всё, — сказал Юрка. — Всё. Мы пришли.

Вокруг были сплошные камни. Кажется, это была какая-то горная местность. Юрик нырнул в узкую щель между двумя серо-жёлтыми глыбами и опустил меня на землю. Меня тут же стошнило. Юрка выругался и опять протянул мне бутылку с водой. Я напилась, но вода продержалась во мне не больше минуты.

— Сейчас, — сказал мне Юрка. — Я сейчас.

Он тоже сидел на камнях, прислонившись к стене этой душной щели, и тяжело дышал. Через некоторое время он нашарил карман трясущейся рукой и достал шприц, зубами сдёрнул колпачок с иглы.

— Дай мне руку, — попросил он.

Я послушалась и терпеливо ждала, пока он воткнёт иглу и вольёт в меня лекарство. Я сосредоточилась на том, чтобы задавить тошноту. Потом снова был то ли сон, то ли бред. По крайней мере, слишком быстро менялось освещение: свет и тьма чередовались со скоростью взмаха ресниц. От этого меня мутило.

В один из моментов, когда снова стал свет, я услышала чей-то удовлетворённый голос:

— Ну, вот видишь, всё гораздо проще, чем ты думал.

— Да ни о чём я не думал, — ответил этому голосу Юрка. — Я перетрусил как последний заяц.

Я открыла глаза, вернее, оказалось, что они итак открыты, просто я стала воспринимать свет. Мир вокруг ходил ходуном и трясся как припадочный. С большим трудом я сообразила, что это просто автомобиль. Он едет, и поэтому качается и вздрагивает всё вокруг. Я огляделась и поняла, что нахожусь в микроавтобусе, лежу на задних сиденьях, как на диванчике.

Юрку я увидела в двух шагах от себя. Он сидел боком, выставив ноги в проход. А потом я увидела других мужчин, и в сравнении с ними Юрка вдруг показался таким маленьким и тщедушным. Было их семеро и были они с оружием. Они разговаривали. И из их разговоров я поняла, что они подшучивают над Юркой, а он не обижается.

Мне захотелось пить, и я попыталась приподняться, чтобы привлечь Юркино внимание. Но мне надавили на плечо, заставляя лежать, и поднесли к губам пластиковую бутылку. Пила я осторожно, опасаясь новых приступов тошноты. Но ничего такого не случилось. Потом я поняла, что всеобщее внимание привлечено ко мне.

— Ну как ты, красота? — спросил парень, который сидел напротив Юрки, так же выставив ноги в проход.

Я улыбнулась. И все в автобусе почему-то засмеялись.

— Живучая, — сказал кто-то, — как кошка.

Мне снова положили руку на плечо, и я поняла, что моя голова лежит на чьём-то колене. Я посмотрел вверх, но увидела только край камуфляжной куртки, такой же, как у всех здесь. Разговор в автобусе опять возобновился, и я стала прислушиваться. Они обсуждали какой-то переход. Время от времени обращались к Юрке и называли его наследным. Мне стало интересно, и я спросила, почему наследный. В салоне стало тихо, и из-за моей спины повторили мой вопрос.

— Так ты что, не помнишь? — я перевела взгляд на говорившего и вдруг узнала Потоцкого, неузнаваемого, с ободранными руками и серой щетинистой физиономией. — Ты не помнишь?

Я пожала плечами.

— Ты же сама обозвала его внебрачным сыном президента. Когда его убить хотели…

Я не помнила. Это было так давно. И в другом мире. Тот, кто сидел со мной рядом, положил мне на лоб прохладную ладонь, и это было очень приятно. Я дотронулась до этой руки кончиками пальцев и ощутила неимоверный покой. Я опять уснула.

А когда снова пришла в себя, рядом со мной была мама, мамочка моя дорогая. А ещё была кровать с белоснежным постельным бельём и ощущение чистоты.

Мне захотелось потянуться, что я и проделала, выпростав руки из-под одеяла и закинув их за голову. Мама тихонько засмеялась, наклонилась и поцеловала меня в лоб.

— Доброе утро, — сказала мама.

— Утро? — переспросила я. — А какого дня?

— Десять дней прошло, — пояснила мама.

— О! — не поверила я. — А как ты себя чувствуешь?

— Лучше тебя, — усмехнулась мама.

И в этот момент пришли папа и Егор. Маленький братец кинулся обниматься, радость моя неописуемая. От него так приятно пахло детским мылом и глаженой одёжкой. Потом пришла бабка Лидия. И на меня свалилось счастье. Моя семья была со мной. Они были здоровы и веселы, а большего мне в тот момент и не требовалось. Некоторое время меня заваливали всякой интересной информацией. Например, о том, что о кошках моих сейчас заботятся Лариса и Артём. Или о том, что Егор умеет рисовать буквы и может прочесть длинное слово Полина. А ещё о том, что мама снова проходит обследование, и теперь мы опять будем с ней рядом.

— Ладно, — сказал папа. — Идите все в мамину палату. Я тоже сейчас приду.

— Что со мной? — спросила я, когда они ушли.

— Тебя отравили, — сообщил папа, — но уже всё хорошо. Некоторое время будешь ощущать слабость, но это скоро пройдёт.

Потом папа сказал, что со мной хочет поговорить один человек, и пошёл открыть дверь. Я думала, что придёт Юрка. Но это оказался Харьков.

— Прости, — сказал он сходу.

— За что? — спросила я.

Оказалось, что меня охраняли и не сумели защитить. Потому что не от тех охраняли. А ещё он поблагодарил меня за то, что я спасла Юрку, за которым тоже не уследили.

— Нафиг тогда нужна ваша контора! — буркнула я.

— Ну хотя бы для того, — очень серьёзно сказал Харьков, — чтобы было, кого позвать на помощь.

— Может, хватит загадками говорить? — рассердилась я.

— Да я пытаюсь, — пробормотал Олег Иванович. — Думаешь, так всё просто?

— Я помогу, — сказала я. — Начните с того, кто такой был тот сочинский фотограф…

Харьков кивнул.

— Есть такая организация. Международная. Она занимается похищениями людей и всякой… мерзостью. Этот фотограф — один из боссов средней руки. Ты ему понравилась как объект. Сначала. А потом проявила… интерес к деталям, и с этого момента он решил тебя упрятать в такое