Книга Аргентина. Полная история страны. От древности до наших дней - Антонио Фернандес

Его методика преподавания была оригинальной – ученики самостоятельно овладевали знаниями, а учитель контролировал этот процесс и оказывал необходимую помощь.

Иполито Иригойен

Без больших денег в политике ничего не добиться. Иригойен хорошо понимал это и потому всерьез занялся скотоводством. Дело, начатое с нуля, пошло очень удачно (можно предположить, что не без помощи дядюшки, который уже имел изрядный политический вес) – довольно скоро Иригойен превратился в крупного богатого землевладельца. Необычного богатого землевладельца – который трудился вместе со своими работниками и платил им больше, чем было принято. Иригойен был довольно строгим хозяином, но при этом заботливым и справедливым. Работники его не просто уважали, а боготворили. В отличие от того же Хуана Росаса, поведение Иригойена было абсолютно искренним: он не заигрывал со своими гаучо в корыстных целях, а делал то, что считал нужным. За заботу о простых людях его прозвали отцом бедняков.

В 1896 году Гражданский радикальный союз потерял не только свою «душу» – Леандро Алема, который, как уже было сказано выше, покончил с собой, – но и его ближайшего сподвижника Аристобуло дель Валье, маститого политика, пользовавшегося большим влиянием в оппозиционных кругах. Давление со стороны правительства и умеренной оппозиции вынудило Иригойена распустить буэнос-айресский комитет Союза, что означало прекращение деятельности партии…

Нужно сказать пару слов об аргентинском радикализме конца XIX – начала XX века. Суть его заключалась не в стремлении к кардинальным преобразованиям, а в стремлении к кардинальным преобразованиям посредством революции. Революция – это все. Революция – это высшая цель…

После роспуска Гражданского радикального союза Иригойен не прекратил политическую деятельность, а перевел ее в иное русло – вместе со своими сподвижниками-радикалами организовал гражданское движение, целью которого стала борьба с существующим режимом. Мы говорим о движении, потому что эту организацию нельзя называть партией – она не участвовала в выборах, не заключала соглашений с какими-либо партиями и вообще не стремилась интегрироваться в аргентинскую политическую систему. Граждане, желавшие перемен, объединялись ради грядущей революции и не желали попусту растрачивать свои силы на участие в политических играх. Какой смысл участвовать в выборах, если они проводятся нечестно? Какой смысл избираться в Конгресс, если там всеми делами заправляют президентские марионетки? Политическая деятельность возможна только при условии полной свободы и открытости, иначе она превращается в профанацию.

На первый взгляд подобная стратегия казалась заведомо провальной – разве можно эффективно развиваться в строгой изоляции? – но на деле движение ширилось и крепло, поскольку его цели разделяло большинство граждан страны. За исключением правящей верхушки, «денежных мешков» и иностранных концессионеров, всем хотелось перемен, и люди понимали, что хорошую жизнь нужно добывать с оружием в руках. Несколько лет Иполито Иригойен накапливал силы, а в 1904 году начал готовить новую революцию. К тому времени Гражданский радикальный союз был воссоздан, и его Национальный комитет заявил о намерении «продолжать борьбу до тех пор, пока эта ненормальная и насильно навязанная ситуация не изменится радикально». Иполито Иригойен находился в тени, и мало кто из ведущих политиков того времени понимал, насколько сильным противником является этот чудаковатый радикал. И уж тем более никто и предположить не мог, что спустя дюжину лет Иригойен станет президентом Аргентины.

Радикальная революция 1905 года

4 февраля 1905 года в столице, а также в провинциях Буэнос-Айрес, Кордова, Мендоса и Санта-Фе началось восстание, подготовленное Иригойеном и его сподвижниками. Масштаб восстания мог обеспечить победу, но восставшим недоставало слаженности действий, да и правительство знало о грядущих событиях, несмотря на то что подготовка к восстанию осуществлялась в обстановке строгой секретности. Кроме того, восстание не приобрело массового характера – сказалась проводимая Иригойеном политика изоляции. Социалистическая партия объявила происходящее «следствием алчного стремления к власти и мелкого тщеславия» и призвала граждан держаться в стороне от повстанцев. Призыв был подхвачен недавно образованным Генеральным союзом трудящихся Аргентины и рядом общественных организаций более мелкого масштаба.

Президент Мануэль Кинтана занял жесткую позицию и не шел на компромиссы с повстанцами, однако же после подавления восстания в Буэнос-Айресе им было предложено сложить оружие во избежание кровопролитной гражданской войны (о прощении не было и речи). Большинство повстанцев прекратили сопротивление, поскольку уже не верили в победу, а тех, кто решил сражаться до конца, правительственные войска подавили к 9 февраля – менее чем за неделю.

В жернова репрессивной кампании, развернутой правительством, попали не только участники восстания, но и те, кто держался от него в стороне, но имел неосторожность критиковать существующие порядки или высказывать «крамольные» идеи. Но самому Иполито Иригойену, благодаря конспирации, удалось избежать преследования – обвинения в его адрес оказались бездоказательными.

Мануэль Кинтана умер в марте 1906 года, и во главе государства встал вице-президент Хосе Фигероа Алькорта, который инициировал принятие закона о предоставлении амнистии всем участникам революции 1905 года.

Клубок змей: Британцы, Американцы, Французы, Немцы…

Там, где кормится один хищник, рано или поздно появится другой – это закон биологии, который можно проецировать и на политику, поскольку конкуренция составляет основу всех сфер бытия. К 1916 году объем британских капиталовложений в Аргентине вырос почти до двух миллиардов долларов. Англичане владели всем, начиная с телеграфа и железных дорог и заканчивая поместьями. Казалось бы, представителям других государств в Аргентине делать нечего, но это только казалось…

С британцами успешно конкурировали американцы, преимуществом которых были передовые технологии и особый стиль ведения дел, направленный на получение максимальной прибыли. В 1911 году американцы производили 41,5 % мороженого и консервированного мяса, британцы – 40 %, а на долю аргентинских производителей приходилось всего 18,5 %. И подобные расклады наблюдались во всех прибыльных отраслях, разве что проценты разнились. По части предоставления займов американцы заметно уступали британцам, но объемы ссужаемых ими средств росли с каждым годом. Французы предпочитали вкладываться в железные дороги и банковское дело, а немцам, опоздавшим к дележке аргентинского пирога, достались менее выгодные сферы – электропромышленность и коммунальное хозяйство.

Ситуация сложилась парадоксальная, напоминающая положение пеонов, которые не имели возможности выбраться из долговой кабалы. Производство развивалось, аргентинцы работали не покладая рук (мы вообще очень трудолюбивая нация), а долги росли.

Глава одиннадцатая

Реформы радикалов и «бесславное десятилетие»

Реформы радикалов

До 1912 года составлением списков избирателей занималось военное министерство, регистрировавшее мужчин, достигших восемнадцатилетнего возраста, для призыва. Судебная власть, согласно имущественному цензу, определяла тех, кому разрешено голосовать. Сложная дискриминационная система давала властям возможность производить отбор избирателей согласно своим интересам, и происходившие выборы нельзя было