Книга Куда он денется с подводной лодки - Наталья Труш

Они еще посумерничали немного, поболтали о скором празднике и планах на каникулы, и гости засобирались.

– В общем, на Новый год со своим мужиком – к нам, – тоном, не терпящим возражений, сказал Игорь Инге, вогнав ее в краску этим «своим мужиком».

Три аккуратные елочки оказались с корнями. Топорик не понадобился, так как деревца выросли в болотине, и достаточно было потянуть за колючую макушку, чтобы елочка вылезла из топкой почвы вместе с корнем.

– Сейчас в горшки повтыкаем, а весной – на клумбу. – Игорь заматывал корни елочек мешковиной, найденной в сарае.

Инга накинула на плечи шубу и проводила гостей до оврага, где их дожидался «мерседес» с помятым крылом.

На прощание подруги обнялись, всхлипнули. Потом Тосин кавалер аккуратно приобнял Ингу и повторил на прощание:

– Новый год вместе, договорились?!

– Договорились! – Инга не сомневалась в том, что Илью не придется долго уговаривать.

А Тося, опустив стекло, загадочно посмотрела на Ингу и тихонько, чтоб Игорь не услышал, сказала:

– Инь, ты не очень-то маринуй своего подводника, имей милосердие! Все-таки нормальный мужик, не какой-нибудь нетрадиционной ориентации. Все, молчу-молчу! Ждем вас.

Игорь посигналил на прощание, так что у соседей сонно взбрехнул четвероногий сторож Тобик, и «мерседес» тихонько покатился под горку.

* * *

С некоторых пор Инга Валевская предпочитала жить, не загадывая далеко вперед. Просто хорошо помнила поговорку про то, что человек предполагает, а Бог располагает.

Но как бы там ни было, а к Новому году Инга и Илья готовились. Раз уж собрались в гости, значит, пришлось озаботиться покупкой подарков. И о праздничном столе надо было подумать, да не на один день, хотя бы на неделю, поэтому Инга составила целый список покупок, которые должен был сделать Баринов в последнее свое на работе дежурство в уходящем году. А еще ему надо было заскочить к детям, а это требовало больших нервов, так как предстояла встреча с Аллой. Странно, но она как-то не хотела понимать, что их семейной жизни давно пришел конец. Она считала, что Баринову вожжа под хвост попала, побесится да и явится в семью. Ну вот тут-то она и отыграется – насыплет ему на тот хвост соли, чтоб неповадно было.

Это раньше бы она метаться стала, свекрови названивать, жаловаться, а та бы лениво, как будто пилочкой по отполированным ноготкам водит, отвечала ей, что побегает кобель да таким же и останется, добавив под конец любимое «Куда он денется?».

Сегодня Алла Константиновна и сама знает, что к чему. Всю осень на тревожные звонки свекровки Тамары Викентьевны Алла язвительно отвечала ее же словами: «Куда он денется?»

И вот, когда оказалось, что Баринов совсем не шутил, уходя из дома, и что в семью он возвращаться не собирается, Алла запаниковала. А когда муж перед Новым годом позвонил и приехал, чтобы встретиться с мальчиками, Алла закатила истерику. Но Баринов, как оказалось, не за прощением пришел и истерики выслушивать был не намерен. Более того, супруге своей он с порога объявил, что подает на развод.

Вот тебе и «куда он денется?»! Алла Константиновна, практически всегда инертная и безынициативная, как амеба, вдруг разошлась не на шутку. Она топала ногами, брала горлом такую высоту, что не выдержал тесть и вступился за зятя, но попытка эта вышла ему боком: Алла накричала на отца, а мать грубо толкнула, когда та попыталась ее успокоить.

Дети были свидетелями происходящего и, понимая, кто прав, а кто виноват, тем не менее были на стороне матери. Да Баринов иного и не ожидал: это ведь он пришел в дом и заговорил о разводе, стало быть, и вина его!

«Повзрослеют – поймут», – с горечью подумал Баринов, закрывая за собой дверь.

На дачу приехал поздно, в расхристанных чувствах. Даже к Инге не хотел заходить, понимал, что она обо всем догадается.

«Спать! Утро вечера мудренее. Завтра встретимся», – подумал он. А потом выглянул в окно и увидел, что в доме Инги что-то происходит: по цветастым шторам в доме его любимой соседки метались резкие тени. Роняя по дороге стулья, Баринов рванул на выход. В темноте не мог справиться с крючком на двери, чертыхаясь, навалился на нее, высадил плечом и помчался к дому Инги.

В голове крутилась мысль: «Ну что за черт, который раз уже бегу сломя голову вот этой самой дорогой к дыре в заборе! Пора уже либо новую дыру делать, в более удобном месте, либо вообще убирать этот забор к чертовой матери!»

Дверь в дом Инги была заперта изнутри. Баринов подергал – засов. Как он выглядит, Илья хорошо знал: этот засов – не крюк, так легко не сломаешь. И времени на раздумья не было: он слышал, что в доме у Инги происходит что-то страшное, слышал, как что-то падает, как вскрикивает Гуся. Решение пришло неожиданное. Баринов обежал вокруг дома. Там, в дальнем углу, была холодная комната, в которой жили только летом. Окно в той комнате было хлипкое, всего в одну летнюю раму. Да и крепилось в проеме до смешного просто – на три загнутых гвоздя. Освободить раму от крепежа было простым делом, и через минуту Баринов легко запрыгнул внутрь. Он отлично знал, что из холодной комнаты есть дверь в кухню, звуки борьбы слышались из комнаты.

Баринов надавил на дверь, и она поддалась. В кухне царил полнейший беспорядок: на полу валялся разбитый цветочный горшок, на плите – перевернутый чайник, пол был усыпан осколками тарелок и чашек, свалившихся с посудной полки.

Баринов кошкой скользнул в комнату. То, что он увидел, вызвало приступ ярости. Ингу прижимал к кровати здоровенный мужик. Она пыталась вырваться, но где там ей было справиться с этим шкафом!

Баринов схватил тушу за ремень штанов, но конец ремня змеей выскользнул из брючных петель-шлевок, так как был расстегнут. Это еще больше взвинтило Баринова, и он двумя руками вцепился в свитер. Насильник уже почувствовал, что что-то изменилось: жертва стала отбиваться куда яростнее, будто пришла поддержка. В этот момент он почувствовал, что кто-то вцепился в него мертвой хваткой.

Мужик развернулся, посмотреть на того, кто посмел ему помешать. Зарычал, увидев Баринова. И это последнее, что он успел сделать. Баринову хватило секунды, чтобы перехватить его за шею, двинуть своей головой ему в нос. Он услышал, как внутри у насильника что-то хрустнуло, туша обмякла, и в следующую секунду он летел в дальний угол комнаты, откинутый от Инги мощным ударом.

Баринов, стараясь не смотреть на Ингу, потому что одежда на ней была порвана, подал ей руку. Она сорвала со спинки стула махровый халат, завернулась в него. Баринов щелкнул выключателем, притянул к себе Ингу, внимательно посмотрел на нее. У Инги была разбита губа, надорвано ухо, расцарапана шея. Баринов губами потрогал ее щеку.

– Убью! – скрипнул зубами, кивнув на безжизненную молчаливую тушу.

– Убивать не надо. Посадят. А мне без тебя теперь никак!

– Ты этого козла знаешь? Надо в милицию звонить...

– Не надо звонить, Илюша. Я его знаю. Это мой муж...