Книга Анестезиолог. Пока ты спал - Александр Евгеньевич Иванов

осталось на дне, не сложно. Каждый день в газетах пишут о пропавших рыбаках. Несложно прикинуть средний вес рыбака, вес нетто, без упаковки, без валенок, тулупов. Подсчитать их суммарную биомассу. А сколько они за сезон вылавливают корюшки, сложнее, но неизмеримо меньше. Таскают всякую дрянь, окуня, плотвичку. С дамбы сейчас не половить, не остановиться на автостраде, хотя ловят. Даже знак стоит на шоссе, предупреждающий: «Осторожно, рыбаки!» Пора уже нормальный дорожный знак вводить, треугольничек, а внутри рыбачек, сидящий на своем ящике. Ловить сетками с мостов, с набережных запретили. Суровый был способ, через час ты весь мокрый, в грязи, но зато с полным пакетом рыбы. Так что от нынешних рыболовов для популяции корюшки одна польза, стая опытной корюшки съедает рыбака примерно за неделю. Может, скоро и цена упадет.

Разговор с глухонемыми

Достал на работе из старой папки пожелтевший листок. Как-то сохранился в макулатуре. Отсканировать нет возможности. Многие строчки, написанные карандашом, за 20 лет почти стерлись. Да и писал их явно не каллиграф. Цитирую дословно, ничего не меняя. Документ называется:

«Переписка с глухонемыми».

Сюжет прост – главе глухонемого семейства в драке отбили яйца. Их языком я не владею, поэтому пишу вопрос:

– Что случилось?

Жена больного пишет в ответ:

– Мой муж в тяжелом состоянии. Он сильно заболел. Его мужской член сильно болит и не может вставать. Яйца опухли.

Ставлю на листочке знак вопроса.

– Неизвестные мужчины били моего мужа в член.

Посмотрев, увидел почерневшую опухшую мошонку. Пишу:

– Надо оперировать.

– Нет. Сделайте укол.

– От укола не встанет.

– Тогда таблетку.

– Он таблетки тем более.

– Не согласны.

Помню, как жестами объяснял, что если откажутся от операции, то не встанет никогда. Сжав кулак, резко согнул руку в локте. Затем из кулака сделал кукиш и поболтал расслабленным предплечьем. Получилось, видно, убедительно и понятно. Быстро разделись и молча пошли в отделение. Готовиться к операции.

* * *

Высокие технологии в медицине – это прекрасно, но нельзя забывать и про технологии низкие. Вечером в больнице паника, сломался компьютерный томограф. Оказалось, что молоденькая невролог не может сказать, у кого из трех пьяных мудаков, нырнувших в пруд и свернувших шеи, разрыв спинного мозга, а у кого только ушиб и сдавление. И просит взять в реанимацию всех. Я говорю, что даже спускаться не буду, чтобы посмотреть. Сними с них штаны и посмотри, у кого шишка стоит, того и возьму. Потом долго пришлось объяснять, что это самый верный симптом полного разрыва спинного мозга, а почему, тебе должно быть видней. Ну, а если ты отличить не сможешь, стоит или нет, то это не ко мне.

Яичница

На операционном столе полупьяный джигит кричит на своем горном наречии. Спустился с гор, приехал в наш северный город искать счастья. Счастья не нашел, зато нашел приключений и не только на жопу. Русский учить? Зачем. Достаточно, что по-русски на грязной волосатой ноге написано: «Пни мента». Этого достаточно. Но некто опередил с пинком и превратил мошонку джигита в шейкер для яичного коктейля. Вступился за честь МВД.

Хирург пытается успокоить:

– Не кричи, не бойся, больно не будет, мы только посмотрим.

Понимая, что говорит в пустоту, добавляет:

– Ну покричи пока, скоро фальцетом запоешь, тенором. Паваротти гребаный.

Наркоз. Разрез мошонки. Внутри яичница – болтунья. Семенные канатики пересекаются под песню «Как дружно рубились канаты…», и остатки яичек летят в тазик. Всегда бы так оперировать, с огоньком.

Мои святые отцы

День спасателя

Как-то с утра позвонил знакомый священник. Неожиданно поздравил с праздником, с Днем спасателя. Вроде бы я не имею отношения к МЧС, но, видимо, батюшка посчитал, что это и мой праздник. Я не стал разубеждать, пока вечером он не позвонил еще раз, забыв об утреннем звонке. Видно, у святых отцов тоже был праздник. Они в своем роде тоже спасатели.

Лично я никогда не отказываю родственникам, если они хотят пригласить к больному священника. Хоть сам в бога не верю, но и атеистом себя не считаю. Как говорится, если бога нет, то и доказывать это бессмысленно, а если есть, то зачем с ним ссориться. Поэтому к нам частенько заходят и наши попы, и пасторы, и муфтии. Иногда это помогает. Многие, балансирующие на грани жизни и смерти, быстрее определяются, в какую сторону им качнуться. Нам польза от визита в любом случае. Либо больной поправляется, либо сокращается койко-день.

Главное, чтобы служитель культа неформально подошел к своей работе. С душой. Тут уж от родни зависит. Насколько обозначен интерес. При наличии средств заказывается целый ряд таинств. Одному старому маразматику, у которого от пьянки отвалилась печень, случился инсульт и под конец отказали почки, родня заказала священнику все, что только тот мог сотворить. Разумеется, кроме исповеди. Дар речи был потерян. Начали с крещения. В дальнейших планах было причастие, соборование, и если в процессе понадобится отпевание, то и отпевание. Святой отец к задаче подошел неформально. Первым делом начал зачем-то искать желающих стать крестными родителями. Лично я отказался, сославшись на боязнь высокой ответственности. Вдруг крестник вырастет негодяем. В роли крестного пришлось выступить дьякону. Через пару часов больной пришел в рассудок. Внятно произнес слова «на х..!». Дьякон стал пиарить священника:

– Чудо, чудо!

Может быть, и чудо, но видели мы чудеса и покруче. Подумаешь, черти на сей раз не взяли. В следующий раз заберут. Пусть даже крещеным, сомневаюсь, что он попадет на небеса.

А на счет чудес покруче, тут без всякого преувеличения. Первый случай убедиться в всепобеждающей силе человеческого разума, представился еще в институте. На практике, курс второй или третий, отправили меня в приемное отделение городской больницы номер девять. Дали важное задание, даже два. Заполнять лицевую сторону историй болезни и выдавать поступающим градусники. А девятая больница в то время специализировалась на лечении панкреатитов, и от хирургов требовалось измерить не только температуру в обычном месте, под мышкой, но и в заднем проходе. Для этой цели лежал специальный градусник, с резиновым набалдашником на тупом конце, чтоб ненароком не провалился за анальный сфинктер. В прямую кишку. Набалдашник был такой величины, что пролезть не смог бы ни в одно самое широченное очко.

Вечер. Поступает некий организм, как обычно, с острым панкреатитом. Записываю паспортные данные, место работы, профессию. Сварщик. Человек явно не очень сложный, как большинство больных панкреатитом, и долго не понимал, чего от него хотят, вертел градусник в руках, а слово «ректально» воспринимал как обидное, пока я не вытерпел