Книга Полигон - Денис Ратманов

получится или нет, зависит наше выживание.

Поднимаюсь и беру кирку, перекладываю ее из руки в руку: достаточно тяжелая, чтобы работать с местным камнем, и объясняю:

— Полигон стоит на каменоломнях. Если они есть и под нами, то можно пробить потайной лаз и ночами делать рейды, вырезать врагов, которые будут стоять недалеко от стен. Потихоньку, по два-три человека, и когда их количество сравняется с нашим, у нас появится шанс. Если ничего не получится, то все равно лазом можно будет воспользоваться, когда все припасы подойдут к концу. Перекочевать в одну из брошенных крепостей, укрепиться и встретить врага новыми силами. Видите, вариантов не так уж мало.

Все воодушевляются, гудят, и если начиналось все угрюмо, то теперь появляется надежда. Энтузиазм передается и мне, беру кирку и отправляюсь во двор искать каверны и пустоты в камне, который тут достаточно пористый. Если будет монолит, мы, конечно же, не успеем сделать подкоп, а если попадутся сообщающиеся каверны, можно попробовать.

Древком кирки начинаю выстукивать землю, надеясь услышать характерный звук. Глухо, глухо, глухо… Зря надеялся? Вэра делает то же самое, но просто топает, остальные замерли в стороне, Лекс обнял Надану за талию.

Прервавшись, хлопаю в ладоши и говорю:

— Хватит тупить. У каждого есть фронт работы. Времени у нас, поверьте, очень мало… Да, и еще! Деревья срубаем, тащим сюда, потом порежем на стрелы. За дело!

Впервые вижу, как Вэра хищно улыбается, и улыбка эта скорее напоминает оскал сытого льва:

— Не слышали? Ночь хорошо бы поспать, потом будет не до сна, уж поверьте.

Не дождавшись реакции, он продолжает выстукивать каверны, но первым найти возможную пустоту удается мне. Проверяю ее до стены, запоминаю место и продолжаю уже за пределами крепости. Там рукав длиной метров шесть в длину. Недостаточно для того, чтобы зайти в тыл врага. Хорошо бы продолбить проход вон до того нагромождения камней.

В крепости закипает работа. Уходят Эристан с Арканом, волоча пустую сорокалитровую емкость. Лекс и Надана, перешучиваясь, бегут к камням, берут пару штук килограммов по десять. Тибетец Инджо укладывает камни на крепостной стене, чтоб быстрее было сбрасывать.

Следующую каверну обнаруживаю в нескольких метрах от рукава, ведущего под крепость, она примерно такая же по длине. Итого десять метров, маловато. Дальше придется попотеть, и хорошо, если удастся выдолбить еще пять как раз вон до того нагромождения, которое разбирают Лекс с Наданой.

— Эй, эту кучу оставьте! Она будет укрытием.

— Так ты нашел? — улыбается Лекс.

— Да. Правда, еще не знаю, что там.

Закинув кирку на плечо, иду во двор и начинаю долбить камень под ногами, он легко крошится, и в сторону летят осколки. Снимаю майку, работаю с голым торсом, погружаюсь по пояс, и моя нога проваливается. Вылезаю, работаю аккуратнее, и вскоре становится ясно, что под нами двухметровая расщелина, узкая снизу и расширяющаяся наверху. В полный рост в ней не встать, и приходится ползти на четвереньках, протискиваться на животе. Возвращаться за тесаком, чтобы расширить проход: очень мало места, чтобы работать киркой. Я весь мокрый, от пота штаны прилипли к телу.

В образовавшийся лаз все время заглядывает Надана, интересуется, что да как, не выдерживаю и посылаю ее.

Каверна заканчивается узкой щелью, которую приходится долбить тесаком, стоя на четвереньках. Пораскинув мозгами, срезаю легко крошащийся камень над головой и дальше орудую киркой и подручными средствами. Пашу, пока перед глазами не начинают кружить разноцветные мушки. Выползаю и падаю, смотрю в темнеющее небо. Часа три точно прошло, все-таки высокая выносливость — вещь полезная.

Вдоль стен — завалы камней, команда хорошо поработала. Сидя посреди двора, Надана матерится, ощипывая стервятника, повернутый ко мне спиной Лекс кого-то потрошит.

Вернувшийся от оазиса Эристан зачерпывает воды из емкости, я позволяю себе излишество, умываюсь и только затем жадно пью. Он ждет, и на его лице вопрос. Отвечаю:

— Пять с небольшим метров от стены, можешь посмотреть. Работы еще столько же, если не больше.

Лекс кивает и удаляется.

Над Полигоном прокатывается трубный сигнал гемодов.

— Еще камни таскать? — спрашивает Инджо, я качаю головой.

— Этого достаточно. Инджо, Аркан — в дозор на стену, остальные — охотиться, пока не стемнело. Сейчас самая комфортная температура, и все твари должны выползать на поверхность. Берем всех. Я пошел. Если вдруг опасность, не забудьте предупредить.

Передохнув, я спускаюсь под землю, потому что никто другой эту работу не сделает. Сложнее всего было продолбить проход между подземными рукавами, но я сделал это, правда, руки рассадил в кровь. И открывшийся извилистый ход радует: он высокий, метра два с небольшим — даже Вэра поместится не пригибаясь. Приходится немного выровнять пол, ведь не только я буду делать вылазки, остальным придется идти вслепую, могут и лодыжку вывихнуть.

Утомившись, я снова вылезаю, чтобы передохнуть и перемотать ладони, превратившиеся в кровавое месиво. Моя команда трудится так самоотверженно, что их воодушевление передается, и появляются силы для последнего рывка. Всего-то полтора часа, и у нашей крепости будет подземный ход, как у старинного замка.

Подношу к губам флягу, и тут с шипением и свистом черное небо разрывает сигнальная ракета, и в мыслях вертится: «Покойся с миром, безвестный боец». Десять выстрелов — десять жизней. Итого из игры выбыло ровно пятьдесят человек и столько же осталось, причем большая часть — наши враги.

На то, чтобы доделать выход с помощью Наданы, корректирующей меня топаньем возле кучи камней, где надо пробиваться, уходит еще часа полтора. Плюс полчаса, чтобы обложить нору камнями и замаскировать тканью, присыпанной землей.

Выползаю грязный, удовлетворенный проделанной работой по самое не хочу. Окидываю взглядом двор, подсвеченный лунным светом. Аркан и Лекс обозревают окрестности со стен, остальные потрошат добычу, а ее преизрядно: штук двадцать змей, с десяток ящериц, гиена, два стервятника.

— Есть можно все, — поучает Вэра, сдирающий шкуру с гиены, — но только мясо, органы — нет.

— Угу, — отвечает Эристан, — травануться можно. Вот стервятник жрет всякую гадость…

По лестнице поднимаюсь на стену, становлюсь возле Лекса и спрашиваю:

— Ты достаточно хорошо видишь? Сможешь заметить противника?

— Поначалу не очень, сейчас глаза привыкли к темноте. Как думаешь, выстоим? — спрашивает он и тут же отвечает на свой вопрос: — Трою брали десять лет, если верить легенде. Рим войска Ганнибала осаждали год… Я все время думаю, что было бы, если бы тогда победил Рим?

— Изменился бы фон, но ничего больше, — усмехаюсь и ощущаю острую потребность сказать то, что не говорил никому и никогда, а сейчас — можно, ведь непонятно, наступит ли для нас завтра. — Люди в целом одинаковые. Что озверелые, что альфы с пятого уровня, отличаются они лишь манерами.

— Спорить не буду, — задумчиво произносит Лекс. — Мне кажется, что не должно все закончиться так быстро, это невыгодно организаторам. Скорее всего, нам некоторое время будут подыгрывать, а потом сольют. Хотя… Десять лет назад сезон закончился за три дня.

— Мне не нравится сравнение с Троей, — говорю я. — Ни Ахиллом, ни Гектором быть не хочу.

Моя начитанность вызывает ребяческий восторг Лекса, он чуть ли обниматься не лезет и долго трясет руку:

— Ты знаешь, Леон… Я поначалу сомневался, а теперь готов за тебя сдохнуть.

Хлопаю его по спине:

— Живи, Лекс.

И додумываю, что сделаю все, чтобы моя команда выжила. Пока не знаю как, но ведь случались и более странные вещи.

Интерлюдия. Эйзер Гискон

Толпа напоминала мутный речной поток, несущий тысячи листьев-голов. Она ревела, колыхалась и пенилась. Изредка доносились отдельные возгласы, то здесь, то там маячили идиоты с малолетними детьми на плечах, радостно машущими флажками. О чем они думают? Что силовики не посмеют причинить вред их детям? Солдат, действительно, ребенка не обидит, но помимо полицейских тут масса провокаторов, и наверняка скоро засветятся те, кто заинтересован в кровопролитии.

— В моменты смуты, — комментирует закадровый голос Корна, подготовившего трансляцию, — они теряют разум и сбиваются в стаи. «Нам повысили цену на продукты, а зарплата осталась прежней! Наших бьют!» В толпе они ощущают себя несокрушимой силой, думают, что в безопасности, как стая рыб, которую загоняет дельфин.

Камера перемещается на полицейских с огромными черными