Книга Пожиратели миров. 3 том - Кирико Кири
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но моё удивление длилось недолго. В тот же миг, словно вспышка света, вернулись воспоминания о случившемся вчера: падение, любовь игнорировать жёлтые надписи у одной особы и мастерское умение управляться псирайдерскими способностями. Воспоминания пролетели через голову буквально за секунду, позволяя восстановить вчерашний день.
Да, точно. Потом мы забрались в корабль, там мне вкололи регенерационную жидкость, а затем был разговор обо мне, о корабле и активной броне, а потом… А что потом? И… на мне кто-то лежит?
Я руками нащупал тело… девушки, судя по размеру и длинным волосам. Так, это Катэрия, я так понимаю. И она…
Руки заскользили по её нежному телу.
Она голая.
Кажется, у меня проблема.
И будто в издёвку, в этот самый момент все оставшиеся воспоминания вспыхнули в голове. Про наркоз для космодесанта, про то, как мы под наркотическим опьянением шли обратно, а потом всё закрутилось.
Наверное, самое плохое было в том, что я помнил всё буквально до мелочей — от того, как не мог правильно произнести патрубок и своего тупого желания поцеловать её до её вопроса про пистолет в штанах и ещё более тупого желания её взять. А сейчас я трезв и вспоминаю вчерашний день, отчего мне становится… неприятно. В первую и единственную очередь от самого себя.
Да, я знаю, что был под наркотиками и не мог полностью контролировать себя, но всё равно злюсь на свою тупость и слабохарактерность.
А сейчас проснётся Катэрия, и мне сложно предсказать её реакцию.
* * *
Катэрия проснулась чуть позже Гранта, и прошла те же стадии осознания, что и он.
Сначала потеряла дар речи, обнаружив себя голую на не менее голом Гранте. Первым порывом был праведный гнев, но затем она начала вспоминать произошедший день. Да, она залезла с ним в корабль, чтобы попытаться спасти зрение, а потом… что потом?
Катэрия не смогла сразу вспомнить, как её угораздило оказаться верхом на Гранте. Но как вспомнила…
— Ох…
Просто… просто нет оправданий такому поведению, пусть даже под наркотическим опьянением. Что ей правило в тот момент? Конечно, неподконтрольное возбуждение и желание, но даже это было не оправданием, ведь как же воспитание, принципы? Говорят, что, когда ты пьян, вылезает твоя истинная натура. Значит, такова её истинная натура? Как у дворовой девки, слабой на передок?
— Какая я дура… — простонала Катэрия, схватившись за голову.
Стоит вспомнить, как она себя повела, так сразу становится тошно от самой себя…
Одним таким вечером она перечеркнула всю свою жизнь. Если это всплывёт наружу, естественно.
Медленно Катэрия села на Гранте, который был таким же голым, как и она, только с повязкой на глазах. Сначала она смутилась, рефлекторно прикрыв грудь, но… опустила руки. Грант всё равно ничего не видел. Но, наверное, чувствовал, как чувствует и она…
Что ей что-то упирается снизу.
— Доброе утро, Грант… — Катэрия медленно встала с него, лицезря, как её товарищ проснулся.
— Доброе… — просипел он.
Катэрия стояла перед ним абсолютно голой во всей той красе, которой её наделила природа, разглядывая своего партнёра. Она смущалась, очень сильно смущалась своей да и его наготы, но Грант всё равно ничего не видел, а ей было интересно вживую увидеть мужчину, пусть и молодого.
— Грант, — серьёзным тоном произнесла Катэрия, решив сразу расставить важные моменты по местам.
— Да, Катэрия. Хочешь поговорить о вчерашнем? — поднял он на её голос голову.
— Я предлагаю поступить как взрослые люди.
— И как же они поступают? — нахмурился Грант.
— Сделаем вид, что ничего не было…
* * *
Я живу в этом мире ещё очень мало, но предложение просто сделать вид, что ничего не произошло, было сильным. Вот так просто закрыть глаза на произошедшее. Что ж, иного варианта я тоже не видел. Естественно, я предупредил о последствиях такой ночи, но Катэрия заверила меня, что предпримет все необходимые меры.
— А твоё лекарство может сделать меня прежней? — слегка глухо спросила Катэрия.
— Прежней — это какой? — я не сразу понял, о чём речь.
— Девственницей.
Я серьёзно задумался над вопросом.
— Думаю, может, если рана свежая. Если там надо срастить что-то. Полностью он не восстановит. И время. Зависит от времени. Не позже четырёх часов.
— Это плохо… — протянула она.
Самым обидным в ситуации было то, что я ничего не помнил. Нет, я помнил досконально, что произошло и как. Но я не помнил ощущений. Не помнил, что чувствовал в этот момент, что испытывал, какие эмоции были. Просто будто посмотрел видеосъёмку с собой со стороны.
Ещё одна проблема — ересь во мне. Грязная мразь, которая трусливо затаилась и помалкивает там внутри меня.
Не, ну чего сразу обзываться? Я вот за вами, детишками приглядывал, чтобы никто не потревожил.
Не лги, тварь. В такие моменты твоя пасть, как канализационная труба, из которой льются помои, а здесь ни одного комментария грязного не было.
Ну… я решил не отвлекать.
Выкинешь какой-нибудь фокус, мои мозги вылетят через затылок вместе с твоими. Я предупредил, ересь.
Да ладно, тише ты, тише, я понял.
Понял он…
Да, я испытывал злость на грани с яростью, когда общался с Тенью. Просто удивительно всё складывается. Я знаю, что это всё выглядит как случайности, но хаос имеет привычки плести свои интриги, сшивая их из вот таких случайностей. Там одно, там другое и получаем результат, который играет на руку только хаосу. Поэтому надо держать уши востро.
Зрение — это была ещё одна проблема. Настал тот момент, когда станет ясно, Катэрия покалечила меня безвозвратно или ещё есть шансы.
Я лежал головой на её коленях, пока она осторожно снимала с меня бинты.
— Можешь осторожно открывать глаза, — произнесла Катэрия, и я послушно разомкнул веки.
Но…
— Видишь что-нибудь? — поинтересовалась она.
Честно признаться, в этот момент я почувствовал холод, который пробрал меня изнутри.
— Всё как через туман.
Я видел лишь смутные очертания. Я видел склонившуюся надо мной Катэрию, но она была как через матовое стекло. Я видел очертания кабины челнока, видел свет, тени, зелень за окном, но всё это было только размытые пятна, которые давали лишь общее представление об окружении.
Почти слеп, иначе говоря.
— Так… ляг, — Катэрия положила голову обратно себе на ноги и, судя по всему, склонилась надо мной. — У тебя как плёнка на глазах.
— Плёнка?
— Не дёргайся.
Катэрия осторожно раздвинула веки и пальцами полезла мне прямо в глаз. Больно не было, просто неприятно. Однако это того стоило, так как после нехитрых манипуляций я стал видеть гораздо лучше.
Теперь всё стало гораздо чётче. Я мог различить кресла, аппаратуру, штурвал, деревья за стеклом, однако чем дальше они находились, тем расплывчатее становились. Так, например, лицо Катэрии над собой я мог разглядеть очень хорошо до мельчайших подробностей, но кнопки, лампочки и тумблеры на приборной панели уже расплывались, превращаясь просто в пятна.
Иначе говоря, зрение было, но уже не идеальное.
— Так лучше? — поинтересовалась Катэрия.
— У меня зрение ухудшилось, — сел я оглядываясь.
— Сильно?
— Я вижу, допустим, тебя хорошо, но уже на приборной панели деталей разглядеть не могу: тумблеров, кнопок, датчиков. Хотя жёлтую надпись даже отсюда всё же увижу, думаю.
Катэрия нахмурилась, но ничего по этому поводу не сказала.
Но со зрением вышло очень плохо. Нет, могло быть хуже, однако и ничего хорошего в сложившейся ситуации нет. С одной стороны, я его не потерял. С другой, этого могло бы и не быть. Придётся носить очки или, если здесь есть такая возможность, проводить операцию, чтобы восстановить его.
Ладно, главное, что я теперь пусть и плохо, но видел, а остальное было второстепенно.
Поэтому следующим, чем я занялся, был бензопровод у четвёртого двигателя. Здесь проблем особых не возникло. Да, надо было лезть и всё откручивать, однако, с другой стороны, в этом не было ничего сложного. И пока я возился, Катэрия стояла и прикрывала меня, оглядывая лес.
— Тебе нужна помощь? — поинтересовалась она, когда я закончил внутри челнока и теперь забрался к двигателю снаружи, чтобы прикрепить второй конец патрубка.
— Нет, это слишком опасно, — прокряхтел я, копошась внутри. — Лучше стой там и охраняй.
