Книга Южная Корея. Цена экономического чуда - Олег Владимирович Кирьянов

Если раньше жертве было крайне сложно доказать то, что в отношении нее совершено противоправное действие, то теперь следователи и судьи стали чаще смотреть на ситуацию глазами заявительниц.

Весьма показательной оказалась статистика преступлений, от которых страдают в первую очередь женщины. Несмотря на имидж «безопасной Кореи», широко известный за рубежом, в период с 2011 по 2019–2020 гг. количество случаев домашнего насилия в Южной Корее выросло более чем в 8 раз, случаев незаконного фотографирования – в 3,8 раза, преступлений на сексуальной почве в 1,67 раза, а насилия во время свиданий – почти в полтора раза (в последнем случае сравнивались показатели 2014 и 2019 гг.). Но причина тут не в том, что корейские мужчины вдруг стали больше распускать руки (скорее даже наоборот), а в том, что кореянки стали меньше терпеть и куда чаще сообщают от этом.

Под давлением общественного мнения, разоблачений «миту» были разрушены карьеры политиков, бизнесменов, деятелей кино, спортсменов и прочих фигур самого высокого уровня. Так, после скандала распрощался с постом губернатора провинции, а затем попал в тюрьму Ан Хи Чжон, которого считали одним из главных претендентов на президентский пост от демократической партии «Тобуро». Из-за сексуальных скандалов лишились своих постов мэры двух крупнейших городов Кореи – Сеула и Пусана, причем столичный градоначальник Пак Вон Сун, который был крайне популярной в народе фигурой, покончил с собой. Этот список можно продолжать долго.

Это привело к тому, что порядки, общественные настроения начали сильно меняться. Угроза огласки стала очень серьезным останавливающим фактором для тех, кто пытался распускать руки. Корпоративная культура претерпела большие изменения. В компаниях стали отказываться, а часто и вовсе запрещать корпоративы с алкоголем, так как многие подобные инциденты, как показывает практика, происходили именно после употребления спиртного. Дошло до того, что предновогодние корпоративы, которые проводились с наибольшим размахом, стали в обязательном порядке заменять на посещения выставок, походы в кино или театры в кругу коллег. А после этого всем было предписано ехать домой без каких-либо «продолжений банкетов». Кое-где начальники строго запрещали сотрудникам разного пола совместно заказывать такси, даже если их дома находятся в одном направлении.

Иногда запреты и новые порядки стали заходить даже по мнению самих женщин слишком далеко. Например, в связи со скандалами в компаниях начали избегать направлять женщин и мужчин вместе в командировки – опять же пытаясь избежать ситуаций, которые могли бы привести к скандалам. Однако так как во многих компаниях большинство сотрудников – мужчины, то в итоге женщин перестали направлять в зарубежные поездки, что стало восприниматься как недоверие к их профессиональным навыкам.

Широкую огласку и споры в Корее вызвало высказывание вице-президента США Майкла Пенса, который в 2002 году заявил, что он «один на один ужинает только с единственной женщиной – женой» и «никогда не участвует в вечеринках со спиртным без жены». Это «правило Пенса» взяли на вооружение некоторые компании, что шло вразрез с корейскими обычаями, да и было непросто осуществить на практике.

Правило «лучше подуть на остывшую воду, чем обжечься» стало руководством для многих. По словам одного из моих знакомых, начальника среднего звена в крупной корейской компании, у них ввели «правило 60 см», когда сотрудники разного пола не должны приближаться друг другу ближе, чем на это расстояние. Он сказал, что это непросто было реализовать на некоторых совещаниях, при обсуждении совместных проектов, да и сами женщины были обижены, когда мужчины начали шарахаться от них, но в итоге все привыкли. Дело в том, что в компании были несколько спорных случаев, когда трактовать ситуации можно было по-разному. В итоге, чтобы «не спорить» и не портить имидж компании подобными скандалами, ввели «правило 60 см».

Немало споров вызывала и продолжает вызывать практика общения между коллегами разного пола на работе. Под давлением феминистских организаций стали сильно бороться с «лукизмом» (от английского look – «выглядеть»), запрещая любые оценочные суждения, основанные на внешности. Безусловно, пресекать скабрезные замечания, фривольные шутки с сексуальным подтекстом необходимо, но дошло до того, что коллеги-мужчины стали просто бояться делать девушкам даже «дежурные комплименты». Некоторых это устраивает, но многим, в том числе и женщинам, такая «бесполая холодность» не очень нравится. Конечно, грань здесь подчас тонкая, а назойливые комплименты либо, наоборот, критические высказывания по поводу внешности могут и оскорбить, но непросто заставить мужчин и женщин быть «бесполыми коллегами».

Споры стало вызывать даже то, как смотреть друг на друга, что было спровоцировано получившими широкую популярность в Корее мини-юбками или короткими шортами. Одна из женщин-исследователей даже придумала специальные правила по поводу того, куда, как и с какой длительностью можно смотреть. Например, задержка взгляда мужчиной в районе груди женщины более чем на три секунды трактовалась как домогательство. Это было лишь предложение и эту «шкалу» не внедрили за явной субъективностью и спорностью критериев, но общий ход мыслей понятен.

Мужчины же стали жаловаться на то, что они боятся общаться с женщинами, оказывать знаки внимания тем, кто понравился, делать комплименты, опасаясь обвинений в домогательствах. Тут опять же все зависит от меры, потому что в Корее знаки внимания порой были излишне назойливы и мужчины не понимали отказ «по-хорошему», продолжая преследовать понравившуюся женщину, памятуя об известной корейской поговорке «Нет того дерева, которое не свалится после десяти ударов топором» – то есть будь настойчивым… Определенную роль тут играет и раньше традиционная для кореянок модель поведения, когда считалось неприличным сразу отвечать взаимностью, а потому от мужчины ожидали настойчивости. В целом и «миту» стало отражением конфликта поколений и быстрой смены взглядов, мировоззрений. То, что считалось ранее обычным, дозволительным в обществе, рабочем коллективе по отношению к женщине, стало попадать под запрет, а некоторые продолжали жить по старинке, что и приводило к скандалам. Многие мужчины, обычно более старших поколений, искренне не понимали, «что они сделали не так». Молодежь же в Корее живет уже по новым правилам.

Другим побочным явлением, которое вызвало движение «миту», стала тенденция судей в спорных ситуациях с сексуальными скандалами трактовать все в пользу заявителя (как правило, это женщины). В корейском Интернете неоднократно возникали горячие споры по поводу того, как стоит относиться к заявлениям о каких-то фактах, которые могли иметь место несколько лет назад и которые объективно уже сложно доказать. В итоге все сводилось к тому, поверит судья заявительнице на слово или нет. А из-за общественного давления, которое, безусловно, ощущают в Корее и судьи, заявить о «нехватке улик» означает подвергнуться мощному общественному порицанию и обвинениям в попытке «сохранить старые порядки». Так было в деле упомянутого политика Ан